Зона: перезагрузка. Хозяин Топи - Дмитрий Лазарев

Вот он, пьющий жизнь, идет, стремается, прижимая свою живую добычу к груди, рыскает тревожным взглядом по сторонам, видит Степана и округляет глаза, но сделать уже ничего не успевает. Хлопок выстрела – и у Нового открывается третий глаз. Маленький, темный, во лбу, аккурат над переносицей.

– Сдохни, гад!

Упал. Степан подошел к нему и осторожно забрал из рук мертвеца мальчика, которого тот так и не выпустил.

– Ну, як ты, хлопчик? Эх, без свидомости… Що ж воны с тобой зробили? Слава богу, живой.

Гецко огляделся.

– Михайло! Михайло, ты тут? Якщо тут, хоть знак подай… Що, зовсим на нуле? Эх, ладно, подпитайся вид мене, тильки трохи – мени ще машину вести. Поспишай, нам ехати треба! Михайло! Михайло, хай тоби бис!!

* * *

– Останови машину, – приказал Фатум.

– Это еще зачем? – Сидевший за рулем Уиз даже не подумал тормозить. – Чем дальше мы отсюда уберемся, тем лучше.

Палач скрипнул зубами в ответ на такую наглость. Его так и подмывало шарахнуть по дерзкому подчиненному болевой волной, но, пока тот за рулем, об этом придется забыть.

– Затем, – процедил сквозь зубы лидер НМП, – что надо собрать уцелевших наших и отбить мальчишку.

– Это вряд ли, – покачал головой рыжий псионик. – Я на суицид не подписывался.

– Что?!

Ярость заставила Фатума забыть о здравом смысле, но он просто не успел ударить: пси-атака Уиза его опередила, и палач, уверенный в своей неуязвимости к способностям Измененных, с невыразимым изумлением и страхом почувствовал, как погасла почти уже рожденная болевая волна, а его буквально парализовало на пассажирском сиденье, полностью спеленав как на физическом, так и на ментальном уровне.

– Тихо-тихо, крутой парень, – ухмыльнулся Уиз, остановил машину в ближайшем «кармане» и повернулся к своему оцепеневшему бывшему боссу. – Наверное, думаешь, что с твоим палаческим иммунитетом? Да ничего с ним, только против меня он не канает. Вижу, хочешь что-то сказать, но, извини, пока нельзя. Заткнись и послушай. Думаешь, «прокачанный» псионик – это только более сильное воздействие на отживших? Ошибаешься. От меня защиты нет, кроме сувайворской, но это тоже ненадолго – я все-таки расту над собой. Нет, не бойся, убивать тебя я пока не буду – ты мне еще пригодишься. Но роли наши теперь поменялись, усек? Замечательно! А теперь… – Уиз полез в свою сумку и достал оттуда небольшую пластиковую коробочку со шприцем. – Что? Хочешь спросить, зачем это мне? Сейчас узнаешь. И не дергайся, пожалуйста, а то больно сделаю… Вот так, умница!

* * *

– Кто вы и куда мы едем? – Когда голос очнувшегося мальчика послышался с заднего сиденья, вздрогнули от неожиданности оба – и ведущий машину Степан, и пока не материальный, но хотя бы видимый «Стрельцов».

– Оклемался? – обрадовался «Михаил». – Отлично! Мы друзья, не бойся. Больше мы тебя в обиду не дадим.

– Друзья? – в голосе мальчика прозвучало сомнение, но тут же лицо его прояснилось. – Это вы меня услышали?

– Це я, – ответил Гецко. – Ты молодец, хлопчик, добре покликав.

– А монстры? Вы их убили?

– Почти всех, – кивнул «Стрельцов». – Двое удрали, но им нас уже не достать.

– А едем куда? – настойчиво спросил мальчик, сверля обоих тревожным взглядом.

– На север, в Белоярку, – ответил фантом. – Тебе надо кое с кем пообщаться, а мне – прийти в форму.

– Нет, – мальчик затряс головой. – Мне надо в другое место. К Зовущему.

