Чужой снег - Татьяна Лайка

Кое-как перекатившись, мои глаза смогли различить темное пятно грязной массы в луже черной крови — все, что осталось от юварки, намертво вцепившейся в мое плечо. Там, конечно, еще были и крылья, и лапки, и много чего другого, но за беспорядочным ворохом перьев ничего не было видно. Еще я помню, что девушка с Лао первыми оказались рядом, и помню, как немилосердно болела спина, разодранная когтями и зубами этого монстра, как Арая судорожно пыталась как-то затянуть рану обрывками моей же куртки… как остальные жестоко рубили оставшихся юварок, благо, что осталась только мелочь… потом я отключился.

Иногда я приходил в себя, но практически ничего не помню, потому как был в агонии. Мне что-то мерещилось, что-то виделось, перед глазами то и дело вспыхивали разноцветные пятна, мельтешили товарищи, они о чем-то бурно спорили и пытались меня трясти, причем каждый по очереди. Лишь в один момент я что-то запомнил из всего этого бреда.

— Ну же, Мейрон! Выпей, — уговаривал нежный девичий голос. — Ну, пожалуйста!

Голова моя лежала на коленях у Араи, а она сама пыталась что-то влить мне в рот, но никак не могла совладать со стиснутыми в приступе паралича челюстями.

— Мей, ну нельзя же так пугать друзей! — пыталась она пристыдить. — Надо выпить вот это! И меня не интересует, что ты не хочешь!

Кто не хочет?!

Это я-то не хочу?!

Да я бы с огромнейшим удовольствием, но вот незадача — не могу! Помню, как от ее «уговоров» возмущение набирало обороты и в один прекрасный момент я не выдержал, забыв, что не могу говорить, попытался произнести:

— Я не… — договорить я действительно не смог, но не по причине действия яда, хотя и этот нюанс имел место быть, а потому что как только я разжал зубы, Арая мигом влила мне в рот какую-то горячую жидкость, отчего тело свело судорогой еще сильнее.

— Вот и молодец, вот и умница, — ласково гладила она меня по голове. — А говорил, что не может.

Вот зараза! Ведь специально меня бесила и раздражала, зная, что я не удержусь и обязательно попытаюсь ответить! И я снова провалился…

Когда пришла пора возвращаться моему сознанию, все члены нашего маленького отряда находились поблизости и стоило мне приоткрыть глаза, как все они бросились ко мне. Лао без всяких комплексов уселась пятой точкой на мой лоб, во всеуслышание объявляя, что температуры у меня нет. Рив немедленно прощупал пульс и тоже немного успокоился, поняв, что и тут все в норме. Арая… медленно и нежно провела рукой мне по голове, путая пальцы в длинных черных волосах и откровенно наслаждаясь.

— Как он? — раздался где-то сбоку голос Грома.

— Он в полном порядке, — произнесла наемница. — Отвар выпил, теперь немного полежит, наберется сил, — а дальше обратилась ко мне. — И что же ты у нас такой невезучий?

Всем было понятно, что вопрос риторический, но дабы доказать, что со мной не все так плохо и я уже почти «живчик», я ответил:

— Ну, раз всем вам везет, то кому-то обязательно должно не везти. Так почему бы и не мне? — слегка улыбнулся я изумленной Арае, а потом немного скривившись спросил. — А что это за гадость я пил?

— Отвар, — ответил Луч. — Сорбент, который является поглотителем различных ядов. А так как яд юварок не смертельно опасен… при правильном лечении, конечно, то ты сейчас находишься в полном… ну, почти полном здравии и скоро сможешь продолжить дорогу.

— Приятно слышать, — искренне ответил я. — Долго я провалялся без сознания?

— Нет, не особенно, — ответил Рив. — Луч говорит, что к вечеру все-таки будем у подножия Камура.

— Это если поспешить, и если нас больше никто не «задержит», — добавил светлый.

Я понял эту фразу буквально и, дабы «поспешить», попытался встать, чтобы продолжить путь. Надо признаться, это у меня не сразу получилось… а если быть совсем уж откровенным, то совсем не получилось. Голова резко закружилась и пришлось сесть на землю. Странное дело: ни один из присутствующих не воспользовался ситуацией и не придумал ни одной шутки по этому поводу. Зато Рив протянул мне какой-то прохладный мешочек, чтобы я приложил его к голове. В мешочке что-то перекатывалось, похожее на камешки, но все они до единого были правильной кубической формы, и именно от них исходил холод. Лед?.. Но он тает… а этот, несмотря на довольно высокую температуру вокруг, похоже даже не собирается. Поборов сомнения до лучших времен, я послушно приложил сею вещицу ко лбу и, надо заметить, от этого стало заметно легче. Я, кажется, уже говорил, что мне необязательно что-либо спрашивать, чтобы получить ответ на свой еще не заданный вопрос?..

— Да, Мей, это лед. Но магический, — пояснил Гром. — Он не тает никогда. Не спрашивай, как так получается, потому что я не смогу ответить — я не маг. А вот мешочек этот оставь себе: тебе он может пригодиться, а у нас еще такие есть.

— Спасибо, — все, что я мог сказать.

Когда я еще выпил отвара — в этот раз какого-то другого — мне действительно стало намного лучше. Вот бы никогда не подумал, что прислужники Хозяйки Судьбы умеют обращаться с травами. И хотя этот был не менее горький и противный, пить пришлось, потому как и сам я понимал, что это нужно.

Еще через пару десятков минут я попытался встать, что получилось успешнее, чем в предыдущий раз. Теперь я мог не спеша передвигаться по временному лагерю. Но проблема заключалась в том, что мере снижения действия яда, увеличивалась боль на спине, напоминая, что не так все радужно, как хотелось бы. Раны, старательно перевязанные наемницей, начинали ужасно болеть и ныть, особенно при хождении. Но этот факт меня не останавливал, и я продолжал сквозь мучительную боль потихоньку перебирать лапками, нарезая круги по территории «лагеря».

А вот и птичка! Взрослая! Я таких еще никогда не видел. Ростом почти мне по пояс (когда живая, естественно), все тело почти человеческое, за исключением крыльев, которые растут вместо рук. Я нагнулся, чтобы получше рассмотреть взрослую особь юварки. Что ж, довольное смазливое личико молодой женщины, только перекошенное от ярости. Кстати, таким образом выглядят только взрослые самки. Самцы, как и детеныши, — обычные черные птицы, которых мои друзья тут перебили превеликое множество. Я осмотрелся немного вокруг: везде клоками валяются перья этой самой мамаши-юварки. Значит, ее замочили не сразу. В теле самки торчит по меньшей мере три ядовитых иглы-дротика, которые послала в полет Арая.

— Она была одна? — спросил я, крутя в руке яркое красивое перо экзотической птицы, оставшееся от самки.

— Да, она была одна, зато самцов и детенышей… сам видишь, — ответил Гром.

— Кстати, как твоя спина? — тут же вспомнила Арая. — Я перевязала, как смогла, но там глубокие рваные царапины, их не мешало бы продезинфицировать.

При слове «продезинфицировать» меня передернуло. Я знал, что это значит: облить рану чем-то безумно жгучим, что сможет убить возможную заразу. Вспомнив, насколько это больно, я попытался удержать себя в руках и не подать виду: