Академия смертей. Учеба до гроба - Валерия Тишакова

– Хрусталь хрустит! – бодро отрапортовала я. – Шучу, блестит. И даже светится… слушай, может, он радиоактивный?

Мама многозначительно промолчала, выглянув из кухни и оценив мои старания.

– Теперь я могу пойти в свою комнату?

– Только затем, чтобы там убраться. Тебе еще окна мыть. Фели, не волынь!

Вот зачем мне убираться у себя? Туда гости точно не пойдут. По крайней мере, я слабо себе представляла, как магистр Смерть заинтересованно рассматривает мою коллекцию мягких хомяков.

Я заглянула на кухню, откуда доносились обалденные запахи и еще более обалденная ругань. В который раз убеждаюсь в мудрости смертных, сказавших, что хозяйка на кухне должна быть одна.

Мама носилась от стола к плите, нарезая овощи и сервируя стол, а одновременно ругалась с бабушкой, которая давала советы, как правильнее нарезать и сервировать.

– Зачем тебе еще одно горячее? Лора обещала принести свою фирменную запеканку.

– Лучше бы она обещала остаться и помыть посуду, – активно орудуя губкой, пробормотала Фели, с самого утра приставленная к мойке.

Удовольствие от всего происходящего испытывала только бабушка. Она сидела, закинув ноги на подоконник, попивала коньяк, оставленный мамой для пропитки коржей торта, и изредка делала выпад мечом, чтобы нарезать себе лимончик. Ну и, конечно, учила маму уму-разуму. Не самое верное решение, учитывая количество колюще-режущих предметов под рукой у мамы. Впрочем, у бабули ведь имелся меч.

Я уже хотела по-тихому исчезнуть, как свиток нагрелся, сигнализируя, что пришло сообщение.

«Поддатая ведьма еще в доме?» – почерком папы показал сообщение свиток.

Видно, папуля решил отсидеться в кабинете до ужина, но кушать захотелось раньше. А теперь он опасается показываться на кухне, и мне придется тащить ему перекус.

– Фели, покорми Цербера! – закидывая на тарелку пару бутербродов и наливая сок в бокал, отдала распоряжение сестре.

– Накорми сама!

– Я занята!

У меня еще теплилась надежда прекратить весь этот фарс с женихом, а папа для этого должен был быть добрым, а иначе говоря – сытым и довольным.

Увы, моим чаяниям поговорить с отцом не суждено было сбыться, дверь отцовского кабинета приоткрылась ровно на расстояние, которого хватило для тарелки, и снова захлопнулась.

Выругавшись, отправилась в свою комнату изображать уборку.

Попинав от злости пару подушек, я слегка успокоилась. Сейчас не средневековье, силком меня к жрецу не потащат. Максимум погрозят лишить финансовой поддержки, если откажусь. Мрачно ухмыльнулась, глядя на свою шкатулку с украшениями. Напугали, в крайнем случае что продать у меня есть. Смертные дюже любят золото, даже в книге говорится: «Люди гибнут за металл». Сдам свой металлолом и рвану в мир смертных. Как уже упоминалось, Харон не против левого заработка. Но прятать золото на черный день надо уже сейчас. Отец не дурак, он вполне может лишить меня доступа к ценностям. Окрыленная этой идеей, я кинулась к комоду и, достав из шкатулки булавку, нанизала на нее тройку колец. Остальное дело техники, прикрепить булавку с грузом к подкладке балахона. Уф, теперь можно перевести дух. Хотя я слабо верила, что меня выгонят из дома и не потребуют вернуться не позже десяти.

Остаток дня я провела, приводя в порядок себя.

Ближе к вечеру, пережив битву за плойку с сестрой, битву с мамой за макияж и битву с папой за длину юбки, я топталась в холле. Папа, стоящий рядом, периодически морщился, когда взгляд его цеплял мое платье. То, что я не горю желанием дружить с Риком, не значит, что надену балахон и буду злобной черненькой букой на всеобщем празднике. А что это праздник, я не сомневалась – Смерть наверняка привел на ужин невесту.

И вообще, я в детстве цирк любила, а Фели и невеста Смерти – тот еще цирк.

Первым пришел Война. Как воспитанный мужчина, принес маме и бабушке цветы, мне конфеты, а вот с Фели прогадал: подарил ей симпатичную плюшевую смерть с огромными зелеными глазами. Сестричка тут же попыталась подманить ею собаку, но я пожалела игрушку и отняла, нечего Церберу всякий синтепон скармливать.

Голод с сыном пришли минута в минуту. Отец семейства подтолкнул сына ко мне, явно с задумкой, чтобы тот поцеловал мне руку. Я пожалела, что мой крем для рук с ароматом яблок, а не кайенского перца, а то что-то надолго он к моей лапке прилип.

– Скоро будем ужинать, что же вы так переживаете-то, не надо жрать мою руку, – пробормотала я, отдергивая конечность.

Папа многозначительно кашлянул. Приветствие затягивалось. Если Смерть сейчас не явится, то придется развлекать гостей, причем кто мне достанется, даже гадать не нужно. Станцую ему народный танец малочисленных племен южной Африки. Может, он передумает жениться…

В кои-то веки мне повезло, и в дверь позвонили Смерть со спутницей.

В очередной раз при виде Лоры я потеряла дар речи. Черное платье из кружева, в котором она смотрелась куколкой, с ее-то золотыми локонами, высокой грудью и осиной талией, было одновременно и моей мечтой, и недостижимым идеалом. И, конечно, мне, в розовом платье и с игрушкой в руке, на ее фоне только бантика в волосах не хватало.

Аспирантка, мило щебеча, передала маме контейнер, еще горячий, и высказала свое восхищение домом. Смерть тоже пришел не с пустыми руками, он принес огромную коробку пирожных с логотипом нашего школьного магазинчика. На лестнице раздалось цоканье когтей, и в холл спустился Цербер. Лора аж запищала от восторга, тиская собаку. Тот тоже радовался вниманию, подставляя девушке головы для чесания.

За ничего не значащими разговорами все переместились в гостиную, к накрытому столу.

Мама рассадила гостей, проявив задатки недюжинного стратега. Меня посадили рядом с Риком, Смерть около Лоры, но как можно дальше от Офелии, а сестру около родителей, чтобы была под присмотром. А еще я заметила сканирующее заклинание, кинутое папой на еду. Доверяет он дочери, ничего не скажешь.

Ужин все больше напоминал фарс. Все сидели с вином в бокалах, кроме Фели и Рика – те цедили компот. Блин, представляю нашу свадьбу. Молодые, выпейте за свое счастье! Невеста пьет шампанское, а жених лимонад. Воображение на этом не остановилось, нарисовав мне утро после брачной ночи. Жених в слезах, прикрывающийся простынкой, и наряд стражей, забирающий меня в тюрьму за совращение несовершеннолетних.

Восторги аспирантки относительно Цербера продлились ровно до момента, когда все сели за стол, потому как выяснилось, что три слюнявые пасти – это гораздо больше, чем одна. Фели, кажется, забыла не только покормить собаку, но и закрыть дверь. Этим и воспользовалось животное, привлеченное аппетитными запахами. А вытаскивать Цербера из-под стола телекинезом папа не решился, так как был шанс перевернуть этой тушей стол. И, раз уж Лора хорошо отнеслась к псине, то именно ее колени он выбрал для того, чтобы уронить на них головы.