Война. Истерли Холл - Маргарет Грэм

Доктор Николс доложил об экономической ситуации. Правительство платило по три шиллинга за пациента в день, лорд Брамптон сверх того платил еще девять пенсов за пациента в день – сумма получалась недостаточная. Леди Вероника написала отцу с просьбой рассмотреть возможность увеличения финансирования, так как устроить больницу в поместье было его идеей. Она намекнула, что это может укрепить его репутацию как человека щедрого, а щедрость может приблизить заключение второго контракта на обмундирование. Ответа от него пока не последовало.

Эви рассказала о деморализованных пациентах, которые реагировали или не реагировали на персональное меню, проблемы же миссис Грин с поддержанием порядка и стиркой уже были решены с помощью перераспределения обязанностей между волонтерами и организации дополнительного пространства для хранения в подвале. Мистер Харви обрисовал административные процедуры, которые должны были быть осуществлены в этот день; главный дежурный, сержант Бриггз, перечислил, кто из пациентов покинет госпиталь и какие конвои с пострадавшими следует ожидать. Обсуждение самой серьезной проблемы откладывали до последнего.

– Это перевязочный материал, – декларировала Матрона, стуча карандашом по столу. – Я говорила об этом вчера и снова говорю сегодня. С тех пор как одиннадцать дней назад началось это сражение при Нев-Шапель, конвои с ранеными приходят регулярно. Количество перевязочных материалов сокращается, и в лучшем случае их хватит еще на неделю, а достать их уже нельзя ни за деньги, ни за красивые глаза. Впрочем, это естественно, ведь спрос на них превзошел любые ожидания. Это чертова война, она порождает все новые запросы для поставщиков, никто уже не знает, на что рассчитывать. – Она бросила свой карандаш, и все уставились на то, как он покатился к краю стола. Миссис Мур успела поймать за секунду до того, как он упал. На фоне всеобщего молчания потрескивал огонь.

Матрона и доктор Николс начали препираться, какого Петра им теперь нужно ограбить, чтобы заплатить Павлу. Миссис Грин и мистер Харви заспорили о том, что из постельного белья можно порезать на бинты, прежде чем простерилизовать в прачечной, в то время как Вер и Ричард сидели в напряженном молчании после того, как Ричард очередной раз сказал:

– Кажется, я снова забыл, что нам больше всего нужно. Кто-то сказал, перевязочные материалы?

В довершение всего Милли с грохотом опустила свою кружку на стол, пролив чай.

– То есть вы хотите, чтобы мы кипятили и стерилизовали полоски из простынок? Кажется, вы все думаете, что прачкам с их медными котлами больше нечем заняться, кроме как выполнять все ваши поручения?

В опустившейся тишине повисло такое напряжение, что даже Эви была на грани срыва. Она почувствовала сильнейший жар, кипящую ярость, которая переполнила ее, угрожая выплеснуться наружу. Где, черт возьми, Сай? Почему Оберон не отослал свою обычную телеграмму Веронике о том, что они выжили, чтобы все знали, что они живы и здоровы? И как эта проклятая Милли может продолжать оставаться такой законченной дурой?

– Да, в этом, в общем-то, и состоит роль прачек, – прокричала она, вскочив из-за стола, из-за чего чай испуганной девчонки снова выплеснулся из кружки. Собаки проснулись, пару раз гавкнули и успокоились.

Эви почувствовала удар Вероники по своей голени под столом. Милли всхлипнула, сверкнула глазами, собрала чайные салфетки и оставила убирать свой чай неизвестно кому, хлопнув сначала кухонной дверью, а потом и дверью в коридоре, убегая в прачечную, где ее помощницы выполняли тяжелую работу, с которой она сама так и не научилась справляться.

Мама Эви, Сьюзан Форбс, сидевшая между миссис Мур и капитаном Ричардом, представляла интересы детской комнаты. Она покачала Эви головой, прежде чем предотвратить столкновение игрушечной машинки Типа с деревянной ногой капитана Ричарда. Ярость моментально покинула Эви, сменившись ноющим, непрерывным волнением. Они всегда получали что-то после боев, и не только Вероника получала письма еженедельно. Еженедельно, черт побери! Она заставила себя усесться на стул, хотя ей хотелось двигаться. Она слышала обеспокоенные и раздраженные реплики, смотрела на нахмурившиеся брови Вероники и ее матери. Она была не единственной, кто ожидал вестей; она должна взять себя в руки.

Она заставила себя слушать, когда ее мама говорила Тимми, что в ближайший теплый день они с ним пойдут на пикник на болота. Она смотрела, как мама забирает машинку у Тимми, глядя на капитана Ричарда с извиняющейся улыбкой, который только покачал головой и взъерошил Тиму волосы. Болота?

Миссис Грин и Матрона спорили, хорошо ли держать цветы в палатах.

– Это дополнительная работа для горничных и волонтеров. Надо будет постоянно менять воду, – протестовала миссис Грин.

Матрона вновь взяла в руку свой карандаш у миссис Мур.

– Они излучают спокойствие. Они словно свет во тьме, – она застучала карандашом по столу. – Цветы будут выноситься из палат по ночам, чтобы там всегда хватало кислорода.

Болота? Мама водила их на болота, когда они были еще совсем детьми. Что же они там собирали? Миссис Мур указывала на чайник с вопросом в глазах. Эви этого не замечала. Что же это было? Она помнила на руках холод… Чего?

Вероника хлопнула по столу.

– Достаточно о цветах. Перевязочные материалы – это сейчас наш приоритет.

– Перевязочные материалы? – вопросительно произнес Ричард.

– Ради всего святого, Ричард! – воскликнула Вероника. Котелок вскипел, как и сам комитет, хотя должен был тихо бурлить. Эви сняла его и перенесла на подставку. Цветы? Материалы?

Она вновь села на свой стул, вокруг установилась полная тишина, но она этого не замечала, какое-то воспоминание старалось прорваться в ее сознание. В ее волосах играл ветер, она была очень юной, и она пыталась достать что-то. Да, это было в воде. Это нужно было ее матери для дедушки, который был… Что? Точно. Он был ранен в шахте Хоутона. Да, она снова почувствовала, как вода стекает по ее руке, когда она достает что-то. Ее ноги были мокрыми, они утонули… в грязи? Джек ее вытащил.

Эви подняла глаза в окружавшей ее тишине, которая висела в комнате, словно облако.

– Топи. Мы собирали там что-то, мама, много лет назад, для твоего папы. Это было растение, желтое. Мы немного собирали, немного продавали, немного оставляли себе.

Ее мать внимательно посмотрела на нее, потом улыбнулась.

– Сфагновый мох, вот что нам нужно.

Все начали оглядываться друг на друга. Капитан Ричард произнес:

– Мох, вы сказали? Для ваз?

Ее мать улыбнулась ему и отдала машинку обратно Тимми.

– Не для ваз, капитан Ричард, мы использовали его для перевязки в тяжелые времена. Что же, лапушка, ты ведь права. Я должна была подумать об этом, но я слишком устаю теперь, чтобы думать. – Ее глаза были впалыми и потускневшими, что подтверждало ее слова. Она продолжила: – Сфагновые топи находятся за перекрестком Висельников. Эви, смышленое же ты дитя, ты должна была тогда быть еще совсем маленькой, и все-таки тебе удалось как-то выудить это из своей памяти.