Полуденный бес - Павел Басинский

– Молчи! – крикнул князь Талдыкину. – Волхв решил посмеяться надо мной. Ему не объяснили, кто таков Чернолусский и как он умеет блюсти честь своих гостей. Через час сюда будет доставлена девушка, за невинность которой может поручиться всякий, если он не последний негодяй. Пусть она заговорит голосом моего отца, который я еще не забыл. В противном случае, маг, твоя собственная душа пожалеет о том, что воплотилась в этом бренном теле…

– Вы говорите ужасно много слов, князь, – насмешливо перебил его Вирский.

– Вы спите? – спросил Барский.

– Нет-нет! Просто задумался. Вы верите в переселение душ?

– Вообще-то, я атеист. Но как эгоист предпочитаю верить, что после моей смерти мое «я» до конца не умрет. Поэтому меня греет этот невинный русский индуизм, эти сказочки о русалках, оборотнях и прочих переселениях душ.

– Читайте до конца, – сухо добавил он, – потом поговорим. Но учтите! Обсуждать эту чушь на трезвую голову я не согласен.

К дому лесничего была послана коляска. Коварный князь знал, что отец Ольги Павловны уехал в губернский город и бедная девушка находится в доме одна. Знал он и о том впечатлении, какое производил на несчастную, томящуюся в лесной глуши под неусыпным взором отца-тирана. В записке, посланной с кучером, князь бессовестно признавался ей в любви и просил немедленного свидания.

Чтобы скоротать время, Вирский попросил у князя позволения осмотреть его библиотеку.

– Молодой человек, – сказал он, указывая на Иванова, – рекомендовал вас как страстного книжника. Он сказал, что в вашем доме хранятся редкие издания по оккультизму и черной магии.

– Он спутал меня с покойным братом, – лениво возразил князь. – Изволь, смотри.

Дворецкий проводил Вирского в кабинет. Через час он вернулся. Глаза его горели. В руках он держал черный фолиант.

– Мы с вашим родственником не оговорили размер моего гонорара. Я оставил его на ваше усмотрение. В деньгах я не нуждаюсь, но если бы в случае успешной демонстрации моего искусства я получил бы в качестве вознаграждения эту книгу…

– Изволь, – отвечал князь. – Но боюсь, что твоим вознаграждением будут твои помятые бока.

В это время в гостиную вошла Ольга Павловна. Она была бледна и дрожала. Было видно, каких внутренних сомнений и нравственных мук стоил ей этот поступок. Но не это беспокоило князя. Он о чем-то перешептывался с кучером.

– Никак нет-с! – докладывал кучер. – Никто не видел-с!

– Вот девственница, чернокнижник! – громко произнес князь по-французски. – С этой минуты твою душу ничто не спасет!

– Подумайте о своей душе, – холодно отвечал Вирский.

Он подошел к девушке и взял ее за руку. Рука была холодна как лед. Вирский заглянул в глаза Ольге Павловне, и они сперва расширились от ужаса, но тотчас закрылись спокойно, как во время глубокого сна. Она упала без чувств в руки Вирского. Потом ее тело дрогнуло и изогнулось в судороге, словно пронзенное электрическим током. Содрогания повторились несколько раз. Когда конвульсии кончились, Ольга Павловна твердо встала на ноги и подошла к князю. При виде ее бледного лица, озаренного неземным вдохновением, Талдыкин в ужасе бросился из гостиной. Князь оставался на месте и внешне был спокоен.

– Ты хотел говорить со мной, Сережа? – глухим старческим голосом заговорила девушка. – Я пред тобой.

Девицы на диване завизжали, но после короткого огненного взгляда, брошенного магом, обмерли.

– Я не боюсь тебя, старый хрыч! – крикнул князь. – Я единственный, кто не боялся тебя при жизни, не думаешь ли ты, что испугаюсь тебя мертвого? Ступай назад – в могилу!

– Я не пугать тебя пришел, – смиренно отвечал старый князь. – Я давно тебя простил. И мать, которую ты первой свел в гроб, простила тебя. Я сам хотел с тобою говорить.

– Чего ты хочешь?

– Доверь управление имением нашему родственнику графу Б. Сделай это немедля! Времени осталось совсем мало…

– Пошел к черту! – сказал Сергей Львович.

– Сереженька… – в голосе старого князя не было обиды, он был мягче прежнего. – Ты не можешь знать, что с тобой произойдет…

Внезапно Вирский шагнул к Ольге и взял ее за плечи.

– Что такое! – воскликнул князь. – Зачем ты остановил его?!

– Душа не может долго находиться в чужом теле, – объяснил Вирский. – Это небезопасно для души, которая его временно покинула. Она может не вернуться назад. Посмотрите, что стало с девушкой, она почти мертва.

На лице князя промелькнула тень раскаяния.

– Вы довольны, князь? – насмешливо спросил Вирский. – Книга моя?

– Пошел прочь, колдун! – взорвался Чернолусский. Выражение его лица стало свирепым. – Алешка! Заплати ему… сколько-нибудь. И прикажи кучеру отвезти его чародейство куда его душе угодно, хоть к дьяволу!

– Ты еще пожалеешь о своих словах! – прошептал Вирский.

Чернолусский схватил лежавший на столе револьвер и, наведя на лоб Вирского, нажал на спусковой крючок.

Осечка! Не говоря ни слова, маг взял из рук уже стоявшего рядом дворецкого плащ с цилиндром и не спеша вышел из гостиной. Иванов побежал за ним. Вдруг раздался женский крик. Это Ольга Павловна, осознав весь позор своего положения, закричала и бросилась к дверям. Князь хотел остановить ее, но почувствовал, что не в силах пошевелить рукой. Вернувшийся Иванов с удивлением спросил князя, что здесь произошло.

Обыск в доме не дал результатов. Взялись за служебные постройки. Капитан-исправник предложил начать с дальнего сарая возле пересохшего пруда.

– Не думает ли господин Бубенцов, что я спрятал девушку в навозном сарае? – с издевкой спросил Чернолусский. – Это было бы не по-джентльменски.

Вдруг общее внимание обратилось на дворецкого. С ним происходило что-то странное. Он был бледен и мелко дрожал, как осина на ветру. Бубенцов подскочил к нему:

– Ты что-то знаешь, старик?

– Ничего-с…

– Он что-то знает, но скрывает от нас!

– Ничего-с…

Князь с изумлением рассматривал старого слугу.

– Егорыч! Если ты что-то знаешь, говори…

– Ничего-с…

– Я приказываю тебе…

– Федор Терентьевич! – завопил Бубенцов. – Прикажите ему молчать! Я и не кончал университета, но и я хорошо знаю, что до выяснения дела нельзя позволять подозреваемым общаться друг с другом!

– Сами бы помолчали… – с досадой отвечал Курослепов.

Ворота риги оказались заперты на новый замок.

– Не кажется ли вам странным, – сказал Бубенцов, – что брошенный сарай так заботливо охраняется?

Трясущимися руками дворецкий достал ключи и отпер ворота. Сунувшийся в сарай первым Бубенцов тотчас выскочил. Из темноты сарая, глухо ворча и скаля желтые зубы, медленно вышла волчица. С ее морды сочилась кровавая пена, перемешанная с древесными опилками. Зверюга вертелась на месте, поджав хвост и вздыбив шерсть. Несколько раз угрожающе клацнула зубами и затем, убедившись, что ее боятся преследовать, не спеша потрусила в поле.