Улыбка бога - Диана Бош

– Кто детеныш, а кто – джунгли?

– Они там все и детеныши, и джунгли. Вот где бы я не хотела работать, так это в детском учреждении. У меня нервы не выдержали бы.

– Переживала бы за ребят?

– Поубивала б всех, – вздохнула Настя.

– А я не верю. Тебя любят и дети, и собаки, а это говорит о доброте и, как следствие, о профпригодности.

– Думаешь, доброты достаточно, чтобы работать воспитателем?

– Мне кажется, это главное. Все остальное может быть, а может и не быть, но без любви к детям к ним категорически никого подпускать нельзя.

Они поднялись по лестнице на второй этаж и заглянули в помещение группы. Лиза сидела, нахохлившись и сложив на коленях руки. На маленьком столике перед ней стояла чашка с молоком, на ручке которой висела... пенка.

– Мама! – Она увидела Настю и бросилась к ней со всех ног. – А Марь Васильевна сказала, что я не должна пенки снимать с молока, а вместе с ними пить. А если я откажусь, то она мне пенки будет на нос вешать!

Девочка не выдержала, слезы хлынули у нее из глаз.

– Отведи тетю Александру к своему шкафчику и достань одежду. Начинайте одеваться, а я сейчас приду.

Настя торопливо ушла и отсутствовала минут пять. Пришла разгоряченная и злая. К этому моменту Лиза уже стояла одетая и весело щебетала, а Александра завязывала ей шнурки.

– Идемте,? Настя махнула рукой и, не останавливаясь, пошла к выходу. Александра с Лизой поспешили следом.

Только когда девочка побежала вперед карабкаться на снежные горки и кататься на островках льда, Настя раздраженно сказала:

– Ну вот как тут не поубивать некоторых, а? Ведь просила же: не надо заставлять Лизу молоко с пенкой пить. Она даже кипяченое с трудом переносит, только пастеризованное пьет, а тут – с пенкой. Зачем насилием отвращение к еде у ребенка вызывать? Еще и «на нос повешу». Ну что это такое? – У нее от обиды за дочь задрожал голос.

– Странно. Мне кажется, с каждым годом все становится хуже и хуже. Когда я ходила в ясли, мне спокойно заменяли молоко на чай. Да, я, как и твоя Лиза, органически не выносила в детстве пенку и вообще кипяченое молоко. Я и сейчас его не люблю.

Они прошли мимо небольшого магазина, и Настя встрепенулась:

– Ой, я ж забыла творожки для Лизки купить. Она по утрам любит их есть. Постой здесь, я мигом!

Она скрылась за дверями мини-маркета, а Александра потрусила догонять девочку.

– Лиза, давай маму подождем!

– А где она? – мигом обернулась та. – Я к ней хочу!

И она, не обращая внимания на Александру, побежала к дверям магазина.

Пришлось поторопиться за ней следом. Настя уже стояла на кассе, и Лиза сразу прилипла к ней, как кусочек железа к магниту. Александре даже показалось, что она услышала характерный звук: «Чпок!»

– Мама, – громко заныла Лиза, – купи шоколадку. Ну купи шоколадку!

– У тебя аллергия, – попыталась сопротивляться Настя.

– Тогда купи орешков...

– Хорошо.

– И мармеладку еще! Купишь мармеладку? И жвачку, и чупа-чупс! – Лиза хватала сладости со стойки и бросала на прилавок.

– О, Боже мой, – простонала Настя, но смиренно заплатила за все и сложила в пакет.

– Насть, я ее хотела удержать, но не успела, – стала оправдываться Александра.

– А шоколадку? – заныла девочка, обследовав содержимое сумки.

– Лиза, нет! Ты же знаешь, что тебе нельзя.

– Мама, я шоколад хочу!

Настя схватила Лизу за руку и потащила по тропинке, не обращая внимания на ее вопли.

– Да ерунда, я даже не сомневалась, что Лизка следом за мной увяжется. Удивительно, что она задержалась и прибежала, когда я уже на кассе стояла. А не то концерт в магазине мне был бы обеспечен: у нее запросы там вырастают в несколько раз.

Лиза вырвалась и поскакала вперед, что-то напевая и то и дело ныряя в снег и вываливаясь в нем по самую макушку.

Проходившие мимо молодые люди уставились на девушек во все глаза, а один из них даже присвистнул от удовольствия. Еще бы, Настя и Александра представляли собой занятную пару: одна в белой шубке, светленькая и голубоглазая, вторая – вся в черном (любимый Настин цвет!), с волосами, выкрашенными в цвет «синий баклажан», и с макияжем, в точности как у героинь вампирских саг.

Да, Настя от природы обладала экзотической внешностью и старательно подчеркивала ее. Удлиненные, вытянутые к вискам глаза, пунцово-алые губы, высокие скулы и длинные прямые волосы. Ну чем не ведьма? Некоторые соседи так за глаза ее и называли, но она только смеялась. Похоже, их страх льстил ей.

– Смотри какие! – не выдержал первый парень, подталкивая друга локтем.

– Ангел и Бес, – ухмыльнулся второй.

– Эх, а я согласен быть третьим! Девчонки, возьмите меня с собой на правах Бога.

Настя с Александрой оглянулись и прыснули от смеха.

– Это что, он себя Богом назвал?

– Ну да, – Настя достала ключ и открыла калитку. – Заходи.

Навстречу из тепла жарко протопленного дома вылетел Ричард и ткнулся лобастой башкой Александре в ладони.

– Мальчик. Хороший, – погладила она его.

Лиза тут же дернула за ленты шапки, и те завязались в тугой узел. Настя, продолжая болтать с Александрой, сняла с дочки шубку и попыталась ногтями развязать узелок. Лиза дергалась, топчась на месте и снимая с ног ботинки. Она упиралась носком одного ботинка в пятку другого, пытаясь таким образом избежать наклонов. От ее дерганий ленты все время выскальзывали у Насти из рук, и у нее лопнуло терпение.

– Лизка, стой ровно! – цыкнула она.

– Давай я попробую, – предложила Александра, и подруга взглянула на нее с благодарностью.

– Ничего не успеваю, – пожаловалась она, выкладывая на кухонный стол пачку пельменей и замороженные котлеты. – Приходится полуфабрикатами питаться. Утром дочку в садик оттащу, в офис сбегаю, на вечер – работу на дом беру. Потом сижу до поздней ночи, баланс составляю.

– А Лешик твой что не помогает?

– Алексей? – Она впервые на памяти Александры назвала мужа полным именем. – Да когда он мне вообще что в доме делал. Эх, говорили мне умные люди: не суй голову в петлю. Не послушалась. Ему даже двор лень расчистить, вон, снегом все по пояс занесло.

Лиза тем временем, избавившись от шапки, раскидала в разные стороны ботинки, скинула шубку и побежала в комнату. Там она замерла в немом изумлении перед огромной коробкой с куклой. Глаза девочки расширились, рот приоткрылся, и на мордашке было написана гамма чувств от восторга до отчаяния: это совершенно точно не может быть моим!

– Лиза, бери! Это я тебе купила, – сказала Александра.