Последняя торпеда Рейха. Подводные асы не сдаются! - Вильгельм Шульц

Работа автомеханика была куда менее нервной, чем работа командира подлодки. Руки крутили гайки, загибали шплинты, вышибали шаровые опоры, а голова работала. Это напоминало динамическую медитацию в Сурабайе. Ум становился чистым, похожим на хорошо организованный склад. Сентиментальности он от себя гнал. Нечего горевать по поводу утраченного. Надо найти в себе силы подняться, надо найти силы подбодрить людей. Они прошли с ним через страшные испытания, и он приведет их к победе. Рано или поздно, но они возьмут реванш.

20 песо в неделю в этих краях не такие уж и маленькие деньги. Больше получают только рыбаки в сезон, а до сезона еще нужно дожить. Хотя эти 20 песо и позволяли снять комнатку неподалеку от работы и по вечерам пропустить лишнюю кружку пива, Ройтера это совсем не устраивало. Денег нужно было много. Не просто много, а очень много. Когда-то придется поднимать со дна золото, которое, может, к тому времени перестанет «фонить». Что делать с архивом, он пока не представлял, но в любом случае — его надо было поднять и систематизировать. Это водолазные работы. Ребятам нужны паспорта, нужно оружие, наконец, а это все деньги, деньги, деньги… Даже если грабить банк, это надо было делать не с наскока, так что возможности подзаработать сверхурочно Ройтер никогда не упускал.

Однажды, просматривая объявления в надежде найти какую-нибудь разовую подработку, он прочитал нечто совершенно неожиданное.

«Приглашаем учителя фехтования. Обеспечиваем проживание и стол. Желательно знание немецкого или английского языка».

Это либо очень большая удача, либо такая же большая провокация. И это был шанс выйти на чуть более влиятельных персон, чем Риккардо Санчес.

* * *

Густаво Фернандес-Оча был очень удивлен. Встретить в этой глуши человека, говорящего на настоящем северном немецком, — большая редкость. Густаво соскучился по звучанию родного языка. К тому же оказалось, что соискатель в какой-то степени товарищ по несчастью. Ройтер сочинил очень яркую историю про то, как ему удалось бежать из страны, спрятавшись в угольном трюме, как его чуть не выкинули за борт посреди океана, и только его матросские умения, полученные еще в юности в яхт-клубе в Гамбурге, спасли его. Эта история довольно правдоподобно объясняла, почему у бывшего земляка отсутствуют документы.

«Сейчас посмотрим, какой ты фехтовальщик!» — Будущий наставник сразу не понравился Хайди. Было в нем что-то надменное, как будто он один тут человек, а все остальные так, пыль. Причем видно было, что незнакомец знает за собой такую особенность и пытается всячески с ней бороться, отчего все это получается еще гаже. Пусть только попробует что-то лишнее в отношении ее…

— Хайди! Познакомься! Дон Диего де Кальвадо. Твой новый учитель фехтования.

Хайди сверкнула исподлобья недобрым резким взглядом. Она сжала зубы и от этого на чуть выступающих скулах заиграли круглые шарики.

— Защищайтесь, сударь! — Она сделала выпад, в результате которого клинок остановился в миллиметре от горла Ройтера.

— Вы бы, сударыня, поаккуратнее обращались с оружием, — спокойно проговорил он, слегка косясь на клинок. — Оружие требует уважительного отношения.

— Тем не менее я вас уже убила, — снисходительно усмехнулась Хайди.

— Полагаю, что не совсем.

Ройтер аккуратно поставил на стол отпитую на четверть чашечку кофе и посмотрел в глаза противнице. Эх, сударыня, понтов у вас много, а вот жизни настоящей вы не видели… — Наверное, это он хотел сказать ей, но вместо каких бы то ни было слов резким движением ладони, прогибаясь всем телом и уходя с линии удара, выбил клинок из рук Хайди. Самодельная катана описала рукояткой круг и впилась острием в перила террасы из дуба кебрачо. Очень твердой древесины, надо заметить. Следующим коротким движением Ройтер метнул столовый нож, который уткнулся в спинку стула, пригвоздив к ней размахаистый рукав псевдояпонской одежды Хайди. Все это вместе заняло какие-то мгновения, столь малые, что Густаво даже не понял, что произошло. Только звон клинка и порыв ветра не оставлял сомнений — что-то произошло.

Такая молниеносная реакция встречается в повседневной жизни не часто. Воцарилась немая сцена. Густаво застыл с чашкой кофе и вытаращил глаза, и только Хайди сопела и ерзала стулом, пытаясь высвободить попавшую в западню руку.

Наконец Густаво преодолел оторопь и сделал несколько хлопков в ладоши.

— Вы в цирке, что ли, работали? — выдохнул он. Это было все, конечно, опасно, но Хайди сама нарвалась. Может, теперь будет поосмотрительнее. Нужно иногда девочек одергивать. Сам-то он не мог показать класс и, стало быть, не считался авторитетом. А тут, может, наконец-то у барышни появится кто-то из взрослых, к чьим словам она наконец-то прислушается. Спокойная жизнь скорее всего закончилась. На прошлой неделе агент сообщил, что у болгарского дипломата есть определенный интерес к Густаво. Аналогичную активность проявил британский морской атташе. Да еще бандиты тут вокруг шарятся.

Большая часть тиранов вышла, собственно говоря, из демагогов, которые приобрели доверие народа тем, что клеветали на знатных.

Аристотель

Есть одно странное свойство отцов. С одной стороны — они ревностно оберегают своих дочек, будучи готовыми разорвать любого, кто даже и не думал покушаться на его сокровище, а просто мимо проходил. С другой — они стремятся спихнуть свою дочурку замуж чуть ли не первому встречному, лишь бы он дал понять, что способен продолжить их воспитание и тем самым снять груз ответственности с их плеч. Никто не знает, какие мысли одолевали старого (вернее, нового) Фернандеса-Очо, но Ройтеру он оказал явно большее гостеприимство, чем следовало бы простому учителю фехтования. Однако вполне возможно, что Густаво просто хотел заполучить Ройтера на случай, если к ним вдруг пожалуют бандиты. Короче, Ройтер поселился в имении, и это было куда приятнее, чем комнатка, которую он снимал за несколько песо.

Хайди немного остепенилась. Она, наконец, поняла, что фехтование — это не просто эффектно махать железной палкой и. цветными тряпками, а серьезный труд. Труд, требующий напряжения не только мышц, но и мозга. К этому она была не вполне готова.

Июльские температуры колебались в диапазоне +3…+7, и по утрам в расселинах стоял зябкий влажный туман. Ройтер считал это время наиболее подходящим для занятий. Потом на веранде, обогреваемой газовой горелкой, они завтракали с отцом ученицы.

— Почему вы никогда не пьете кофе? — удивился Густаво.

— Терпеть не могу кофе, — признался Ройтер. — У меня от него дурно в голове, хочется спать и вообще… ну его, короче. Лучше матэ. Тонизирует.

Отец Хайди понимающе кивнул.

— Скажите, Густаво… — Ройтер начал разговор, к которому долго готовился. — Насколько я знаю, вы работали в посольстве…

— С чего вы взяли? А, ну да. Хайди проболталась. Да, я дипломат, провел в Аргентине почти всю войну… до этого работал в Испании. А что вы хотели?