Ревенант - Павел Корнев

– Гиверсы! – с ненавистью прорычал он некоторое время спустя. – Порченое семя! Всех со свету сживу!

Как оказалось, за ночным нападением стояли давние соперники рода Хирфельд. Никто не ожидал от тех подобной смелости, если не сказать безрассудства, поскольку все последние столкновения заканчивались не в их пользу, что и подкосило могущество этого некогда почтенного семейства. И вот же – наняли наемных бретеров и пару ритуалистов не из последних, вскрыли магическую защиту имения и едва не перебили его обитателей.

– Приношу глубочайшие извинения за столь печальный инцидент, – сказал магистр-управляющий лишенным всяческих эмоций голосом некоторое время спустя. – Знайте: и я, и весь мой род перед вами в неоплатном долгу. Без вашей помощи мы бы не выстояли.

Я лишь рукой махнул.

– Увы, магистр, – продолжил граф Хирфельд, – теперь просто некого выделить вам в сопровождение. Столько людей погибло, столько верных и незаменимых людей…

– Мои соболезнования, – приложил я руку к сердцу. – Мы не будем путаться под ногами, отправимся в дорогу немедленно.

Хозяин имения рассеянно кивнул; все его мысли были заняты планами грядущей мести. А вот Микаэль уставился на меня с нескрываемым удивлением.

– Думаешь, дело нечисто? – спросил он, когда мы остались наедине.

– Не верю я в такие совпадения. Без людей графа мы станем легкой добычей для любого более-менее сильного отряда наемников. Надо убраться отсюда под прикрытием ночи, такого финта от нас точно никто не ждет.

Маэстро Салазар покачал головой.

– Или от нас и ждут именно этого.

– Или так, – на стал спорить я. – Не проверим – не узнаем.

1

Непогода настигла на рассвете. К этому времени мы уже покинули окраины Лёнинцгена и скакали на запад, прямиком к границе с империей. Дорога петляла меж холмов и пригорков, приходилось то и дело обгонять медлительные торговые обозы, хватало и встречных верениц груженных товарами телег. Изредка попадались забрызганные грязью кареты, неизменно их сопровождали отряды верховых. Раз мы проехали почтовую станцию, да еще повстречался постоялый двор, а в целом места тянулись не слишком обжитые.

Низкие тучи пришли со стороны гор, закрыли небо, расползлись над головами непроглядной пеленой. Задул порывистый ветер, посыпалась мелкая морось, утро сделалось мрачным, а уж когда зарядил не по-весеннему холодный дождь, мир и вовсе затопил густой полумрак. Настроение и без того оставляло желать лучшего, а непогода испортила его окончательно. К тому же совсем уж невредимыми из ночной схватки выйти моим спутникам не удалось, и если неглубокий порез на плече Микаэля давно подсох и не кровоточил, а набухший под глазом Марты синяк больше не мешал ведьме размыкать век, то лающий кашель Уве наводил на весьма нехорошие мысли. Мне он категорически не нравился, как не нравилась и вновь появившаяся в мокроте школяра кровь.

– Больше никакой магии! – в который уже раз наказал я школяру.

Уве скакал, сгорбившись в седле; под накинутым на голову капюшоном белело осунувшееся лицо.

– А тренировки? – спросил он, выпрямился и вновь закашлялся.

– Только левой рукой! – объявил я. – Все понял?

Слуга кивнул, и я прекратил читать ему нотации, обернулся и окинул взглядом дорогу, но окружающий мир растворился в серой пелене дождя. Тот размеренно сыпался с неба и понемногу пропитывал ткань плаща, одежда быстро становилась холодной, мокрой и липкой. А еще – не слишком чистой. Копыта лошадей размеренно месили бурую жижу и расплескивали воду из глубоких луж, да и колеса встречных телег то и дело окатывали нас россыпями брызг.

Вина в дорогу мы взять не удосужились, и у маэстро Салазара от раздражения едва дым из ушей не валил. Скрывать дурное настроение было не в привычках Микаэля, а в этот раз он и вовсе превзошел себя самого, целиком и полностью сосредоточившись на доведении до белого каления Марты.

– Дура! Бестолочь! Тупица! – безостановочно сыпал он оскорблениями, и если поначалу девчонка еще пыталась оправдаться, то очень скоро прикусила язык и реагировала на реплики бретера с поразительным для ее взрывного характера стоицизмом.

Впрочем, ничего иного ведьме попросту не оставалось: костерил Микаэль девчонку за дело: не распрощалась она этой ночью с жизнью лишь чудом. Маэстро Салазара буквально трясло от возмущения. Ну еще бы! Он столько времени провозился с ведьмой, а та позабыла обо всем на свете и позволила сбить себя с ног какому-то мушкетеру!

Я злился на Марту ничуть не меньше бретера, но в педагогическую риторику Микаэля не вмешивался. Впрочем, этого и не требовалось, он вполне справлялся за двоих.

– Такого бездарного исполнения невидимости мне встречать еще не доводилось! – выдал Микаэль и обернулся, сверля Марту бешеным взглядом черных глаз.

Ведьма потянулась укрыть синяк под капюшоном плаща, но сразу опустила руку и опрометчиво огрызнулась:

– Это был морок. И ты ничего не видел!

– Зато теперь результат налицо! – ткнул маэстро Салазар пальцем в девчонку. – И не важно, видел я твои потуги стать невидимой или нет, главное, что тот бугай разглядел тебя. Ясно это?

Реплика Микаэля прозвучала без былой язвительности, и Марту обуяла надежда, что экзекуция подходит к концу, но не тут-то было.

– Неужели удержать морок – такое сложное дело? – задал бретер риторический вопрос и, не дав вставить девчонке ни слова, продолжил: – Вот пойдешь купаться голышом, а следом Уве заявится, и что – груди ладошкой прикрывать станешь, как клуша деревенская? – Он поднял очи горе и протянул: – Хотя какие груди? Чего там прикрывать?! Но даже твой тощий зад ладошкой не загородить! В мороке спрятаться не сможешь, так и будешь как курица с отрубленной головой метаться! Точно! Курица безмозглая, вот ты кто!

Уве от столь неожиданного упоминания даже рот разинул, Марта же явственно покраснела, но точно не из-за смущения, а от злости. Даже не знаю, что ее взбесило больше: столь пренебрежительный отзыв о фигуре или сравнение с курицей. Ведьма уже приготовилась дать едкую отповедь, но в последний момент благоразумно прикусила язык. Микаэль посмотрел на нее с некоторым разочарованием, что-то неразборчиво пробурчал себе под нос и принялся расправлять усы; без толку – те промокли и обвисли.

Впереди потянулась длинная вереница телег, пришлось выехать на обочину и заставить усталых лошадей перейти с шага на рысь. А только обоз остался позади, и я едва не стоптал человека, неожиданно вынырнувшего из серой пелены дождя. По краю дороги шествовала целая процессия босых и обнаженных по пояс путников, которые истово охаживали свои спины веревками с навязанными на них узлами; пришлось взять левее.

– Кто это? – удивленно шепнула поравнявшаяся со мной Марта.