Два часа весны - Маша Брежнева

- Студенток не приглашают на кофе, но ты уже попробовал.

- Можешь хоть на минуту забыть, что ты моя студентка? Это же не единственная твоя роль в жизни.

- Я ещё не плохо справляюсь с ролью человека, который всех отшивает.

- Намекаешь? – недовольно сводит брови.

- Просто к сведению.

- Ладно, Абрамова. Я и не сомневался, что будет сложно. Прошу.

Он открывает и придерживает дверь кофейни, делая это так вальяжно, что нет ни единого сомнения.

Сейчас, пока я буду входить в помещение, он будет пялиться на мою попу. Тем более я сегодня в куртке и весьма узких джинсах.

Ну и смотри себе здоровье. Я вообще не жадная!

А вот о том, чтобы пить на брудершафт, Стеф может только помечтать.

Стефан

Абрамова отказывается от кофе со словами «У меня уже передоз», а я лишь улыбаюсь. У неё передоз кофе, а у меня – мыслей о ней. Приношу ей безалкогольный глинтвейн – хотела же греться, пусть греется.

Тянется к прозрачной трубочке, поставленной в бокал для удобства, медленно отпивает, а сама при этом смотрит на меня. Чего она ждёт? Что я отвернусь? И не подумаю. Может, ждёт какого-то вопроса? Это можно, сейчас организую.

- У тебя есть парень?

По-русски это называется «спросить в лоб». А что делать? Мы уже целовались, дальше тянуть некуда. Если вдруг у неё есть бойфренд или кто-то, претендующий на это звание, мне такой расклад не нравится. Делить ее ни с кем я не планирую. Нет, это не значит, что она теперь моя раз и навсегда, но проблемы мне тоже не нужны.

Чуть не поперхнувшись (но справившись с этим достойно), Абрамова отодвигает бокал в сторону и подпирает голову кулаком. Уверенно смотрит на меня, не смущается.

- Какие вопросы! А больше ничего не хочешь узнать? – говорит наконец-то.

- Начнём с этого.

- Подозреваешь, что есть?

- Подозреваю, что нет. Но хочу быть уверен в целости и сохранности своих нервов и здоровья… Ладно, с нервами – перебор, все равно ты их убьёшь. А сломанного в темном переулке носа я хотел бы избежать.

- Благодарю за столь высокую оценку моих талантов, – ни капли не возмущается моей колкости. – У меня нет парня.

- Значит, беречь надо только нервы.

- Я тебе в этом не помогу, – хитро улыбается «заноза в одном месте». Не буду уточнять, в каком именно. Или в каких.

- Я знаю, дорогая Абрамова. Нервами мне теперь надо запастись.

- Зачем?

Вот опять начинает делать вид, что ничего не понимает, и там, в парке, яростно целовалась со мной не она.

- А ты думаешь, мы на этом закончим? Твой уровень знания польского меня не устраивает.

- Польского или поляков?

- Если только одного конкретного поляка, – мило улыбаюсь в ответ.

- Думаешь, это надо исправить?

- Думаю, да.

Тишина. Что там у неё в голове происходит? Я ведь сказал Диане, что она думает так напряжённо, что я почти слышу это. Как минимум, догадываюсь, о чем она там размышляет. Ставит себе дальнейшие запреты или снимает их? Хотел бы я знать. Я лично уже смел первые, а до вторых надо дойти постепенно, как и в любых отношениях.

Она приоткрывает губы и проводит языком по верхнему ряду зубов. Наверное, делает это неосознанно, как тогда, когда она заправляла волосы во время нашего разговора в буфете. Но теперь, после первой пробы ее поцелуя на вкус, я с трудом на все это смотрю. С большим трудом, чтобы не подняться и прерывать ее мысли более полезным занятием.

- Ты сейчас решаешь сама про себя, можно со мной или нет? – не хочу больше молча смотреть.

- Можно ли что? – Диана делает особый акцент на последнем слове.

- А ты мне скажи.

- Я ещё не знаю.

- Так ты решай побыстрей.

- Не можешь ждать? Какой нетерпеливый.

- О нет, Абрамова, я ещё очень терпеливый. С тобой это не слишком легко.

Откидываюсь на спинку стула и собираю руки на груди. Смотрю на неё так, словно оцениваю. Хотя я там давно ещё все заценил, в первые дни.

- Это почему же? – спрашивает стервочка.

- Ты просила не говорить об этом. Я и молчу.

А вот она немного краснеет! Интересно, большая же девочка, почему ее так смущают намеки?

Ладно, надо признаться самому себе, что она ещё час назад была просто моей студенткой, а сейчас я удивляюсь, почему ее щеки краснеют от моих прошлых намёков, сказанных между слов. Не надо спешить, всему своё время.

Главное, понять сейчас, придёт ли это время для нас вообще.

- Стеф, скажи: это все-таки свидание или что? – после паузы задаёт вопрос Диана.

- Мне нравится первый вариант. «Или что» не нравится.

- То есть это свидание?

- Мы топчемся на месте, Диан. Давай уже к новым вопросам?

Хихикает и наклоняет голову, рассматривая меня так же внимательно, как и я ее. А потом вдруг резко старается придать своему лицу серьезное выражение.

- Мне про тебя рассказывали и говорили, что ты не заводишь отношений в России.

Вот удивила, не могу! Да это все знают.

- А не говорили, что я ещё и со студентками не встречаюсь?

Она кивает.

- Поздравляю, Абрамова, ты дважды сломала систему.

- Но мы же не встречаемся!

- Но ты же поняла, о чем я?

- Я же поняла, – передразнивает меня Диана. – С такими разговорами надо было брать алкогольный глинтвейн, на трезвую голову я тебя не вывожу.

- Эээ, нет, Абрамова, рано нам ещё пить вместе.

Смеёмся вместе, а потом синхронно тянемся к своим напиткам. Сталкиваемся взглядами, и обоим как-то неловко. Казалось бы, только и делаем, что смотрим друг на друга, но каждый взгляд – откровение. Каждая улыбка – шаг вперёд. Хотелось бы, чтобы каждое прикосновение…

- Я тебе и не предлагала! – возмущается Диана.

-  Я бы и не согласился.

- Как же ты бесишь меня, – говорит она шепотом, но мне слышно.

- Спасибо, я стараюсь.

- Лучше бы ты в чем-нибудь другом старался!

- Ой, Абрамова…

И вроде она не планирует, но каждый раз умудряется свести мои мысли к тому, о чем сама мне говорить запретила.

Говорить, но не думать.

Ее рука лежит на столе, и она грациозно постукивает пальчиками с коротким маникюром. Тянусь к ней и легонько сжимаю ее ладонь.