Пламя - Мэй Макголдрик

– Так, значит, Дункан был первым из клана Макиннесов, кто стал владельцем Айронкросса?

– Да, – ответил святой отец. – То, что сейчас принадлежит нам, раньше принадлежало им. Они получили Айронкросс в дар от короля, после того как последний из Мюрреев умер или же покинул свои владения… из страха перед проклятием. – Вильям хмуро смотрел на нового хозяина. – Видите ли, все они знали о существовании проклятия, но большинство не верило в него, пока не становилось слишком поздно.

Гэвин понимал, что эти слова сказаны и в его адрес.

– Вы сказали, что, после того как Дункан Макиннес вступил во владение замком, вражда со Стюартами-Этолами прекратилась. Но, насколько я знаю горцев, трудно поверить, что они так легко отступились от того, чего жаждали столь долго.

– Верно. То, что вы сказали, мой лорд, действительно правда. Но, видите ли, Мюрреи из Айронкросса и Стюарты-Этолы были заклятыми врагами еще со времен Ноя. Дункан Макиннес приехал сюда из Аргайла, поэтому причин для боевых действий уже не было. И, кроме того, насколько я понимаю, Дункан всегда давал понять графам Этолам, что настанет день, когда потомков их семей смогут объединить узы брака. – Священник качнул головой. – Но небеса благословили Дункана только сыновьями, так что составить пару было невозможно. Пока…

– Джоанна!

– Да, – кивнул тот. – Думаю, что граф мыслил именно в этом направлении.

– Но Джон Макиннес думал иначе, – добавил Гэвин. Мало-помалу дело стало проясняться.

– А Джоанна к тому времени уже была помолвлена с Джеймсом Гордоном.

– Вот в чем дело! Именно это и послужило причиной визита графа в Айронкросс той ночью. Ясно, что до него дошли слухи об обручении. Думаю, для него это был не очень приятный сюрприз.

– Точно, мой лорд, – торжественно подтвердил священник. – Граф резонно полагал, что Джоанна, будучи последней в роду Макиннесов, наследница всех владений, по справедливости должна принадлежать ему.

– То есть отец защищал выбор своей дочери, и началась ссора.

– Выбор дочери? – Святой отец отрицательно закачал головой. – Насколько мне известно, Джеймс Гордон не был выбором девушки. Это была идея сэра Джона, который давно планировал эту партию для Джоанны. Тем не менее, будучи покорной дочерью, она согласилась выполнить волю отца. Думаю, что по могуществу и богатству Гордон ничем не уступал Этолу, даже несмотря на титул последнего. Но это было не все!

– Что еще? – нетерпеливо спросил Гэвин.

– Сэр Джон хотел во что бы то ни стало удалить ее из этого места. Я думаю, он был единственным из семьи Макиннесов, кто действительно верил в проклятие Айронкросса и боялся его. Это был страх не столько за себя, как за дочь и будущих внуков, которым она могла дать жизнь в этом ужасном месте. А у Джеймса Гордона имелись свои собственные владения, расположенные несколько севернее. Сэр Джон знал, что тот вряд ли пожелает переезжать в замок Айронкросс. Отец хотел, чтобы Джоанна оказалась отсюда значительно дальше, чем в замке Бэлвени, принадлежащем графу Этолу.

Гэвин пристально взглянул в глаза священника.

– И это стало причиной его раздоров с Этолом?

– Больше мне ничего не известно. – Церковник встал и закрепил четки на поясе, давая понять, что разговор закончен. – Если это все, что вы хотели от меня…

Гэвин кивком отпустил его, проследив взглядом, как отец Вильям пересекает церковный двор. Едва тот вышел из-под укрытия стен часовни, порыв ветра подхватил его просторное церковное одеяние и обвил вокруг тощего тела.

Немного постояв, Гэвин пошел через кладбище к арочному проходу, соединяющему Оулд Кип с южным крылом, которое отделяло маленькую церковь от внутреннего двора замка. Аллен и многие другие люди, с которыми беседовал Гэвин, считали, что пожар в южном крыле – это не что иное, как несчастный случай. В конце концов создавалось впечатление, что несчастные случаи в замке Айронкросс происходили с завидной частотой. Возможно, свеча оказалась в опасной близости от гобелена или же на тростниковые циновки, лежавшие на полу, упали горящие угольки…

Но что, если истина скрыта совсем в другом?

Послышался шум, и во внутренний двор въехали всадники на лошадях. Подняв голову, Гэвин увидел, что прибыл граф Этол, владелец замка Бэлвени.

Над Грейт Холлом повисла напряженная, наполненная враждебностью тишина. Опасность, казалось, затаилась в каждом углу, а едва различимый ропот голосов наполнял воздух угрожающими нотками. С гобеленов, висящих на стенах большого зала и чередовавшихся с муляжами оленьих, лосиных и медвежьих голов, победоносно взирали вооруженные охотники со своей добычей.

Оба землевладельца, сидевшие за почетным столом, похоже, не предпринимали серьезных попыток рассеять мрачную обстановку или разрядить напряжение.

Гэвин Керр задумчиво рассматривал хрустальный кубок, который держал в руке. Терпкое красное вино переливалось волшебными бликами в свете огня, падавшего от огромного очага. Гэвину было трудно игнорировать подозрительность, которую посеял в его сознании священник. В поведении лорда чувствовалась холодность. Гэвин знал, что плохо умеет скрывать свои чувства, и почти не сомневался, что высокий худощавый шотландец легко уловил выражение недоверия на его лице. Теперь, сидя за длинным столом рядом с надменным молчаливым гостем, он размышлял, действительно ли Джон Стюарт повинен в смерти людей, погибших при пожаре. У Этола, безусловно, были причины для мести и возможность их осуществить.

Гэвин окинул взглядом людей, находившихся в зале. Сегодня вечером, перед ужином, он отозвал своего управляющего в сторону и еще раз расспросил его о той ужасной ночи. Аллен сказал, что когда пожар закончился и стало очевидным, что никому не удалось спастись, граф Этол и его свита немедленно покинули замок Айронкросс.

– Нет, – сообщил Аллен, – они не посчитали нужным остаться, чтобы принять участие в похоронах погибших.

«Что заставляет человека бежать после такой катастрофы? – гадал Гэвин. – Если не демоны вины, то что тогда?»

Гэвин внимательно рассматривал воинов Этола, многие из которых, похоже, были весьма искусными бойцами. В сущности, слишком уж много крепких ладоней лежало в готовности на эфесах мечей, зловеще сияющих в призрачном свете камина и факелов. Воины обеих сторон внимательно следили за ними, фиксируя сигналы своих хозяев. Эдмунд со своей свитой сидел у двери, ведущей во внутренний двор, и среди его соратников Гэвин заметил внушительную фигуру Питера.

Он знал настоящую цену своим людям и понимал, что они способны одержать победу в схватке с компанией Этола. Но во имя чего была бы эта кровавая победа? Сейчас не время и не место для расплаты за прошлые преступления. «Кроме того, – напомнил он себе, – у меня нет доказательств… пока нет». Его сомнения давали оппоненту шанс. В конце концов, в жилах графа Этола течет кровь королевской фамилии. Джон Стюарт был кузеном Джеймса IV – короля, которого Гэвин почитал выше всех прочих. Чтобы пролить кровь Джона Стюарта, необходимы неопровержимые доказательства его виновности.