Черная Пантера. Кто он? - Джесси Дж. Холланд

– Т’Чалла!

И вновь:

– Т’Чалла! Т’Чалла! – даже не глядя на Зури, она чувствовала, что он улыбается.

Наставник подхватил ее крик. С’Ян и «Дора Милаж» присоединились, и очень скоро вся толпа в восторге кричала и скандировала, приветствуя Черную Пантеру.

– Т’ЧАЛЛА! Т’ЧАЛЛА! Т’ЧАЛЛА!

Новый король улыбнулся.

* * *

Рамонда бежала в свои покои, расталкивая толпу людей, стремящихся к арене, чтобы услышать обращение нового короля. Она успела захлопнуть за собой дверь до того, как по ее щекам потекли слезы. Упав на кровать, женщина сжалась в комочек и дала волю рыданиям, проклиная судьбу, которая позволила ее сыну стать королем.

Она разрешила себе плакать всего минуту, отлично осознавая, что нужно выполнять свои королевские обязанности. Тихонько всхлипывая, женщина поднялась на ноги и набросила на себя королевскую мантию. Сев напротив зеркала, Рамонда начала приводить в порядок испорченный макияж.

Одна из ее прислужниц отворила дверь спальни и вошла, держа в руках стопку постельного белья. К’Тия, подумала королева. Это в самом деле была К’Тия, девушка с Равнин, которая обожала любовные романы и мечтала о приключениях, причем особенно ее привлекали прыжки с парашютом. «Зеленый платок, которым она сегодня обернула голову, очень ей идет», – подумала Рамонда. Неожиданно для самой себя она перенеслась мыслями в те дни юности, когда девушкой подбирала себе наряд на первое свидание с привлекательным молодым человеком, который, как она узнала потом, оказался королем.

– Моя королева, – прислужница удивилась, обнаружив Рамонду одну в спальне, – почему вы здесь? Разве вы не слышали? Ваш сын…

Рамонда вновь натянула на лицо снисходительное выражение и высокомерно посмотрела на служанку, которая непроизвольно сжалась:

– …выиграл. Да, я в курсе. То, что когда-нибудь он займет трон своего отца, было неизбежно.

Положив белье на кровать, К’Тия подбежала к своей хозяйке, чтобы помочь ей, умелыми руками приводя в порядок растрепавшиеся седые пряди Рамонды. Бросив взгляд на зеркало, в котором отражалась королева, девушка не могла не заметить ее красные опухшие глаза.

– Почему вы печалитесь, ваше величество? Ваш сын достиг ранга Черной Пантеры. Теперь он король…

Рамонда улыбнулась. Молодые люди еще могут позволить себе роскошь надеяться, но она знала жизнь.

– …что делает его идеальной мишенью для врагов, – вновь закончила она фразу за прислужницу.

Некоторые называют Висячие сады королевского дворца в Ниганде вершиной африканской архитектуры и утверждают, что их красота заставляет вспомнить о библейских Вавилонских садах Навуходоносора. Жорж Батрок с базара неподалеку мог наблюдать за тем, как обезьянки играют в пышных ветвях деревьев, обрамляющих мраморные ступени, и как покачиваются незнакомые ягоды, свисающие с лиан, которые опутывали витиеватые белые колонны. Вода, журча и пенясь, струилась по искусственным руслам ручейков и водопадов. Прищурившись, он заметил маленьких кроликов и других безобидных созданий, резвящихся в цветущих кустах и прыгающих по полям с невероятно ухоженными газончиками.

Батрок ненавидел каждый сантиметр этих садов.

По фальшивым документам наемника звали Стивен Роджерс, он якобы приехал в страну как владелец магазина дамского белья в Бруклине – забавная шутка, которую, он надеялся, когда-нибудь лично сможет оценить его жертва. Батрок потягивал невероятно крепкий нигандийский кофе из чашки и следил за всем, что происходит во дворце. Миленькая бариста с какой-то удивительной прической из кос на голове предложила разбавить кофе, слегка усмехнувшись и предупредив, что большинству белых мужчин переварить этот напиток в чистом виде не удается. Батрок никогда не отказывался принять вызов, поэтому он подмигнул девушке и, заигрывая, заказал самый крепкий кофе, который она только могла заварить, не забыв использовать специальный французский акцент.

С вызывающей улыбкой она продефилировала к его столику на улице, чтобы посмотреть, как незнакомец будет делать первый глоток. Увидев, что он смакует напиток, девушка удивленно подняла брови. Батрок сказал, что закажет еще один такой кофе, но только с условием, что она присоединится к нему. Бариста, покрутив в руках свою косичку, уклонилась от предложения, но намекнула, что после закрытия кафе совершенно свободна.

Батрок поднял чашку, будто произнося тост в ее честь, и подкрутил ус, наблюдая, как девушка сворачивает за угол. Потом он вновь перевел взгляд на дворец. Сквозь стекла своих дизайнерских солнцезащитных очков он следил за входом, дожидаясь подходящего времени для встречи с Кло.

В нескольких кварталах от дворца дети, одетые в лохмотья, шарахались от каждой тени и бегали от вооруженных полицейских патрулей, чтобы найти место, где можно спокойно попросить у туристов монетку или немного хлеба. Воздух был пропитан отчаянием, даже несмотря на то, как тщательно нигандийцы убирали и обеззараживали улицы в районе дворца. В соседних переулках все равно стоял мусорный душок, мешавшийся с запахом пота несчастных женщин, торгующих своим телом, чтобы свести концы с концами. Забрызганные грязью мужчины с пустыми, мертвыми глазами тащились домой после очередного изнурительного рабочего дня.

Батрок – всемирно известный жестокий наемник и мастер савата, французского боевого искусства, – совершенно не интересовался богатством и роскошью дворца. По правде сказать, к тому моменту, как его тайный швейцарский счет достигнет суммы в 200 миллионов долларов, его сбережения можно будет вложить во что-то, приносящее неплохую прибыль, а уменьшенная копия этих садов будет смотреться просто magnifique на территории карибского поместья, которое он уже начал строить. Он не гнушался ни ложью, ни обманом, ни кражей, ни убийством, если на них можно было заработать. Если его просили сделать что-то невообразимо ужасное, он просто спрашивал, сколько ему заплатят.

Но, несмотря на все это, Батрок до сих пор считал себя человеком чести. А позволять людям жить в такой нищете, особенно в тени столь нарочито броской роскоши и красоты, казалось ему бесчестным.

Истощенный мужчина подошел к столу, на его руках и груди кровоточили открытые раны. Он попросил милостыню с отчаянием и голодом в опухших глазах. Батрок аккуратно оттолкнул мужчину ботинком, отрицательно покачав головой. Он видел много таких людей по всему миру и понимал, что нужно как минимум десятилетие, чтобы эта чернь пошла штурмовать дворец, выжигать сады и вырезать все живое внутри, ведь именно владельцы дворца принудили их существовать в таких невыносимо убогих условиях. Но дух la revolution еще не добрался сюда. Он внес себе в смартфон закодированное сообщение о том, чтобы через пять лет начать налаживать контакты с нигандийскими повстанцами. Работа для таких, как Батрок, найдется всегда.

Но на данный момент М’Буту – августейший император и пожизненный президент Ниганды – все еще держал своих подданных в железных тисках. И поскольку Кло намекнул на то, что королевская казна для них открыта, Батроку придется придержать свою неприязнь и просто взять чек.