Звезда - Даниэла Стил

Когда начались занятия в школе, Кристел все так жепродолжала навещать подругу, просиживая у них в домике целыми часами передкамином и делая уроки. Ей все меньше хотелось бывать дома. Мать все времяпроводила с Бекки, а бабушка вечно ругала ее. Единственный, кто всегда встречалее добрым словом, – это отец, но он опять заболел. Как-то после Дняблагодарения Кристел призналась Хироко, что очень волнуется за отца. Онвыглядит бледным и уставшим, кашляет не переставая. Это пугало ее. Человек,который всю жизнь казался несгибаемым, угасал на глазах. У него снова открылосьвоспаление легких, и он целыми неделями не выходил из дома. Кристел хотелосьудержать его. Она понимала, что если потеряет отца, то жизнь для нее кончится.Он ее единственный друг, ее союзник, яростный защитник, все остальные либобезразличны к ней, либо откровенно не выносят ее. А она просто не хотела житьтак, как жила Бекки. Она не хотела целыми днями сидеть с ней на кухне, питькофе и готовить еду; она не хотела сплетничать с другими женщинами и выходитьзамуж за такого человека, как Том, рожать от него детей. Том Паркер за эти двагода ужасно растолстел, он непрерывно пил пиво и не делал этого только повыходным, когда напивался виски.

Кристел знала, что она не такая, как все. Она чувствоваласебя чужой среди них и понимала, что отец тоже это знает. И Хироко. Она ужедавно призналась своей доброй подруге-японке, что мечтает сниматься в кино. Нопока она не могла уехать и бросить отца. Даже ради своей мечты. Но однажды...может быть, в один прекрасный день... Мечта о Голливуде не оставляла ее... Также как и мечта о встрече со Спенсером. Но об этом она никогда не говорила ниХироко, ни Бонду, хотя теперь она часто изливала им душу. Они были ееединственными друзьями. До Хироко у нее никогда не было подруги, и прошло многовремени, прежде чем Кристел смогла действительно полюбить ее. Японка тожепривязалась всей душой к этой милой девушке.

Кристел часто сетовала, что вряд ли ей удастся уехать издолины, скорее всего ее мечты никогда не осуществятся. По-своему она оченьлюбила долину. Это была ее родина, здесь живет ее любимый отец. Она любилаземлю, деревья, гряду холмов, громоздящиеся за ними горы. Ей нравился дажезапах этих мест, особенно весной, когда все такое свежее, новое, а дожди,омывая молодую зелень, заставляют ее сверкать.

Если она проживет здесь всю жизнь, это не будет для нее злымроком, даже если мечты о Голливуде никогда не осуществятся. Она только нехотела выходить замуж за такого парня, как Том Паркер. При одной мысли об этомона содрогалась.

– Он что, плохо обращается с твоей сестрой? – ИногдаХироко спрашивала ее о ком-то из соседей. Но для японки они все так иоставались чужими, даже сестра ее мужа, которая все-таки успела выйти замуж,прежде чем у нее родился ребенок.

– Мне так кажется, особенно когда он пьяный. Она мне,конечно, ничего не говорит. Но несколько недель у нее был синяк под глазом. Онасказала, что упала с табуретки. Но мать наверняка знает правду. – Эти двеженщины все так же избегали Кристел. Впрочем, ее избегали все женщины. Ее красотапугала всех, кто знал ее, кроме этой миниатюрной японки, которая сама была такне похожа на других. Они были подходящей парой: одна – высокая и стройная,другая – маленькая; у одной волосы блестящие и черные, а у другой – пушистые идлинные, цвета платины; одна такая свободная и необузданная в своих поступках,а другая – сама деликатность и сдержанность. Казалось, они пришли из разныхмиров, чтобы встретиться здесь и стать сестрами.

– Может быть, ты когда-нибудь прославишься в Голливуде,а мы с Бойдом приедем навестить тебя.

Они шли по дороге от дома Вебстеров, делясь друг с другомсвоими мечтами. Кристел рассмеялась. Хироко мечтала, что когда-нибудь у неебудет хороший дом и много детей. Кристел же хотела петь и уехать из этойдолины, где ее никто не любил. Но между Кристел и Хироко было и нечто общее –обе они были изгнанницами.

