Летний сон в алых тонах - Кристоффер Хольст

– Слушай, Эбба…

– Да?

– А тебе не кажется странным, что это случилось прямо накануне праздника летнего солнцестояния?

Эбба сначала молчит. Потом делает глубокий вдох.

– Кажется. Это первое, о чем я подумала.

– Но ты же не думаешь, что…

Ина замолкает. Эбба морщит лоб.

– В смысле? Что это может быть…

Кажется, она даже не в силах закончить фразу. Вид у нее становится неуверенный. Глаза так и бегают. Таких, как Эбба, редко можно увидеть растерянными, но если это происходит, то только держись. Гром гремит, земля трясется. Однако она быстро приходит в себя, и ее взгляд обретает прежнюю твердость. Она откашливается.

– Возьми себя в руки, Ина. Это сделал кто-то другой.

– Но кто?

– Кандидатов много. И пусть не все, но наверняка многие могли желать Карро смерти. Мы обе знаем, что она могла быть настоящей…

Она обрывает себя на полуслове. Нельзя называть шлюхой убитую девушку. И даже Эбба это понимает.

* * *

Дорога домой вверх по склону тяжелая и изматывающая. Ноги болят. Ина купила себе слишком тесную обувь. Как обычно. Вот дура. Словно боится признать, что у нее уже не тридцать восьмой размер, а скорее сороковой. Красная кровь на белых «Конверсах» – сомнительный вызов моде.

Как странно встретиться с Эббой. Но в то же время приятно. Словно напоминание о том, что она тут не одна, со своими тревогами, страхами и бессонными ночами. Напоминание о том, что когда-то они были дружной компанией. Единым целым. Соучастницами.

Может, им удастся снова стать близкими подругами? Ина скучает по Эббе. Скучает по ее абсурдному чувству юмора, ее смелости, уютной квартире ее семьи на Банергатан и мясному соусу, который готовит ее мама. Скучает по тем временам, когда она, Ина, была частью всего этого.

Добравшись до конца усыпанной галькой дороги, она начинает свое восхождение по длинной лестнице, которая ведет к дому ее семьи. После лестницы останется пройти через еловый лес, и как только услышишь шум прибоя, значит, дом уже близко. Но сейчас Ина ничего не слышит. Балтийское море этим вечером совершенно спокойно.

Она оставляет лес позади и перепрыгивает через широкие ямы в расселинах скал, которые ночной ливень превратил в маленькие озерца. В вечернем свете вырисовывается зловещий силуэт ветхой виллы. Бог ты мой, она и в самом деле выглядит как дом с привидениями.

Ина огибает дом и, оказавшись спиной к морю, поднимается по ступенькам крыльца. Достает позвякивающую связку ключей, вставляет ключ в замок и…

Очередной выдох застревает у нее в глотке, когда дверь медленно отворяется внутрь.

Она что, забыла ее закрыть?

Ну да, должно быть, так и есть.

Но… с какой стати она забыла ее запереть? Тем более сейчас – когда стряслось такое.

Дверь отзывается тягучим скрипом, когда Ина распахивает ее настежь и делает шаг внутрь. Свет внутри погашен. В прихожей ничьей обуви нет.

– Эй?

Никакого ответа. По спине вдоль позвоночника стекает пот – доказательство того, что взобраться сюда сродни хорошему занятию в спортзале.

Перестань психовать. Перестань бояться. Перестань думать… о ней.

Это идиотизм, уговаривает себя Ина. Чистой воды идиотизм. Она потягивается, чтобы размять спину. Думает о том, что надо брать пример с Эббы. Быть чуточку посмелее.

С этой мыслью она входит в дом, закрывает за собой дверь и запирает ее на замок.

Уснуть никак не удается. Должно быть, из-за жары.

Мой чердак напоминает сауну, где некто поддал жару без моего согласия.

А может, все дело в мыслях, которые не дают мне покоя. Должна признаться, я люблю поразмышлять. Вот только не надо думать, что я ломаю голову над философскими загадками или думаю о выходе Великобритании из Европейского союза. Так, пустяки, ничего важного. В основном меня тревожат чисто личные вопросы. Следует ли мне подыскать себе новую работу? Должна ли я как-то изменить свою жизнь? Может, пришло время сделать татуировку, пока не стукнуло тридцать пять? Заведу ли я когда-нибудь детей? Достаточно ли здоровы мои яйцеклетки, чтобы оплодотвориться? Хорошо бы сделать уборку. Как зерна кукурузы превращаются в попкорн? Почему он меня бросил?

Последняя мысль крутится в голове почти каждую ночь с тех пор, как это случилось. С тех пор, как он ушел. Данне. А ведь прошло уже несколько месяцев. Он не звонит. Не дает о себе знать. Ни о чем не сожалеет. Не знаю, на что я надеялась, но от того, что все закончилось так быстро, так внезапно и так… бесповоротно-окончательно, мне больнее всего.

Едва ли Данне можно назвать первым, с кем у меня были серьезные отношения. Я никогда не была одна. В средних классах у меня был Пелле, в старших – Йоахим, после школы – Андреас. Я постоянно искала защиту, стремилась обрести чувство надежности. Возможно потому, что мне это нравилось, но также потому, что я никогда не отваживалась попробовать нечто другое.

Хотя Данне был особенным. Я любила его. Пусть даже после трех лет отношений мы уже не так часто занимались сексом и не засыпали друг друга подарками, как это было вначале. И, пожалуй, мне следовало больше времени уделять своему внешнему виду, а не выглядеть как ходячая реклама домашних халатов от «Хемтекс».

Но ведь я любила его. Разве он этого не видел? Или как раз наоборот – видел. Возможно, он понимал, что конкретно я к нему чувствую, но сам не мог ответить мне взаимностью.

Я ворочаюсь в постели. Потом откидываю одеяло в сторону, стремясь дать телу долгожданную прохладу, словно это умирающий от жажды цветок в пустыне. Зажмуриваюсь. Как же жарко. Вдох, выдох. Ты забудешь о нем, Силла. Все так делают. Все забывают о своих бывших и живут дальше. Или я собираюсь стать исключением? Превратиться в старую развалину, которая в свои восемьдесят лет станет носить его старую футболку, поливать в пыльной тишине цветочки и спать с подушкой в форме человечка, который будет зваться Даниелем?..

Я в ужасе сажусь на постели. Ну, настолько, насколько позволяет мне низкий потолок. Подтягиваю к себе ноутбук, и голубой свет ослепляет меня, словно молния, когда я открываю крышку.

Не только мысли о Данне мешают мне уснуть. Есть еще мысли о ней. Она как зудящая рана. Я не в состоянии выбросить из головы случившееся, и больше всего меня мучает вопрос: почему это случилось с ней? Я набираю ее имя в гугл-поиске.

Каролина Аксен.

Довольно много результатов. Куча фоток. Где-то фрекен Аксен старше, где-то моложе и почти везде очень красивая. На некоторых снимках Каролина с подружками, которые выглядят почти так же, как и она сама. Вот еще фотографии, где она на премьере последнего фильма про Джеймса Бонда в компании мужчины с седыми волосами. А он ничего так, стильный. Спортивная фигура, лет пятьдесят на вид. «Людвиг Аксен с дочерью Каролиной» – гласит надпись под снимком.