Восток солнца. Запад луны - Татьяна Николаевна Позднякова

— Но почему его украли! — восликнула Александра.

— Здесь начинается самое интересное. Степа сказал, что бандиты спрашивали у него про какой-то клад. Они и у меня спрашивали. И ждали третьего, повидимому главаря. Грозились, что потом будет другой разговор. Ты чтонибудь понимаешь? Про какой клад они спрашивали?

— Нет, не знаю. Я даже не представляю о чём речь. Мы жили обычно. Ничего не понимаю. Может они его с кем- то перепутали?

— Может быть. Но больше вопросов, чем ответов. Да — спохватился Байзет — я же их видел! Нужно в полицию!

— Следователь ждёт и так тебя опросить. Ты когда пропал, я час бегала вокруг вокзала, а потом обратилась в полицию. Второе похищение за месяц в таком тихом месте! Приехал ночью следователь из Волгограда по особым делам

— И?

— Ну что, камер в том месте, куда ты ушел, нет. Тупик. Но на следующую ночь загорелась изба умершего несколько лет назад лесника. Думали, что она брошена и там никто не живёт. И вдруг пожар. Пожарные, когда приехали, изба уже полыхала вовсю. А когда потушили и стали осматривать, нашли в избе два обгоревших трупа, а в сарае наручники. И дыра в крыше. Следователь решил, что в сарае держали пленика и он сбежал через крышу.

— Вот оно что! Пожар! Это мы со Степой ушли в лес через крышу. Бродили по лесу, ночевали там же. Я очень боялся, что заблудимся. Получается, мы ушли далеко — я не слышал запах дыма. Хорошо, что вышли к кладбищю и ещё колокольный звон стал ориентиром. Александра улыбнулась

— Это отец Василий придумал. Он сказал, что ночью сбежавшего искать бесполезно, надо ждать утра. Утром мы пошли к церкви. Я стала молиться, а отец Василий сказал, что пойдёт на колокольню и ударит в колокол. Утром звук далеко слышно. Надеялись, что если кто- то и сбежал из плена, то услышит колокол.

Александра вдруг осторожно легла на грудь Байзета и сжала его руку. Заговорила шёпотом, гладя его по руке:

— Господи, как хорошо, что всё закончилось. И вы нашлись. Два самых близких и дорогих мне человека. Я всё время не находила себе места. Ты окрепнешь, Стёпа поправиться и память к нему вернётся. Главное, что вы рядом. Люблю тебя — закончила она. Байзет молчал. Думать ни о чем не хотелось. Просто отдыхал и радовался, что всё закончилось. Потом его поразила одна мысль. Пожар!

— Саша, а почему случился пожар?

— Наверное, курили в постели. Сарай не сгорел. Ладно, Байзет, отдыхай, я и так много времени у тебя, меня доктор будет ругать — она встала, а он задержал её руку:

— Александра, слушай, называй меня только Саввой. Не забудь. Степа знает, что меня зовут Савва. И, конечно, что я его отец — никому не слова. И ещё, давай договоримся о кладе следователю ничего говорить не будем. Ты ничего не знаешь о нём, я ничего не знаю о нём, Степан с его потерей памяти тем более. Похитители погибли, и спросить не у кого. А Стёпу будут мучать вопросами.

— Хорошо.

И она вышла. Байзет нашёл на своей груди нательный крест, сжал его. Он чувствовал, что история не закончилась. Ведь есть ещё третий. И он всё знает. Только Байзет ничего не знает. Ни про клад, ни про то, что связывает Степана с этими людьми. Он устал. Ладно, поживём, увидим. И, думая обо всём этом, он незаметно уснул.

Часть третья

Степан

Ночью пошёл снег. Густой, густой. Крупные хлопья засыпали всё вокруг. Деревья сразу оделись в кружевной наряд, а ёлочные лапы под весом снега опустились. Снег покрыл толстым слоем так тщательно расчищенные дорожки, который был позавчера. Мороз был не большой. И так тихо, тихо вокруг. От этой тишины Степан проснулся. Он посмотрел на, спящего на соседней кровати Савву, встал и подошёл к окну. Как красиво! Ещё, наверное, ночь, но от снега было светло. И белым- бело. Он смотрел на снег и вспоминал последние события. Уже месяц он жил в монастыре. Это Савва попросил у настоятеля, что бы Стёпа приехал с ним. Он помнит, что когда они подошли к воротам монастыря, Савва погладил стены, и они вошли, перекрестившись. Все монахи были в трапезной. Степа видел, как все обрадовались Савве, каждый подошёл к нему, обнял. Степана сдержанно рассматривали. Только один старец, как позже узнал Степан, это был самый старый монах отец Никодим, подошёл к нему вплотную и ладонями погладил лицо, как делают слепые:

— Здравствуй, Стёпа, добро пожаловать!

Степан сразу влюбился в это место, в эти горы. Первую неделю у него был постельный режим, потом молодой организм взял свое и Степан окреп, перестала болеть голова. Настоятель определил его помогать на кухне. А в свободное время он гулял по территории монастыря. Очень сдружился с отцом Никодимом. Они много времени проводили вместе: читали Евангелие, учили молитвы. Но память никак не возвращалась. Он жил как с чистого листа. С той минуты, как очнулся в сарае. И конечно был очень привязан к Савве. А вот Александру совсем не воспринимал. Не помнил — и всё! Он видел, что Александра очень страдала от этого, но ничего не мог поделать. Она приезжала в монастырь каждые выходные, ночевала у бабы Мани. Все время проводила со Степаном. Это его немного напрягало, но он терпел. А ещё он думал о своей памяти. Почему она не возвращается? Тогда бы стало понятно, почему его похители. Следователь распрашивал его о похитителях, но Степан ничего не мог ему сказать. Еще в больнице Савва предложил Александре отпустить с ним Степана в монастырь. В тишине и покое, на свежем воздухе Степану будет хорошо, он успокоиться и память вернётся. Но память не возвращалась. Со временем Степан стал представлять свою память в виде сосуда, наполненного камешками. Камешки — это его воспоминания. И всё камешки до похищения были серые, безликие, а после уже яркие, наполненные смыслом…

Стёпа замёрз и пошёл к кровати. Лег. Сон не шёл. Он лежал и вспоминал, как после больницы Александра настояла, что бы они со Степой и Саввой поехали к ним домой. Она думала, что в привычной, домашней обстановке Степан всё вспомнит. Но всё было напрасно. Степан чувствовал себя чужим в этой квартире, как будто попал в гости на несколько дней. В своей комнате он с интересом рассматривал свои рисунки и картины, но рисовать не хотелось. Александра показала ему фотоальбомы. Да, умом