Блажий Омут - Елена Михалёва

Голый банник в густом мареве белого пара хохотал надо мною так, что его толстые щёки тряслись, как подтаявшее на солнце сало. Моё замешательство явно позабавило его. Я и вправду не ожидал ничего подобного. Оружие я оставил снаружи парилки, а банник сейчас находился в своей стихии. Стоило ему напасть, и дела мои окажутся плохи. Так думал я, отступая. Благо, был не один.

Кот выскользнул из-под лавки. Мелькнул чёрной молнией сквозь молочные клубы пара. Перекатился и сделался варгином. Громадным и злым, как чёрт.

Одним прыжком мой друг сбил банника с ног, приложив его со всей силы к бревенчатой стене. И как только дух из него не выбил.

Хохотать хозяин местной парилки перестал вмиг. Попытался выбраться из-под острых когтей. Да куда баннику с варгином тягаться! Кот утробно зарычал. Ощерил пасть, полную острых зубов.

— Не троньте! — взмолился банник. — Я же просто пошутил! Прошу! Пощадите! Ничего плохого вам не желал!

— Шельма плешивая, — проворчал я, оборачиваясь вокруг пояса льняным полотенцем. — Не тронь его, Кот. Пусть попробует объясниться сперва.

Варгин нехотя слез с толстого банника и встал промеж нами надёжнее всякой стены. Давал понять, что покуда он при мне, и меч с рунами никакой не нужен.

— Говори, — велел Кот, сердито сверкнув медовыми очами.

Банник отполз в угол и кое-как поднялся на ноги. Всё это время на нас косился. Голый, жалкий и толстый. Теперь он выглядел не опаснее ощипанной курицы в базарный день. Он переводил взор маленьких глазок с варгина на меня и обратно. Вероятно, гадал, как так вышло, что окаянный Ловчий вдруг водится с нечистью, а нечисть его оберегает верой и правдой.

— Так ведь в баньке трудимся мы с другими мелкими духами, — начал банник. — Все они мне подчиняются. Мы просто путникам услуги предоставляем. Всякие, — он выразительно поднял низкие густые брови, смешно наморщив при этом лоб. — И не так дорого, как настоящие люди это делают по обыкновению.

Варгин, который не сводил с него взора, осведомился:

— Это он про торг телом говорит?

— Ага, — удивлённо протянул я.

— Фу, — Кот выразительно фыркнул. Потряс головой. — Экая мерзость.

— Это тебе мерзость, блохастый, — осклабился банник, который счёл реакцию варгина потешной. — А люд всё равно разницы не замечает.

Я скрестил руки на груди. Публичный дом под видом бани, где не девки румяные мужчин услаждают, а нечисть в обличье девок. Да ещё так близко к Святограду! Быть не может.

— А что же Белая рать? Как вашу братию терпит? — спросил я.

— С Белой ратью у нас договорённость. Они нас не трогают, а мы им до мелочей сообщаем обо всех, кто сюда приходит. А захаживают многие, — взгляд банника сделался пристальным. — Но вот Ловчих я не видел уж лет десять как. Потому сам тобою заинтересовался. Да и не верил, что раскусишь меня. Молодой какой. А бабёнка у меня дивная выходит.

Хозяин бани захлопал ресницами и послал мне воздушный поцелуй. А потом захохотал, что было мочи.

Кот снова угрожающе зарычал. Эти шуточки действовали ему на нервы.

— Ладно вам, будет злиться, — банник утёр выступившие от смеха слёзы. — Не принимай близко к сердцу, Ловчий. А лучше послушай мой совет. Вижу, парень ты недурной, раз с нашим собратом общий язык находишь и головы сечь не спешишь. Остерегись. И уходи с Посада поскорее.

— С чего бы? — не понял я.

— Здесь то и дело одинокие путники пропадают, — понизив голос, сообщил банник. — Даже меч не спасёт.

— А пропадают куда? — Кот с недоверием дёрнул усами.

Но банник только плечами пожал.

— Почём мне знать? — ответил он. — Никто не в курсе. А я вообще от бани далеко не отхожу, как и все мои духи. Я ведь банник всё же. Моё дело предупредить. Раз люди пропадают, значит, что-то худое творится. Но решать, конечно, тебе, — хозяин бани почесал голое пузо, по которому стекали капли пота из-за жара в парилке. — Ну, поговорили, да и будет. Отдыхайте с миром.

Банник вразвалочку пошёл прочь. На ходу тело его вновь переменилось, вернувшись к обличию аппетитной нагой женщины. К дверям она подошла уже не вразвалочку, а плавно качая бёдрами. И ушла прочь, даже не оглянувшись. Вероятно, банник потерял к нам всякий интерес.

— Дела, — протянул Кот, оборачиваясь снова обыкновенным чёрным котярой.

— Угу, — согласился я, а сам взялся за мочало в надежде, что мне никто более не станет мешать.

К счастью, мне удалось попариться без иных приключений. Никто более не беспокоил меня. Ни один из местных духов в парилку не совался. Вероятно, побаивались встретиться с Котом. А то и вовсе подслушивали нашу беседу с хозяином бани. Так или иначе, было тихо. Я с удовольствием и не спеша омыл тело, а после почувствовал себя разомлевшим настолько, что не мог думать более ни о чём, кроме сытного ужина и тёплой постели. Поэтому мы с варгином собрали вещи и направились на ближайший постоялый двор.

На беду, мои давешние догадки сбылись. Тучи всё же доползли по небосводу до Дальнего Посада, разразившись мелким дождём. Не самое приятное событие после баньки. И всё же не самое и печальное. Дождик был по-летнему тёплым и весьма терпимым. Он лишь подгонял нас, дабы заставить поскорее попасть под крышу.

Ближайшим местом для ночлега оказался трактир «Веселина» на восточной окраине городишка. В два других постоялых двора я решил не соваться. Боялся, что свободных мест не найдётся.

Улочки Дальнего Посада были кривы и порядком разбиты конскими копытами да телегами. Красивые трёхэтажные срубы в центральной части городка соседствовали с простыми строениями из камня, но чем ближе к окраинам, тем больше Посад напоминал деревню с плетнями и низенькими домишками под соломенными крышами. Здесь шныряли крысы и бродячие псы. Дурно пахло нечистым амбаром из-за того, что лошадей по улочкам проходило довольно много, но убирать за чужой скотиной не торопился никто. Да вдобавок совсем стемнело из-за дождевых туч. Под ногами то и дело чавкало. И я надеялся, что в лужах дождевая вода, а не что-то иное. Не хотелось бы сразу после бани гулять по нечистотам.

Кот оставался солидарен со мной. Он даже запрыгнул мне на плечо, да так и ехал до самого трактира, капризно щуря свои золотые очи. Не желал пачкать лапки. Варгин даже в обличии домашнего котяры оставался весьма тяжёл, но прогонять его я не стал. Пожалел. В первую очередь, в благодарность за то, как он отважно ринулся супротив банника в его родной стихии. И глазом не моргнул, мой шерстяной защитник.

Так и добрались мы до «Веселины».

Вопреки опасениям, трактир оказался довольно просторным двухэтажным зданием с разукрашенными резными ставнями и чистым двором с собственной конюшней. Здесь было шумно и светло. Из общей залы доносился смех и звон посуды. Оставалось надеяться, что не все комнаты у них заняты.