– К кому?! – округлил глаза «Стрельцов».

Степан крякнул.

– Сдаеться, я знаю…

«Михаил» бросил на него вопросительный взгляд и тут же понял. И это ему здорово не понравилось.

– Прости, но…

– Вы не понимаете! – перебил мальчик. – Мне очень надо! Тут недалеко! – Он махнул рукой куда-то влево и назад, и даже голос его при этом изменился, стал каким-то… особенным.

«Стрельцов» прищурился.

– Это ты сейчас способности сирены применил? Зря – на нас такие штуки не действуют.

Плечи мальчика поникли, и видно было, что он только отчаянным усилием воли сдерживает просящиеся наружу слезы.

– Пожалуйста! Мне правда надо! Скорее!

Степан снова крякнул.

– Але ж хлопчик прав. Це дуже важно, и не тильки йому.

Фантом повернулся к нему.

– Ты что-то видел?

Гецко молча кивнул.

– Вот же ж… – начал «Стрельцов», но вовремя проглотил последнее слово: ребенок в машине все-таки. – Мне надо подумать, – мрачно произнес он. – Очень хорошо подумать.

Екатеринбург

Когда полковнику Гнедому сообщили, что его хочет видеть представитель Белоярской Зоны, он сразу напрягся. Полковник считал, что ему здорово не повезло быть начальником уральского отделения АПБР, по сути – приграничного, потому что к югу от Екатеринбурга располагалась дикая и опасная Таганайская Зона, а к востоку – более-менее вменяемая Белоярская, с которой, единственной в России, можно было иметь дело на дипломатическом уровне. Вот только нормальные дипломаты боялись Зоны как огня, будь она хоть трижды вменяемая, а Гнедой в свое время получил от министра обороны вполне себе однозначное указание, хотя и данное в неформальной обстановке: «Да пойми, Михалыч, ты ж АПБР, давно в этой каше варишься и к тому же сидишь совсем рядом с Белоярским Обломком, тебе и карты в руки. Знаю, что ты ни разу не дипломат, прокачай навыки, значит. Ты не сомневайся, мы тебя всячески поддержим, но, как ни крути, ложиться на эту амбразуру тебе!»

Короче, как в классике, – «предложение, от которого невозможно отказаться». Директор АПБР умыл руки, с ним тоже, видимо, поговорили. Вот и приходилось полковнику Гнедому вертеться как ужу на сковородке между двух огней – руководством страны и жутковатым Посвященным Белоярского Обломка – все равно что с другой цивилизацией. Ответственность, прямо скажем, не по должности и не по зарплате. Но когда только заикнулся об этом директору АПБР, тот скучным голосом сказал, чтобы полковник бросил дурака валять и не мечтал свалить в отставку – никто ее, эту отставку, не примет. Так что пусть делает, что сказано, выбора нет.

А потом к двум огням добавился третий – Таганайский Обломок. И вот тут стало совсем солоно, и полковнику Гнедому пришлось коренным образом пересмотреть свое понимание слова «проблемы». Вот там уж никакой дипломатии – жуть, которая перла с Таганая, была злом в чистом виде и страшной угрозой. Гнедой запросил санкции руководства на применение тяжелых становых боеприпасов для консервации Таганайской Зоны, но, к своему великому удивлению, услышал категорическое «нет». Тогда полковник рискнул через голову директора АПБР обратиться к министру обороны, раз уж тот взялся непосредственно раздавать ему указания. Но ответ был тот же, а стоило Гнедому упомянуть про безопасность государства, как он получил резкую отповедь: «Михалыч, думаешь, у нас тут совсем идиоты сидят? Все мы понимаем и знаем. Еще и побольше твоего. Приказ ясен? Сиди и не рыпайся, занимайся своим делом. С Белоярскими поаккуратнее, а Таганай… блокируй пока, чтобы дрянь эта оттуда не расползалась. Людей я тебе подкину и с техникой помогу. Но чтоб никакой самодеятельности, понял?!» Гнедому только и осталось, что ответить: «Так точно!» и развернуться на каблуках.