О сладких грёзах и горьких зельях - Алиса Чернышова

— Ерунда! — вклинилась донна. — Единороги не ошибаются, они уничтожают скверну везде, где видят! Ваши слова — поклёп!..

— Я — живой пример, — мой тон оставался всё таким же ровным. — Мне доводилось встречаться с единорогом, и он отнёсся ко мне с неожиданной симпатией. Оговорюсь, я на тот момент не была девственницей, и хвост мой не был ни на йоту короче. И, чтобы совсем уж впечатлить вас идиотизмом ситуации: единорог убил призвавшую его Светлую Жрицу. Вполне себе девственницу.

— Ложь! — взвились супруги. Юный маг прищурился, оценивающе рассматривая меня.

— Миледи не лжёт, — сказал маг спокойно. — Но должен отметить, в решениях единорогов нет ничего непредсказуемого. Они всегда полны Смысла, пусть даже он не очевиден со стороны. Не изволите ли вы для примера рассказать чуть подробнее о вашей ситуации?

— Это было на спорных территориях, — пояснила я. — Меня отправили расследовать активность Культа Света и некоей Жрицы, которая утверждала, что изменения — это от грехов, и их нужно искоренять молитвой. Огнём и молитвой, вернее сказать. Сожжению подлежали не только дети-изменённые, но и породившие их матери, впустившие в себя грех. К слову, у её взгляда на вещи было много сторонников, и командировка была жаркой. В какой-то момент Жрица поняла, что молитвами я не особенно искореняюсь, а в магии куда искусней её. Тогда-то она и призвала единорога с помощью какого-то амулета. Признаться, тогда я полагала, что уже мертва: единороги тва… создания истинного Света, с которыми весьма сложно совладать. Но существо постояло, подумало — и напало на Жрицу.

— Невозможно! — воскликнули супруги хором.

— Неизбежно, — сказал маг безмятежно. — Будь упомянутая вами особа чуть умнее и искушённей в путях Света, понимала бы и сама, что самосуд, массовый геноцид населения и непомерная гордыня не особенно соотносятся с чистотой помыслов. Не спорю, то была политическая необходимость, обусловленная реалиями времени. Но горе тому, кто путает идеологию с идеей, религию с политическими веяньями, а истинный Свет — с представлениями о нём. Понимаю ваше недоверие, миледи, но единорог не мог не встать на вашу сторону: и в силу того, что в вас течёт кровь магического существа, и в силу вашего владения собой, и в силу ваших помыслов и целей, которыми вы руководствовались в той ситуации. И да, вы правы с этой точки зрения: единороги определяют степень чистоты не по наличию или отсутствию интимных связей. Пусть мы и говорим девам обратное — всё же, чистоплотность в интимном смысле ценится в нашем обществе.

Я прищурилась.

— То есть, единорог — это тест на психопатию?

Губы мага тронула лёгкая улыбка.

— В том числе, — сказал он. — Хотя корректнее было бы сказать, что это тест на степень опасности для окружающих.

— Ловко, — пробормотала я. — Но в этом случае любая из девушек могла его пройти. Для поездки мы отобрали самых вменяемых девочек.

— И как же она там оказалась, эта разумная девочка? — возмутился дон. — Зачем втайне пробралась на Бал выбора? Неужели Свет допустил это! Ведь теперь мой сын обязан жениться на ней, понимаете?

А вот это уже действительно плохо.

— Даже если я возьму с неё клятву, что она будет молчать и не имеет претензий? Даже если мы объявим её мёртвой?

— Дело не в общественном мнении — никто пока ничего не знает, слава Свету! Но, если тут действительно не было фальсификации, они теперь связаны магией Обещания, которая развеется лишь тогда, когда эта нечисть действительно умрёт. Если же нет, то всё вскроется на Балу Представления. Вы можете вообразить этот скандал?

О да, могу… Я сжала губы. Зачем эта несчастная сунулась на бал? Из любопытства? Была влюблена, как я когда-то? Ещё какой-то повод, такой же глупый?

В сказке никто не казнил служанку, забравшуюся на бал, но… есть другая сказка, вроде той, моей.

Её просто обычно не рассказывают.

— Что же, — сказала я. — Если всё так, полагаю, она действительно виновата. Я найду её и в течение нескольких дней пришлю вам её голову.

Дальше произошло то, на что я внутренне рассчитывала, но не особенно надеялась: мальчишка вскочил на ноги.

— Что вы несёте?! — воскликнул он. — Как можете?..

— Держи себя в руках, Дайнор, — сказал мастер. — Ты — будущий маг!

Парень выдохнул, сжал кулаки, но заговорил спокойнее.

— Её избрал для меня Свет, — сказал он. — Как бы она ни попала на Бал, это была воля провидения. Не вы ли, уважаемые родители, учили меня, что провидение есть воля Божья? Или она распространяется только на выгодных невест?

Какой, однако, тонкий вопрос… У родителей, предсказуемо, ответа не нашлось. Мастер просто наблюдал, очевидно, позволяя ученику делать выбор (и выводы) самостоятельно.

— Молодой человек, — сказала я. — Мне по очевидным причинам мало что известно о воле вашего Бога, но многое — об особенностях его служителей. Как вы считаете, какова будет их реакция, если вы приведёте изменённую под венчальный полог? Смею напомнить, что они едва не отлучили вашего Императора от Храма, когда он декларировал дружбу с Тёмной Империей. Пришлось прилагать усилия, дабы замять эту ситуацию. Не так ли? А понимаете ли, каковы будут последствия для вашей семьи? Опять же, если всё вскроется, общественности станет понятно, что девушка втайне пробралась на этот Бал, чтобы — предположительно — охмурить знатного светлого. Вы можете вообразить резонанс? А ведь Светлая Империя — религиозная страна, и многие представители Храма спят и видят, как выставить решение Императора (и его попытки поумерить эту самую религиозность) в дурном свете. И уверяю вас, все изменённые, отправившиеся к вам учиться, были предупреждены о том, что глупостей делать не стоит — чай не у себя дома.

— Но что делать? — спросил парень тихо. В его глазах пряталась та растерянность, которую я уже видела однажды — сквозь огонь.

Родители взгляды предсказуемо отвели. Мастер всё так же безмолвствовал, и по лицу его невозможно было прочесть ничего.

— Есть ли какой-то способ отменить колдовство? — спросила я устало. — Какая-либо лазейка? Мастер?..

Маг молчал и смотрел на Дайнора. Тот побледнел, сжал зубы… Ну же, мальчик…

— Я… отрекаюсь, — сказал он вдруг.

Отец выругался. Мать схватилась за сердце.

— Здесь и сейчас, — его голос окреп. — При свидетельстве миледи Адри и Безымянного Учителя я отрекаюсь от семьи и Храма. Да будут слова мои услышаны.

Занавес.

Гости ушли нескоро, оставив меня с головной болью, усталостью и печалью.

Светлая чета была в ярости и набросилась на меня с обвинениями. Я понимаю их, да. Только что им пришлось потерять сына, ведь законы Храма суровы: тот, кто отрёкся, фактически не мог продолжать быть частью светлого общества. Ну, высшего так точно. Но что мне оставалось делать? Не спровоцируй я мальчишку, история действительно могла бы обернуться смертью изменённой: Императрица порой бывает не особенно терпелива к чужим ошибкам, да и касаемо реакции храмовников я не солгала ни единым словом.