В поисках праздника - Виталий Капустянский

– Послушайте, да он сменил сферу деятельности, его рентгеновский глаз ищет полезные ископаемые, – язвил Женя.

– На его могиле, на камне, вырежут гибельное солнце, – хохоча, говорил Олег.

– Старик, я слышал много раз, что ты меня от смерти спас, зачем? – вознося руки к небу, страдальческим голосом говорил Женя.

– А может, он прощается с землей и завтра на рассвете наш Фаэтон покинет нашу маленькую планету и устремится к голубым звездам, – подняв руки к небу, торжественно произнес свою речь Володя.

– Да, муравьи к нему уже боевые тропы прокладывают. Гулливер в стране муравьютов, если не улетит, съедят нашего Орфея вместе со свирелью, – продолжая развивать тему, весело говорил Олег.

– Хватит ржать, скажите мне, а что мы будем есть? – спросил Геракл, потирая могучую шею и поглядывая на Андрея.

– Известно что, – не унимался Женя, – нужно только найти большой вертел, ну а остальное дело техники.

Дружный смех слетел с горы и, отразившись от локатора Минотавра, потонул в голубом море. Покинув хохочущих аргонавтов, я шел в прекрасную страну амазонок с коварным планом, оранжевый шатер манил и дразнил меня.

– Добрый день, – мягко сказал я.

– Здравствуйте, – сказала девушка, у которой в руках была миска.

Окинув девушек взглядом, я вновь убедился в повсеместности «гётевского стиля». Девушка с миской в руках выглядела строже своих подруг, открытый учительский лоб, длинный утиный нос, близко расположенные к переносице глаза и веселые нижние веки, когда она улыбалась, длинные волосы были туго стянуты в пышный хвост. Ее полноватые бедра, скрываясь в синих спортивных трусах, говорили мне о крепости ее духа, полноватые руки с перламутровыми белыми ногтями говорили о том, что она хочет выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Ее небольшую грудь стягивал зеленый купальный лиф, просвечивающийся через белую майку, как две кляксы сквозь промокашку. Средняя подруга носила пышную челку и пышный волнистый хвост, мягкий взгляд, аккуратный ровный нос, но, увы, ее пухлые щеки и тяжеловатый подбородок портили все лицо. Ее полноватые ноги за счет длины выглядели стройнее, белая расстегнутая рубашка частично прятала стройное тело, синий купальный лиф облегал нетронутую девичью грудь, общалась она сдержанно и осторожно. И наконец-то младшая их сестрица имела белокурые волосы, зачесанные так, словно она являлась индейцем, мелкие черты лица требовали тщательного рассмотрения, ходила она в розовом раздельном купальнике и, стоя на месте, выкручивала стройные ноги, словно не зная, куда их деть, тело было таким стройным и гибким, как у юной девушки. Да простит меня женщина, читатель, но таков «гётевский стиль». Рядом с оранжевой четырехместной палаткой находилось выгоревшее место, как свидетельство неумелого разведения огня.

– Мы ваши соседи с сегодняшнего дня, а соседи должны помогать друг другу. Я вижу, у вас неприятности с лампой Алладина, давайте я сам займусь этим волшебным сосудом, – говорил я, обращаясь к девушке с миской, которая слушала меня с видом строгой настоятельницы.

– Попробуйте, мы уже боимся его, – ответила она.

– Сейчас мы его выведем на чистую воду. А что же вы, девушки, одни не боитесь местных эскулапов?

– Должны были приехать ребята, да вот, что-то запаздывают, – ответила пышноволосая девушка, поправив край рубашки.

– Запаздывают, – повторил я, вращая гайку на закопченном «шмеле», – вы в первый раз здесь?

– Нет, мы не первый, но в этом году все сложнее, – сказала настоятельница.

– Чем сложней, тем интересней, – сказал я, подмигнув пышноволосой девушке.

– А сколько в вашей компании человек? – поинтересовалась настоятельница.

– Нас восемь человек, но у нас нет единства.

– А вы сегодня приехали? – спросила пышноволосая девушка.

– Нет, но, к сожалению, мы жертвы насилия пятнистых легионеров, они разбили наше войско на сказочных высотах и сбросили в море. Эту трагедию мне не пережить никогда, – плачущим голосом сказал я и вытер пальцами, испачканными в саже, воображаемую слезу.

Улыбавшиеся девушки закатились безудержным смехом, а улыбающаяся настоятельница, наклонилась ко мне и вытерла платком со щеки сажу. Собрав заново «шмель», я, улыбаясь, стал накачивать давление, но, к моему изумлению, бродяга «шмель» испустил дух неизвестным мне шипением. Девушек невозможно было остановить, они хохотали, то изгибаясь в животе, то приседая на корточки, поэтому я тоже от души посмеялся.

– Да, но как мы будем готовить? – возмутилась настоятельница.

– Нет ничего лучше костра, он согревает, он объединяет и, наконец, он еще с древних времен делает нашу пищу божественно вкусной. Я приглашаю вас в наш лагерь, и там мы совместными усилиями сотворим трапезу, – раскинув руки в стороны, заключил я.

Девушки немного поколебались, но, посовещавшись, приняли мое заманчивое предложение. И в который раз греческому послу удалось склонить новых амазонок под свои авантюрные знамена. Я шел впереди, а за моей спиной шагало шесть веселых ног, шесть веселых рук и шесть веселых глаз. Перешагнув через спящего Фаэтона, три веселых ноги вступили в лагерь аргонавтов. Гётевские красавицы внесли заметное оживление на нашу неустроенную стоянку.

– Назовите ваши имена, – поглаживая воображаемую бороду прорицателя, хриплым голосом заговорил Женя, – и я скажу, сколько вам осталось жить.

– Галя, – сказала настоятельница.

– Таня, – ответила пышноволосая девушка.

– Люда, – изгибая ногу, сказала младшая.

Рюкзак с картошкой лег к загорелым ногам наивных амазонок, и прорицатель Женя с виртуозностью жонглера раздал им ножи. Скоро в большой закопченный котелок, наполненный водой, падал желтый граненый картофель, девушки аккуратно и быстро приближали час ужина, тихо обсуждая новое знакомство.

– Отличный корень, долго будет гореть, – сказал я.

– Хорошие девчонки согласились помочь, сразу взялись готовить. Виктор молодец, где он их откопал? – сказал Игорь, рассматривая корень.

– Нет, все было не так, он пришел, представился польским князем, затем разлил на головы девчонок свое искусное сладкозвучье. А когда они, одурманенные, с открытыми ртами слушали его, то он спокойно ломал их «шмель», в результате чего вербовка прошла успешно, – ломая сухую ветку, заключил Женя.

– Ты давай, дрова собирай, психолог, – втиснувшись в разговор, сказал я.

Прохладные нежные тени отбросили сосновые кисти, красный шар солнца двигался по лезвию алуштинских гор, морские волны неслись к берегам, увенчанные золотыми париками, одинокие цикады пробовали свои скрипучие голоса, тихо и незаметно приближался сиреневый вечер. Морской волк Андрей неожиданно нарушил спячку, в его мутных от сна глазах замелькали расплывчатые женские фигуры. И он, разгоняя сонной рукой мираж, уселся в лотосе на овчинном тулупе, его глаза то щурились, то расширялись, то закрывались, и, чтобы окончательно разогнать сон, он попытался растереть ладонями лицо, но движение лопаток вызвало у него жгучую боль, и без всякого растирания он освободился ото сна.