Капитан Наполеон - Эдмон Лепеллетье

– Ну, а если ты будешь ранена?

– Да ведь ты врач! Ты будешь ухаживать за мной и вылечишь меня!

Через несколько дней после этого на рассвете можно было видеть, как по дороге, ведшей в Анже, быстро шагал молодой человек, перекинув через плечо палку, на конце которой был узелок с бельем; этот юноша был одет в мундир национальной гвардии. По прибытии в Анже юноша явился в мэрию, где и записался волонтером в батальон из Майен-э-Луар под именем Ренэ Марсель, сына Марселя, мельника в Сюржэре. Молодой человек заметил при этом, что хочет попасть в полк, где служит лекарем его старший брат Марсель.

Ренэ была зачислена в полк без всяких затруднений.

Никто не заподозрил ее пола. Во времена тогдашнего всеобщего смятения и самопожертвования на благо родины случаи поступления женщин в солдаты встречались неоднократно, и в батальонах революции служило немало рекрутов женского пола. В золотых книгах военных летописей республики еще сохранилось много безвестных имен героических амазонок, оказавших в качестве простых солдат много славных услуг родине.

В батальоне из Майен-э-Луар, где Ренэ скоро добилась серебряных нашивок и заслужила прозвище Красавчик Сержант, ей пришлось вскоре испытать жестокое разочарование. Ей не суждено было долго оставаться подле того, ради которого она пошла на эту жертву: приказ свыше заставил лекаря Марселя перейти в четвертый артиллерийский батальон, где не хватало докторов и который спешили двинуть на Тулон.

Расставание было очень тяжелым. Необходимость сдерживать свою скорбь и таить слезы, чтобы не выдать истины посторонним наблюдателям, усиливала страдание разлуки. Но влюбленные дали друг другу слово, что каждый из них сделает все возможное, чтобы им снова очутиться вместе.

Мы уже видели, как Красавчик Сержант хлопотал у капитана Бонапарта, из чего знаем, насколько Ренэ старалась поскорее соединиться с возлюбленным.

Благодаря протекции Робеспьера-младшего, бывшего в дружбе с Бонапартом, желаемый перевод был получен, и мы вскоре встретим под командой Борепэра, геройского защитника Вердена, Ренэ, воодушевленную любовью, и Марселя, философа-гуманиста, ученика Жан-Жака Руссо, апостола мира и международного братства, гражданина мира, как он называл себя после своего несколько невольного поступления в полк.

После ухода Красавчика Сержанта Бонапарт, замкнувшись в себе, снова взялся за работу. Раскинув карту, он представлял грандиозные проекты защиты побережья Средиземного моря, завистливо поглядывая на горы, отделявшие Францию от Пьемонта, ключа Италии.

Стук в дверь заставил его очнуться от этих стратегических расчетов.

«Ну кто там еще? – нетерпеливо подумал Наполеон, недовольный тем, что ему опять помешали. – Сегодня какой-то приемный день у меня!»

– Кто там? – громко крикнул он.

– Это я, – ответил женский голос. – Екатерина, прачка!

– Войдите! – буркнул Наполеон.

В дверях появилась Екатерина с корзиной в руках; она казалась несколько смущенной.

– Не беспокойтесь, капитан, – почти робко сказала она. – Я просто принесла вам ваше белье. Я подумала, что оно может понадобиться вам.

Не поднимая глаз, Бонапарт буркнул:

– Белье? Хорошо… Положите его на кровать!

Екатерина чувствовала себя очень смущенной. Она не решалась ни тронуться с места, ни поставить корзину, которую продолжала держать в руках. Она думала: «У меня, должно быть, очень глупый вид. Но я ничего не могу поделать с собой – этот человек внушает мне невольное уважение!»

Та, которую во всем квартале Сен-Рок звали Сан-Жен и которая постоянно оправдывала это прозвище, на этот раз явно чувствовала себя стесненной. Она посмотрела на постель, которую ей показал Бонапарт, взяла корзину в другую руку и помяла в кармане передника принесенный счет, не решаясь предпринять что-либо. Она испытывала как раз сильные денежные затруднения.

Бонапарт продолжал рассматривать карту, разложенную на столе, даже не замечая присутствия прачки.

В конце концов Екатерина принялась покашливать, чтобы обратить на себя его внимание.

«А капитан-то не очень галантен! – думала она. – Конечно, я порядочная женщина и не пришла к нему для… глупостей, но стою же я того, чтобы он хоть посмотрел на меня!»

Уязвленная в своем женском самолюбии, она снова принялась покашливать.

Бонапарт поднял голову и нахмурил брови.

– Как, вы все еще здесь? – не особенно-то любезно сказал он. – Что вам нужно? – продолжал он после короткого молчания с обычной для него резкостью.

– Да… но… гражданин… извините – капитан. Я хотела сказать вам… ну, словом, я выхожу замуж! – поспешно докончила Екатерина.

Она была красная как рак. Под полотняной кофточкой бурно волновалась пышная грудь. Капитан решительно заставлял ее терять обычный апломб.

– А, вы выходите замуж? – холодно заметил Бонапарт. – Ну что же, тем лучше для вас. Желаю вам счастья! Надеюсь, что вы выходите замуж за славного парня, наверное, за какого-нибудь прачечника?

– Нет, капитан! – поспешно ответила Екатерина, почувствовавшая себя задетой. – Мой суженый – солдат… сержант!

– А, это очень хорошо! Вы хорошо делаете, что выходите замуж за военного, мадемуазель, – произнес Бонапарт более любезным тоном. – Быть солдатом – значит быть вдвойне французом. Желаю вам счастья!

Наполеон хотел снова приняться за работу, мало интересуясь любовными делами своей прачки; тем не менее он не мог не улыбнуться при виде волнующегося корсажа Екатерины, здоровья, которым так и дышали ее щеки, и всей ее бодрой, задорной фигуры, совершенно не вязавшейся со скромной миной и видом недотроги, с которым она приносила ему белье. Его всегда особенно тянуло к полным женщинам; тощий, голодающий офицер, как и нервный первый консул, как и пузатый император, любил касаться пышных, аппетитных форм.

Полная силы красота Екатерины заставила Наполеона оторваться на минутку от своих стратегических занятий; с некоторой, уже в то время свойственной ему грубостью он быстро кинулся к молодой прачке и дерзко схватил ее за грудь.

Екатерина слегка вскрикнула.

Будущий победитель при Арколе был не из тех, кто станет колебаться в подобных случаях. Началась атака. Наполеон удвоил быстроту натиска и прижал Екатерину, вынуждая ее сесть на край кровати, она же отважно, лицом к лицу встретила неприятеля и стала защищаться, но без ложного стыда, не стараясь показать вид оскорбленной невинности. А так как Наполеон, забывая о Тулоне, очевидно, хотел ускорить победу, то для защиты она выставила перед собой в виде бастиона корзину от белья и сказала изумленному атакующему:

– Нет, нет, капитан! Слишком поздно. Вам не взять меня… я уже капитулировала. Что сказал бы мой муж!

– В самом деле! – ответил Бонапарт, приостанавливая враждебные действия. – Значит, этот брак вполне серьезен?