Хироко необходимо было гулять, но она не любила выходитьодна. Кристел всегда с радостью сопровождала ее. Они могли бродить иразговаривать часами. Хироко восхищалась каким-нибудь крошечным цветком, илинеобычным листом, или яркой бабочкой, а потом, придя домой, рисовала увиденное.Они обе очень любили природу. И Кристел чувствовала себя с ней настолькосвободно, что позволила себе слегка поддразнить подругу:

– Ты замечаешь все эти мелочи, потому что маленькая,гораздо ближе к земле, чем я, Хироко.

Японка рассмеялась, и они заговорили о том, как было быздорово поехать вместе в город. Однако они хорошо знали, что им не следовалопоказываться вместе где бы то ни было. Это вызвало бы невообразимую бурю средисоседей. Бойд как-то пригласил Кристел поехать с ними в Сан-Франциско, но онапобоялась исчезать так надолго, мать обязательно бы заметила, да и отцу онамогла понадобиться в любой момент.

К Рождеству отец так ослаб, что не мог вставать с постели, иКристел не приходила к Вебстерам в течение нескольких недель. И когда в концеянваря она наконец пришла, лицо у нее было отсутствующим. Тэд Уайтт умирал. Онасидела в маленькой кухоньке и безутешно рыдала, а старшая подруга обнимала ееза плечи. Кристел казалось, что ее сердце разорвется на части, – отец слабел скаждым днем. Все на ранчо целыми днями плакали. Бабушка Оливия, Бекки. А Джедвообще не появлялся, он не мог видеть, как отец умирает. Кристел просиживалаоколо отца часами, заставляя его есть и шепотом разговаривая с ним. Иногда,когда он спал, она молча сидела, глядя на него, и слезы беззвучно катились унее по щекам. Он хотел, чтобы Кристел была рядом с ним, именно Кристел он звалв бреду; открывая глаза, он тут же принимался искать Кристел. Редко он виделоколо себя жену и почти никогда – Бекки. Они стали для него чужими, такими жечужими, какой была для них Кристел. И именно она все это время нежно ухаживалаза отцом, даже помогала матери купать его. Но эта привязанность злила Оливию.Она считала существующую между ними любовь ненормальной, и если бы муж не былболен, то она не преминула бы сказать ему об этом. Вместо этого она вообщеперестала разговаривать с Кристел, но дочь это нисколько не волновало. Онапродолжала заботиться только об отце. В эти дни она даже совсем забыла оСпенсере.

Бекки снова забеременела, а Том иногда пытался следить заранчо, хотя большую часть времени пьянствовал. Кристел клокотала в душе отярости, она готова была разорвать его на части, когда он приезжал к ним в дом.Она еле сдерживалась, чтобы не сказать ему все, что она думает, но ради отцаприходилось молчать. Она не хотела беспокоить его, надеясь, что все изменится,но к февралю стало ясно, что перемен к лучшему не будет.

Кристел сидела неподвижно день и ночь у его постели, держаего за руку, не отходила от него ни на шаг, она не видела его, только когда онбыл в ванной или когда она сама бегала на кухню, чтобы быстренько что-нибудьперекусить. Она ужасно боялась, что в ее отсутствие он умрет. Она не ходила вшколу и вообще не выходила из дому, только иногда выскакивала на крыльцоподышать свежим воздухом. Несколько раз вечером, перед тем как стемнеет, онабегала на реку. Один раз Том проследил за ней и видел, как она сидела сотсутствующим видом, погруженная в свои мысли, думая об отце, о Спенсере. Онаничего о нем не слышала с тех пор, как он приезжал на крестины маленькогоВилли. Но она и не надеялась услышать. Бойд получил от него письмо наРождество, в котором он писал, что доволен своей жизнью в Нью-Йорке и емунравится работа. Он пообещал дать им знать, если соберется приехать вКалифорнию. Но сейчас он слишком далеко, чтобы помочь ей. Теперь ей никто немог помочь, кроме Господа. И она постоянно молилась, прося Его о том, чтобы Оноставил ей отца. Но в глубине души она знала, что этого не произойдет.