Послевкусие любви - Мария Александровна Волкова

– Почему шотландские?

– Ну, они же любят все в клетку!

– Да, но юбки в клетку, которые называют килтом, в Шотландии носят только мужчины, – и я лукаво заулыбалась. – И по традиции они не надевают под них трусы, поэтому, если мы поступим также, то получится очень даже пикантненько! В особенности, во время дуновения ветра или если мы совершенно случайно начнем делать так! – и я принялась радостно кружиться на месте, но во время очередного поворота, заметила, как нечто до боли знакомое промелькнула перед моими глазами. От неожиданности я чуть было не рухнула, но во время смогла остановиться и удержать равновесие.

– Адриан!? – удивленно произнесла Камилла, заметив «О-Бриона», стоящего в дверях. – Ты уже приехал! Не ожидала увидеть тебя так рано!

– Я приехал сразу же, как только узнал, что случилось с бабулей Ниннет, – с наигранной печалью произнес он.

Ого! Кажется, кого-то забыли предупредить, что заговор раскрыт! Камилла выдавила из себя натянутую улыбку и принялась как-то странно дергать бровями и кивать головой в мою сторону, делая недвусмысленные намеки, что я в курсе реальных событий. Но мужчины есть мужчины, им надо говорить все в лоб! До меня уже дошло, на что она намекает, а он лишь, нахмурившись, вперился в Камиллу своим ясным взглядом. В его незамутненном сознании не было и проблеска понимания женской хитрости и того, почему у Камиллы столь неожиданно и внезапно начался тик!

– С тобой все в порядке, Камилла? – озабоченно спросил он, после чего она громко вздохнула и ссутулилась от бессилия, опустив руки. Злобно прищурившись, Камилла уставилась на Адриана.

Честно говоря, в этот момент мне стало ее жаль, поэтому я решила взять инициативу в свои руки и избавить ее от дальнейших мучений.

– Это все нервы и переживания, – пояснила я. – Ведь для нас смерть бабули Ниннет стала такой потерей, – всхлипнув, добавила я, а затем неожиданно бросилась на шею Адриана, что вызвало у него сильное удивление, так как он явно не ожидал от меня столь кардинальных перемен. – Лишь сильные мужские руки могут успокоить меня в минуты такого горя и в моменты моих женских слабостей! Ужас и печаль переполняют мое истерзанное сердце, – Схватив его руку, я прижала ее к своей груди. – Слышишь, как оно сильно бьется?

Адриан быстро закивал головой, продолжая смотреть на меня с широко раскрытыми глазами.

– Да, они тоже это слышали, все они слышали, как бьется мое бедное измученное горем сердечко, – тихо пробормотала я и краем глаза посмотрела на Адриана, на его лице наконец-то стали проявляться проблески здравой логики.

– Они тоже слышали? – медленно повторил он. – Кто эти «они»?

– Как кто? – удивленно произнесла я. – Гийом, старый школьный друг Камиллы, а еще Франсуа, мой бывший одногруппник из Бордо, и его друг Андре, затем Давид и Максим, был еще кто-то за последние несколько часов, но я уже запамятовала. Женских слабостей было слишком много, слишком много!

– Еще кто-то за последние несколько часов? – опешив, выдавил из себя Адриан. – Женские слабости? А я смотрю, вы тут зря время не теряете!

– Камилла сделала все возможное, что было в ее силах, дабы успокоить меня и пригласила их тоже!

Адриан бросил злобный взгляд на побледневшую Камиллу с вытянутым от удивления лицом. Она пыталась что-то произнести в ответ, но членораздельной речи у нее так и не вышло, и Адриан мгновенно отстранился от меня.

– Я приехал отдать дань памяти бабуле Ниннет, на каком кладбище ее похоронили? – сухо спросил он, поправляя свой костюм.

– Так ведь ее кремировали, – ответила я и добавила: – Осталось только это!

Адриан изумленно поднял брови, но не успел и слова вымолвить, как я тут же достала из мешка «Бедного Йорика» и бросила ему в руки. Поймав череп, Адриан тотчас же онемел от ужаса, а затем стал быстро перекидывать его с руки на руку, словно мяч, после чего швырнул на кровать Камиллы и отскочил к двери. Вот это я понимаю, спектакль – настоящая публика!

– Что это? – испуганно пробормотал он, уставившись на театральный реквизит.

– Это Йорик! – спокойно ответила я.

– Какой еще Йорик?

– Который «Бедный»!

Я вытянула руку вперед, стараясь передать театральный облик Гамлета, и с драматизмом в голосе произнесла: – «Бедный Йорик! Я знал его, Горацио».

– Не стоило мне приезжать так рано, – сглотнув, прошептал Адриан и перевел взгляд на Камиллу, которая лишь молча помотала головой.

– Да не переживай ты так, – произнесла я. – Все в порядке с бабулей Ниннет, как только она воскресла, то прямиком отправилась в церковь организовывать свою очередную свадьбу, так что если хочешь с ней повидаться, то в данный момент она находится именно там и общается с падре!

– Полина в курсе нашего хитроумного плана, – добавила Камилла, – Я не успела тебе об этом сообщить, извини.

– Я уж понял! – недовольно ответил Адриан. – И давно?

– С прошлой ночи, когда застукала призрак бабули Ниннет в подвенечном платье, во втором часу ночи разгуливающий по дому! Поверь, моя реакция была ужаснее, чем твоя при знакомстве с Йориком!

Адриан усмехнулся.

– Картинка, наверное, была впечатляющая!

– Не то слово! – и я недовольно скрестила руки на груди. – Мне ведь дурно от такого стало, даже в обморок упала, а все благодаря вашим гениальным идеям. Ладно, я беру эту коробку с лентами и цветами и иду украшать холл, а ты разбирайся с платьями подружек невесты!

Приблизительно двадцать рулонов шифона нежно-розового цвета ушло на драпировку лестницы, а также десятки белых бантов и не меньшее количество мини-букетов из искусственных цветов. День прошел бурно, единственное, что продолжало тревожить – это платья подружек невесты, так как в магазине сообщили, что нужных размеров лилового цвета у них в наличии сейчас нет, и появятся, в лучшем случае, лишь в день свадьбы!

Глава 7

Репетиция

Театральные костюмы манили своей необычностью как минимум всех представительниц женского пола, обитавших на вилле Бонне, поэтому на чердаке мы проводили непозволительно много времени в преддверии свадьбы. Было в этих костюмах что-то загадочное, безусловно, нестандартное и изысканное. От них веяло театральным духом. Стоило к ним только прикоснуться, как перед глазами сразу же появлялась сцена! Поднимался занавес, и начиналось волшебство: огромная хрустальная люстра, спускающаяся с потолка, освещала откуда ни возьмись появившийся зал с бархатными креслами темно-бордового цвета и минимум четыре яруса балконов, богато украшенных позолоченной краской, а вот и первые аплодисменты публики. Свет, наконец-то, затихает, дирижер взмахивает своей палочкой, и