Маршалы Сталина - Юрий Рубцов

Только через 20 лет опальным военачальникам было возвращено честное имя. Определением Военной коллегии от 31 января 1957 г. приговор в отношении Тухачевского и разделивших с ним посмертную судьбу военачальников был отменен и уголовное дело прекращено за отсутствием в их действиях состава преступления. В 50-60-е годы были реабилитированы и другие из 408 военных, осужденных по делу так называемой «антисоветской троцкистской военной организации».

Когда над страной разразилась июньская гроза сорок первого года, многие почувствовали, как не хватает во главе наших войск павших в годы сталинских репрессий. Ведь не будем забывать: вопреки устойчивому заблуждению Тухачевский был всего на три года старше Г. К. Жукова или К. К. Рокоссовского, но насколько опытнее.

В этой связи очень высоко оценивал Михаила Николаевича маршал Жуков, о чем уже говорилось выше. Более критично отзывался о полководце маршал И. С. Конев. Беседуя с писателем Константином Симоновым, он говорил, что Тухачевский — человек даровитый, сильный, волевой, теоретически хорошо подкованный. К его недостаткам Конев относил «известный налет авантюризма, который проявился еще в польской кампании, в сражении под Варшавой». Главное же — тот не прошел ступень за ступенью всю военную лестницу и после гражданской войны непосредственно войсками командовал мало. Тем не менее Конев видел Тухачевского на одном из высших командных постов во время Великой Отечественной войны, в отличие от Блюхера, Якира, Егорова, а уж тем более Белова или Дыбенко.

…В самом конце гражданской войны, прощаясь со Сталиным после совещания, на котором рассматривались уроки поражения под Варшавой, молодой Тухачевский грустно продекламировал:

Натолкнувшись на недоуменный взгляд будущего вождя, пояснил: «Так сказал Гамлет после встречи с духом своего отца». Он словно через два десятилетия предвосхищал свой жизненный финал, в котором конфликт с членом Военного совета Юго-Западного фронта стал доминантой, голосом его судьбы…

Не успел минуть месяц с начала Великой Отечественной войны, как на стол секретаря ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкова, отвечавшего в партии за кадровую политику, легло письмо начальника 3-го управления Наркомата обороны СССР — военной контрразведки майора госбезопасности А. Н. Михеева. На себе оно несло гриф «Совершенно секретно» и иным просто не могло быть, поскольку касалось личности заместителя народного комиссара обороны Маршала Советского Союза Г. И. Кулика.

Паутина подозрительности и шпиономании, которой маршалу, в отличие от многих сподвижников, удалось счастливо избежать в самый разгар репрессий — 1937–1938 гг., теперь грозила опутать с головы до ног. Приложенная к письму справка содержала такую убийственную дозу компромата, которой хватило бы на то, чтобы бросить в небытие не одного человека.

Подготовленный в недрах госбезопасности документ, датированный 17 июля 1941 г., прежде всего уличал Григория Ивановича, члена ВКП(б) с ноября 1917 г., в давних связях с враждебной большевикам партией социалистов-революционеров. С уходом на фронт в 1914 г. эти связи вроде бы прекратились, но кто знает…

«Явно шпионским» было найдено окружение Кулика. Его вторая, исчезнувшая к тому времени без следа, жена Кира Ивановна носила аж четыре фамилии — Симонич-Плавнек-Шапиро-Кулик. Происходила из дворян. Ее отец, граф Симонич, предводительствовал дворянством в бывшем Царстве Польском, руководил отделом контрразведки в Гельсингфорсе, за что был расстрелян ВЧК в 1919 г. Мать с 1934 г. жила в Италии, покинув СССР.

Братья жены Кулика, Константин и Сергей, были в свое время расстреляны за шпионаж. А ее сестры, как утверждали компетентные органы, тоже работали на иностранные разведки, тем более, что две из них, будучи замужем за иностранцами, проживали в Италии и Германии. Маршал, находясь в заграничной командировке, тайно встречался со старшей, Александрой. И вообще, как ни советовали ему доброжелатели, стремлением отмежеваться от такой родни не горел.

Казалось бы, откуда в нем, полуграмотном сыне бедного полтавского крестьянина, зародилось этакое стремление к голубой крови? Может, потому, что с малых лет не баловала его судьба. Многодетная семья влачила полуголодное существование. После смерти отца старшим братьям Григория отошла почти вся земля, ему же и оставшейся с ним матери досталось всего полдесятины. Шедшая от дедов и прадедов мечта о своей землице подтолкнула Григория к эсерам. Но несмотря на то, что он закончил четыре класса школы — для человека в его положении это было немало, в политике разбирался слабо. Как говорится, руководствовался больше классовым инстинктом. По позднейшему признанию Кулика, «если сейчас спросить меня, какая это была организация, меньшевистская или эсеровская, просто затрудняюсь точно ответить, так как в политике я в тот период очень плохо разбирался… В 1914 году с уходом на фронт я всякую связь с революционерами до Февральской революции потерял».

Вихри Февраля вынесли Григория Ивановича из солдатской среды наверх. Очень скоро он стал председателем солдатского комитета целой дивизии. Взял сторону большевиков. В связи с агитацией против организованного Керенским летом 1917 г. наступления был арестован, но вскоре освобожден.

Армейскую службу Григорий начинал в артиллерийских частях, и этот случайный выбор рода войск во многом определил его сногсшибательную карьеру в Красной Армии. До Октября 1917 г. он прошел путь всего от рядового до старшего фейерверкера (унтер-офицера), а весной 1918 г. занял, можно сказать, генеральскую должность, став начальником артиллерии 5-й Украинской советской армии, которой командовал К. Е. Ворошилов. Именно к нему, действовавшему со своей армией в районе Луганска, привел Кулик лично сформированный красногвардейский отряд, успевший повоевать с немцами и гайдамаками.

С тех пор они шли бок о бок. При обороне Царицына Ворошилов, командовавший 14-й армией, познакомил своего начальника артиллерии с И. В. Сталиным, который, безусловно, уже тогда обратил внимание на расторопного, хотя и не очень далекого красного командира. Обратил внимание и помогал его служебному росту.

Ему нужны были именно такие не рассуждающие крестьянские парни в пику военспецам Л. Д. Троцкого.

Когда последний попытался, используя права председателя РВС, снять Кулика с должности начарта 14-й армии, ему воспрепятствовал именно Сталин, поддержанный Г. К. Орджоникидзе. Под руководством Ворошилова Кулик участвовал в разгроме антисоветского мятежа, поднятого в мае 1919 г. командиром 6-й дивизии Н. А. Григорьевым на территории Херсонской и Екатеринославской губерний. Получил за это орден Красного Знамени.

Вторым орденом Красного Знамени он был награжден уже за действия в качестве начальника артиллерии Первой Конной армии, куда получил назначение по ходатайству члена РВС армии Ворошилова.