Конец цепи - Фредрик Т. Олссон

Если чему-то в конечной стадии предстояло превратиться в черно-белые пиксели, какой смысл было прятать их в цифрах от нуля до трех?

Он покачал головой.

Это не имело никакого смысла.

От него же не требовалось трансформировать красные, уже расшифрованные цифры в клинопись, красовавшуюся на соседней стене. Это уже сделал кто-то другой, и он же превратил клинопись во что-то читаемое, современное. И даже это не играло никакой роли, поскольку никто не хотел рассказывать ему, что там зашифровано.

В его задачу входило понять связь, путь от черных цифр к красным, а потом найти способ, как новые красные цифры преобразовать в новые черные, и он с сожалением констатировал, что вся задача заставляет его нервничать и кажется глобальной. А его единственное желание сводится к тому, чтобы просто наплевать на все и убраться отсюда.

На мгновение он скосился в сторону письменного стола.

Папки. Компьютеры.

Он мог бы, но не должен был.

Среди лежавших там бумаг он мог найти расчеты и мысли своих предшественников и сумел бы, взяв их на вооружение, отыскать кратчайший путь к решению, и это выглядело невероятно привлекательно, но было абсолютно неверным.

Вильям знал, если кто-то просчитал ключ, действовавший только в одном направлении, значит, он оказался неполным или даже ошибочным. Вильям не имел ни малейшего желания наступить на те же грабли. Не хотел пользоваться чьими-то рассуждениями, в принципе неподвластными ему, принимать что-то на веру только из-за того, что это выглядело так хорошо на бумаге, которую написал кто-то другой.

Ему требовалось начать все сначала. Без предубеждения. Без вспомогательных средств.

И без компьютеров.

Именно так все следовало сделать в его понимании. И это было частью того, что ему обычно нравилось, но в последний раз он занимался чем-то подобным тысячу лет назад и, положа руку на сердце, боялся потерпеть неудачу. Не справиться. Обратиться за помощью к компьютерам, только чуточку, на начальном этапе.

А ими он не должен был пользоваться.

Если он не знал, то они и подавно.

Когда он все еще шел бы на ощупь, от них потребовалось бы только поддерживать его уверенность в собственных силах, пока он что-то не обнаружит. А сейчас существовал только один способ близкого знакомства с материалом. Бумага и ручка. Рисовать и считать вручную. С целью почувствовать шифр всем телом.

Он стоял и блуждал взглядом вперед и назад по цифрам, пытался найти подход к ним, но не понимал как. Чувство клаустрофобии захлестнуло его тело, он тяжело задышал, почувствовал необъяснимое беспокойство и внезапно осознал все с полной ясностью.

Он растерял свои навыки.

Не умел больше ничего.

В конце концов он отшвырнул бумагу и ручки в сторону, в отчаянии сбросил папки на пол, открыл дверь и вышел в коридор. Ему требовался глоток свежего воздуха. Сменить обстановку. Подумать о чем-то другом.

И сразу ему на глаза попался охранник в серой униформе, новое лицо, ранее не виденное им на этой планете. С широко расставленными ногами он стоял всего в нескольких метрах от его двери, праздный взгляд, как у музейного стража в отсутствие посетителей.

– Я могу чем-то помочь? – спросил он без особого интереса. Судя по его тону, думал он об обратном. Он находился там с единственной целью помешать Вильяму пойти туда, куда тот ходить не должен был.

Вильям объяснил, что ему надо подвигаться.

– Ты можешь ходить вперед и назад здесь, – предложил охранник.

– Я могу и прекратить работать, – огрызнулся Вильям. – Мне необходимо гулять, иначе я не могу думать, а именно для этого я здесь. Тебе выбирать.

Их взгляды встретились и боролись несколько секунд. И даже если цербер полностью не представлял, чем Вильям занимается для них, все равно знал, что пленник должен пребывать в как можно лучшем настроении, и всячески способствовать этому также входило в его обязанности. Кроме того, Вильяму все равно некуда было уйти.

Охранник дернул головой. Сохранил серьезный взгляд, даже если они оба знали, что Вильям вышел победителем в их невидимом поединке.

– Но ты не наделаешь ничего предосудительного, – предостерег он.

Вильям сухо улыбнулся в ответ. Он с удовольствием принял бы намек относительно того, какие глупости можно наделать, когда ты окружен толстыми каменными стенами. Но решил не говорить этого, дернул головой в ответ, предоставив охраннику самому решать, было ли это знаком благодарности, пожеланием отправляться в задницу или чем-то промежуточным, а потом отправился дальше по коридору.

Идти ведь ему особо было некуда.

Тот же затхлый воздух, как и в его рабочей комнате, стены из тех же бесконечных рядов сложенных друг на друга камней.

Но по крайней мере, он получил передышку от цифр и предложил глазам новую задачу, если у них имелось желание. Например, считать камни или искать шаблон в их кладке. Это, конечно, не имело никакого значения, но позволяло им отдохнуть с помощью чего-то не важного и не требовавшего особого напряжения.

Однако мысленно он все равно постоянно возвращался к своей проблеме.

1679.

Двадцать три умножить на семьдесят три.

Прежде всего, его раздражало, что он узнал это формирование и подсознательно понимал, что знает почему, но, сколько ни пытался отправить мысли в экспедицию по удаленным уголкам своей памяти, они возвращались пустыми, и это еще больше злило и разочаровывало его, и он предлагал себе оставить данное занятие и в итоге так и поступил.

В конце коридора вправо уходило довольно широкое ответвление, и именно этой дорогой Коннорс водил его на встречу вчера, а за ним в разные стороны разбегались еще несколько узких проходов. Он выбрал один из не разведанных ранее и по мере того, как продвигался вперед, продолжал считать камни, методично и спокойно, но все более внимательно смотрел вокруг, что удивило его самого.

И прежде всего, Вильям заметил, что не видит никаких камер. И это озадачило его. Либо камер вообще не существовало, либо они были очень хорошо спрятаны в толстых стенах, и увидеть их не представлялось возможным. И он подумал, что последнее еще глупее. Камеры лучше всего осуществляли свою работу, когда они мозолили всем глаза и выглядели устрашающе.

Хотя сейчас это не играло никакой роли.

И Вильям стал исходить из того, что они установлены повсюду.

Потом ему пришло в голову, что он получил свой шанс. Охранник сам позволил ему провести рекогносцировку и, возможно, даже не понимал, чем он занимается. Пожалуй, поскольку подобное в принципе не входило в первичные намерения Вильяма. Он действительно хотел лишь прогуляться. Но коль скоро все равно находился здесь, решил совместить приятное с полезным.

Вильгельм двигался дальше.