Как я увела жениха с чужой свадьбы - Дарья Волкова

— Матушка, мне вот этого, — взял и тряхнул листками с чертежами, — за глаза хватает! Не до инстаграма вашего!

— Ну и зря! — фыркнула Наталья Ивановна. — Хоть так узнаем о жизни сына!

И она сунула мужу под нос свой телефон.

— Ого! — присвистнул Михаил Константинович. И многозначительно замолчал, листая ленту. — Ого… Ничего себе… Какая, однако, деваха… яркая. Ишь ты, красная…

— Да цвет волос — дело наживное! — Наталья Ивановна забрала свой телефон. — Ты о другом подумай! У Ярослава два месяца назад свадьба сорвалась. А теперь у него вся лента — в фото с этой девушкой! Судя по всему, она у него живет!

— Ну и пусть живет, у него места много, — Михаил Константинович вернулся к ужину.

— Миша! Не в месте же дело! — Наталья Ивановна принялась ходить по кухне. — Я ему звоню, спрашиваю — сыночка любимый, как это понимать? Знаешь, что он мне сказал?!

— Даже не догадываюсь, — пробормотал глава семьи и поспешил закончить ужин побыстрее. Дело могло запахнуть керосином в любой момент.

— Он сказал мне, что влюбился как пацан, что ждал эту девочку с красными волосами всю жизнь и что именно с ней он счастлив, представляешь?!

— Я рад за него.

— Миша! — Наталья Ивановна задохнулась возмущением и молча осела на табурет.

— Наташ, послушай, — Михаил Константинович потянул руку и погладил жену по кисти. Скандала жуть как не хотелось. — Ярославу уже тридцать один. Он давно вырос и сам в состоянии решить, с кем ему жить и кого любить. Он взрослый, Тат, правда.

Наталья Ивановна какое-то время молча смотрела на мужа, а потом так же молча встала, забрала его тарелку и положила добавку. Поставила перед мужем, села напротив, подперла голову рукой и вздохнула.

— Да знаю я, что вырос. Понимаю, что взрослый. И сам все решит. Только….

— Только — что?

— Счастья ему хочется, понимаешь? Чтобы счастлив был. А он с женщинами какой-то… все у него никак и наперекосяк.

— Скажи мне, Наташа, — Михаил Константинович решил, что с добавкой он успеет разобраться. — А на кого наш сын характером похож, как ты считаешь?

— Спрашиваешь! — фыркнула Наталья Ивановна. — Вылитый ты!

— Ну и чего ты тогда переживаешь? Если сын характером в меня. А я, между прочим, в женском вопросе — специалист высшего класса.

— Да ну?

— Ага. Очень удачно женился. Ты так не считаешь?

Наталья Ивановна некоторое время молча созерцала мужа. А потом расхохоталась.

— Ну ты и жук, Огарёв!

Михаил Константинович довольно кивнул и вернулся к ужину. Гроза миновала. А Наталья Ивановна снова вернулась к своему телефону и открыла страничку с фото.

— Да, красные волосы — дело наживное. А лицо у девочки хорошее. Может быть, и правда… срастется все. Миш, как думаешь, мне бы в двадцать пошли такие волосы?

Михаил Константинович Огарёв поперхнулся картошкой.

— У нас сегодня вечером гости.

— Какие? — я даже не сразу поняла, что именно мне сказали.

— Званые, — буркнул Огарёв. Он в последнее время преимущественно именно так и разговаривал — бурканьем.

Я зависла. Гостей у нас — так, нет никаких «нас»! — у Огарёва за все время, что я жила у него, не наблюдалось.

— А-а-а…. Н-у-у-у…. Мн-э-э-э… — с помощью этих невразумительных звуков я пытались стимулировать собственную умственную деятельность. Без заметных, надо сказать, успехов. И Ярослав надо мной смилостивился и снизошел до объяснений.

— Раз в квартал, в последний месяц, пятнадцатого числа мы собираемся с друзьями поиграть в преферанс.

«Понимаете, каждый год тридцать первого декабря мы с друзьями ходим в баню», — как в синхронном переводе зазвучало у меня в голове знакомым всем без исключения голосом.

— И одного из друзей зовут Павлик? — продолжила я мысль.

— Нету Павлика, — Огарёв как-то странно посмотрел на меня. — Тоха, Игорян, Макс.

— Ясно, — вздохнула я. Так, надо собрать мозг в кучу. — Мне уйти, да?

— Да что ты так и норовишь уйти куда-то?! — заорал вдруг Огарёв. Потом выдохнул. Посопел. И продолжил уже спокойнее. — У нас эта традиция со студенческих времен сложилась. Там… в общем, это долгая история. Я к тому, что мы сегодня вечером будем пить пиво и резаться в карты. Наверное, будем шуметь. Но постараемся к двенадцати, самое позднее, к часу угомониться. Завтра ж хоть и пятница, а день-то рабочий. У меня встреч с утра назначено.

Я сидела за кухонным столом и вяло размышляла о том, куда делось мое фирменное умение не лезть за словом в карман. Словно все слова вдруг кончились, а новых не находилось. Или я их не знала.

Ярослав молча поставил передо мной чашку с чаем, я так же молча принялась его пить. И снова думать.

Уходить сегодня из дому — это совсем глупо. Ну не буду же я шарахаться непонятно где до двенадцати или даже до часу ночи? Да и вообще — это мой дом. Да, временно, но пока я здесь живу. И имею права. И обязанности.

— Может быть, вам приготовить чего-нибудь сегодня?

— Да что можно приготовить к пиву? — фыркнул Огарёв. — Рыбы и чипсов я куплю.

Вечером я ему показал — что.

Нет, я не стала выпендриваться. Но два противня палочек из слоеного теста с сыром пахли снова на весь подъезд, а в сотейнике на плите дожаривались крылышки в кисло-сладком соусе. А еще у меня были по плану и в резерве луковые кольца в кляре — если картежники это все сожрут.

— Так вот она какая, краса ненаглядная. И вправду — краса.

Я успела только улыбнуться — как Огарёв знакомым борцовским захватом прижал меня к себе.

— Это для меня она краса ненаглядная. Антонина, это Антон, Игорь, Максим.

Хорошие оказались ребята. С виду простые, но один — управляющий автосалоном, второй владеет собственной небольшой транспортной компанией, третий занимает не самую последнюю должность в каком-то СтройДорЧего-то. В общем, у них в политехе нормальных спецов готовят, могли бы гордиться.

Парни сели в гостиной за большой стол, второй, поменьше, я заставила тем, что можно приготовить к пиву. Сорвала комплиментов. Огарёв молчал. И даже непонятно, доволен он — или нет.

Я подумала вдруг о том, были ли эти ребята в тот судьбоносный день, когда Ярослав сбежал с собственной свадьбы у нашего подъезда. Решила, что наверняка были — ведь они же друзья еще со студенческих времен. Но к их чести надо отметить — они никак это не демонстрировали, не вспоминали ни Виолетту, ни несостоявшуюся свадьбу. Мое присутствие в квартире Огарёва они воспринимали как нечто естественное и даже приятное — судя по тому, как нахваливали мою стряпню.