Дорога к счастью - Диана Ясная

Бросая последнюю фразу, она наклонилась к столу и Диана, отодвинув стул, медленно поднялась.

– Вы мне угрожаете? – спокойно произнесла Диана.

На самом деле она не ощущала ожидаемого удовлетворения от того, что наконец-то видит свою обидчицу взбешённой от нанесённой ей обиды. Её просто забавляла вся эта ситуация. Она начинала ей напоминать их ссору пятнадцать лет назад, только теперь поверженной будет не она, не Диана.

– Понимайте, как хотите! – зло прошипела Настя. – Вы, никчемная карьеристка, для которой судьба других ничего не значит!

– Боже мой, какие слова, Настенька! – иронически улыбаясь, сдержанно ответила Диана.

Она сложила руки на груди и в упор посмотрела на противника.

– Да ты едва не угробила «Орфей», и Баринский вовремя продал студию мне. А что касается твоих угроз: запомни, я не боюсь тебя, Настя, потому что ты больше не представляешь для меня ни интереса, ни опасности.

– Что?! – Настя ошарашено уставилась на лишённое каких-либо эмоций лицо Дианы. – Что всё это значит? Почему вы разговариваете со мной так, словно мы давно знакомы? Кто вы?

Задав последний вопрос, она испуганно попятилась к двери, не отрывая поражённого страхом взгляда от лица Дианы, поскольку уже в следующую секунду знала, кто перед ней: Диана Климова!

Всё это время она видела, что эта стерва – англичанка очень похожа на её бывшую подругу, которую она ненавидела когда-то за то, что она была лучше неё во всём, начиная с учёбы и заканчивая вниманием парней. А теперь эта ужасная правда острым ножом врезалась в её сознание: Диана жива и более того – она теперь владелица её киностудии. Она отомстила ей, отомстила за прошлое, лишив её, Настю, бизнеса и работы так же как когда-то она попыталась навсегда избавиться от Дианы.

Закрыв лицо руками, Настя пронзительно закричала, пытаясь прогнать эти жуткие картины прошлого и это невероятное настоящее, желая, чтобы призрак Дины исчез обратно в небытие и оставил её совесть в покое. Но, когда она вновь открыла глаза, бывшая подруга по-прежнему спокойно стояла у стола, скрестив руки на груди, и лицо её не выражало ни торжества, ни победы. Не выражало ничего, как показалось Насте, кроме жалости.

– Ну что ж, вижу, ты меня узнала! Значит, и я не ошиблась! – произнесла Диана ледяным тоном, который громом отозвался в ушах Насти.

– Этого не может быть! Это невозможно! Ты ведь утонула! – растерянно повторяла она, отчаянно пытаясь сообразить, как себя вести и что делать. Она всё ещё не могла поверить, что преступление, совершённое ею столько лет назад может быть раскрыто и что с ней будет тогда?

– Как видишь, это я, нарочно явилась с того света, чтобы иметь удовольствие видеть тебя, дорогая подружка, – спокойно ответила Диана, однако в её голосе слышались металлические нотки, – а теперь убирайся или я вызову охрану и тебя на глазах у всех служащих вышвырнут на улицу!

– Ты… ты собираешься уволить меня по статье? – запинаясь, выдавила из себя Настя, не в состоянии поверить, что с ней, директором студии, могут так поступить.

Однако суровый и решительный вид Дианы не оставлял на счёт этого никаких сомнений.

– Я даю тебе два часа на то, чтобы написать заявление об уходе и собрать вещи. Нам больше не о чем говорить, уходи, – ответила она, начиная терять терпение, и изо всех сил сдерживая рвущуюся наружу ярость и обиду, от которых внезапно почувствовала себя беспомощной и жалкой.

Диане хотелось закричать, бросить в лицо бывшей подруге слова обвинения за сломанную жизнь и дружбу, которая теперь была для неё лишь пустым звуком. Но гордость заставила её сдержаться. Она молча наблюдала, как Настя направилась к двери. По её выражению лица было видно, что она никак не может прийти в себя от происходящего, однако желание хоть как-то отыграться возымело верх над потрясением. Она обернулась и, желая вложить в свои слова как можно больше сарказма, сказала:

– Как бы там ни было, моя дорогая подружка, но женой Эдуарда всё же стала я, а не ты. И если ты думаешь, что тогда на аукционе он купил «Бентли», чтобы выручить тебя, то глубоко ошибаешься – он сделал это, чтобы досадить мне. Он по-прежнему любит меня и просто ревнует к Волгдину!

– Убирайся! – почти прорычала Диана.

Желание собственноручно вышвырнуть эту лживую актрису за дверь, расцарапав при этом её миленькое личико, стало таким сильным, что Диана сама ужаснулась той ярости, на которую оказалась способной. Однако природная сдержанность и хорошее воспитание взяли верх, и она лишь оценила уничтожающим взглядом провоцирующую её интриганку.

Настя снова направилась к двери, понимая, что проиграла, и что имеет дело уже не с той наивной девочкой, которая отчаянно пыталась защищаться перед её ядовитыми нападками пятнадцать лет назад. Её душил гнев от собственного бессилия и унижения. Взявшись за ручку двери, она в последний раз обернулась и посмотрела на суровое лицо Дианы, которая немедленно прочла в её взгляде неприкрытую ненависть и угрозу.

Когда, наконец, за ней закрылась дверь, Дина устало опустилась на стул, пытаясь успокоится и привести в порядок хаотично метавшиеся мысли.

Через несколько минут дверь конференц-зала снова отворилась и на пороге снова появилась Татьяна, приветливо улыбаясь сестре.

– Привет! Ну, как чувствует себя новая владелица студии в кресле директора? У меня была срочная работа и, к сожалению, я не видела ошарашенного лица Насти Шереметьевой, когда она узнала, что студия теперь принадлежит тебе!

– Да, действительно было на что посмотреть. Однако она быстро пришла в себя и даже пыталась угрожать мне и провоцировать на скандал! – ответила Дина, поднимаясь и обнимая сестру.

– Ничего себе! После того, что она сделала с тобой, ты ещё очень мягко с ней поступила. Как бы я хотела собственноручно задушить эту гадину! – воскликнула Татьяна, всё больше распаляясь праведным гневом. – Да, сейчас она лишилась студии и больших денег, которые зарабатывала здесь нелегальным путём и это вполне можно доказать. Её репутация за последнее время сильно пострадала, и вряд ли ей предложат пристойную работу в кинобизнесе.

– Мне это безразлично, Танюш. Сегодня, когда она, наконец, меня узнала, она была до смерти перепугана. Видела бы ты её лицо! В эту минуту я пыталась ощутить удовлетворение от своей мести, но… в душе наступила пустота и отвратительное чувство жалости. Я была просто ослеплена ненавистью к ней, но в этот миг всё исчезло, и я поняла, что она просто больна завистью и злобой. Андрей Баринский оказался прав. Как она не старалась, её личная жизнь не слишком удалась, понимаешь? За этим высокомерием и пафосом кроется огромный комплекс неполноценности – заметив, как удивлённо уставилась на неё Таня, Диана сделала паузу.

– А я считаю, что Настя Шереметьева – просто коварная стерва, пытающаяся всю жизнь построить своё счастье на несчастье других, поэтому сейчас она справедливо получила то, что заслужила! – возмущённо воскликнула Таня, поражаясь великодушию своей сестры.