В тени Холокоста. Дневник Рении - Рения Шпигель

А Польдеку я тоже нравлюсь? Но я не знала, что я ему так сильно нравлюсь. Он настойчиво добивался, чтобы мы встретились сегодня, он постоянно провожает меня домой, раздражает. Вообще, я ни с кем не попрощалась, а Зигу специально подошел попрощаться. Еле сдерживаюсь.

Сегодня была ужасная метель, снег шел весь день. Но с ним я бы прошла сквозь любую метель, пургу, ураган, ливень – лишь бы с ним вместе. Мой замечательный, мой золотой мальчик, мой возлюбленный. Надо закончить работу, завтра сдавать, а я хочу только видеть Зигу. Я схожу с ума. И при этом я не хочу его видеть, потому что очень боюсь, что что-то пойдет не так и испортит эти прекрасные, сладкие, восхитительные воспоминания.

И? Разве я не говорила, что лучше его не видеть? Я так раскаивалась, но упрямилась. Так всегда бывает – если любишь кого-то, его и дразнишь. Мило поздоровались, а потом он со мной не танцевал, сидел, злился, в плохом настроении, жесткий, в конце концов (О, Боже) любовь тоже может (то есть должна!!!) хандрить.

Сегодня я в постели, нездоровится. О, я так надеюсь, что все сложится хорошо!!! Прошу, Великий Боже! Я вижу, что нравлюсь ему, даже когда он злится.

Снова все хорошо или даже лучше. Ирка уверяет, что Зигу в меня влюблен. Он сказал, что будет из-за меня драться на дуэли с Польдеком. Потому что Польдек влюблен в меня по уши. Он однажды заходил, когда я болела.

Зигу не захотел идти в кино, когда узнал, что я не иду. А сегодня он сказал, что пойдет, и я пойду, так что, может быть, пойдем вместе? Я собиралась пойти на матч (потому что Зигу играет и пригласил меня через Ирку). Я договорилась с Иркой, но когда возвращалась с почты, обернулась и кто-то сказал: «Рена, где ты была? Тебе не стыдно болеть? У тебя высокие резиновые сапоги, а ты все-таки простудилась? Пошли со мной на матч». Пошли и пошли. А я не могла пойти, потому что, черт побери, договорилась с Иркой. Он говорил еще о том о сём, был милый и чудный.

Зигу выиграл матч, я его поздравила. Не могла сдержать беспокойство из-за того, что он может пойти в армию. А Зигу? Зигу был очень этому рад. Потом мы гуляли, шутили, дразнили друг друга, как это делают влюбленные (или так мне кажется). А завтра? Я увижу его на матче! Расскажу тебе еще.

Сегодня… О, боюсь даже сказать – я ходила на матч. Ничего особенного не было. (Просто один раз мяч попал моему прекрасному, дорогому Зигу в челюсть; так сильно, что он согнулся от боли. Бедный мой, дорогой. Я очень волновалась.) Но после матча! Ох! Мы шли вместе, и я ему сказала, что во время матча очень расстроилась. Он спросил: «Почему?» Я говорю: «Потому». Он настаивает: «Ну почему?» Я говорю: «Просто расстроилась. Оставь меня в покое». «Говори прямо». Он просто хотел, чтобы я сказала: «Потому что ты играл».

Ирка шла впереди нас с Генеком, но Зигу так устроил, что мы отделились. Наконец-то одни! Что нам готовила судьба? Судьба пожелала, чтобы мы увидели Арианку на катке. Мы спустились к катку, а эта малявка решила присоединиться к нам. Но Зигу ничего не сказал. Он был в приподнятом настроении, что-то бормотал на идиш и спрашивал, почему он меня не видел в прошлом году. Еще он спрашивал, когда мы пойдем в кино, и то да сё. В городе меня увидела Гиза и состроила глупейшую физиономию. Потом нас увидел Польдек и, разумеется, не отстал.

Зигу собирается изучать медицину, он сказал: «Рена, что мы будем делать в будущем году? Ты приедешь во Львов, и мы будем вместе учиться». Ура! Ура! Зигу – отличный парень и говорит такие приятные вещи! Если бы только здесь была мамочка – я бы вполне могла считать эти дни самыми счастливыми на сегодня. (Только он немножко озорной, не как другие мальчики – они грубые.)

Я его люблю, схожу по нему с ума! Сегодня весь день его не видела. Это меня бесит. Если он пойдет завтра в Социалистический клуб, я тоже пойду.

Ирка подарила мне слоника. Она подула на него на удачу мне и Зигу.

Что тебе рассказать? Такое странное чувство, все так тяжело и так отвратительно… Как будто вокруг нас снуют пешки, как будто в темноте светится пара черных глаз.

Видела его сегодня, мы даже погуляли по городу, но это все Ирка, это она устроила. Потом он проводил меня домой, вроде бы по собственному желанию, но опять-таки благодаря Ирке мы остались наедине. Мы оба чувствовали себя разбитыми. Он был вполне вежлив, но чувствовалось, что хотел остаться с Иркой.

Да, сейчас я в таком состоянии, что еле могу держать ручку. Не понимаю, что мне говорят, все забываю, не пишу, а ночью просто ложусь в постель с широко открытыми глазами и думаю… думаю… Мама, как бы я хотела выплакать все глаза с тобой. Мама! Мама! Приезжай!

Я не могу даже говорить о Зигу. Становится дурно, это так ужасно… Мама! Помоги мне!

Сегодня выступала с докладом. Наконец-то. Всем доклад понравился, в зале было очень тихо, все как зачарованные. Потом Крела что-то сказала, но на самом деле ей нечего было добавить.

С Зигу сегодня все было вполне мило, он меня потом поздравил. Но это не важно, он сказал: «Рена, что ты думаешь? Я получил повестку». Он что-то мне оттуда прочитал, но, поскольку я не поняла, что это, он сказал: «Я женат?» Он рассмеялся, и мы, взявшись за руки, стали подниматься по лестнице. Там меня ждал сюрприз. Они хотели, чтобы я стала президентом литературного клуба. Начали кричать: «Шпигель!» – и по очереди предлагали меня. Зигу тоже назвал меня. Мы проголосовали, и, естественно, я получила большинство голосов. А когда Крела спросила, кого они хотят в президенты, все закричали, что меня. Но это не важно. Зигу был мил, гримасничал, а когда говорила Крела, мы уже почти катались от смеха… И все было бы хорошо, мы бы были наедине и т. д., но, к сожалению, один парень из IXА не оставлял меня в покое. Зигу был в ярости, и я тоже. Зигу вдруг попрощался, что-то пробормотал и ушел… Как обидно! Ну, будем надеяться, что будет еще шанс… нам наконец-то побыть наедине.