Пулеметчики. По рыцарской коннице – огонь! - Федор Вихрев

– Но ведь Вильгельм был нашим королем, – изумился лейтенант Адамс.

– Будет, – поправил подчиненного сэр Гораций. – После того как убьет законного английского монарха в битве при лейтенанте. – Полковник похлопал Гастингса по плечу, чтобы шутку поняли даже самые несообразительные.

– Вот именно, сэр, – продолжил гнуть свою линию Адамс, – Вильгельм разобьет англосаксонское войско, и мы все это знаем. Вы предлагаете нам погибнуть ни за что?

– Родина – это вам «ни за что», мистер Адамс? – изумился капитан Бек. – К тому же у короля Гарольда не было храбрых норфолкских пехотинцев, а теперь будут. Так неужели мы позволим лягушатникам одолеть нашего, английского, короля? Как верно заметил господин полковник, присягу короне никто не отменял.

Сэр Гораций обвел взглядом притихшее собрание офицеров и слегка усмехнулся.

– Как я вижу, больше возражений нет, – сказал он. – Объявляйте построение личного состава через пятнадцать минут. И, джентльмены, прошу не унывать. С нами Бог и десять пулеметов «льюис»!

Четверть часа спустя весь личный состав норфолкцев был выстроен в пять шеренг. Солдаты, изображая усердие, тянулись и преданно ели глазами полковника – всем было ясно, что ничем хорошим внезапное построение не грозит, особенно учитывая все уже происшедшее.

– Солдаты! Орлы! – обратился к личному составу сэр Гораций. – Мы с вами с честью прошли нелегкий двухнедельный путь от высадки в бухте Сувла и до сего дня. Я счастлив, что мне довелось командовать батальоном один дробь пять, в котором служат такие молодцы, как вы! Именно вы прорвали турецкую оборону и позволили развить наступление, которое, я уверен, приведет к победе. Теперь я вынужден довести до вас плохие известия.

Бошамп окинул взглядом солдат, проверяя, как те реагируют на резкую перемену темы. Солдаты пока реагировали с пониманием.

– Многие из вас уже поняли, что творится что-то не то. После проведенной рекогносцировки я могу подтвердить – творится что-то чертовски не то. Если говорить проще – чертовы боши испытали на нас какое-то свое чертово секретное оружие, черти б их взяли. Тот туман, через который мы прошли, был никакой не туман. Я не ученый и скажу прямо – это и было их оружие, которое закинуло нас подальше от поля боя!

Как ни были дисциплинированны британские солдаты, но от такой новости даже в их рядах пробежал легкий шелест восклицаний и недоуменных вопросов.

– Да, солдаты! – возвысил голос полковник Бошамп. – Вас, храбрых сэндрингэмцев, выбросили с поля битвы, как нашкодившего щенка! Вам дали пинок под зад так, что вы долетели до самой Англии!

Сэр Гораций сделал секундную паузу, давая мысли о коварстве врагов угнездиться в мозгу, но не давая ее осмыслить, и царственным жестом обвел окрестности рукой.

– Да, солдаты! Это – Англия! Это была хорошая новость. Теперь послушайте новость хреновую. Это не наша Англия. Чертовы боши перекинули нас не только в пространстве, но и во времени. Солдаты, мы – в заднице. Если быть точным – в одна тысяча шестьдесят шестом году от Рождества Христова.

Солдаты на такой неожиданный финт в командирской речи отреагировали вполне предсказуемо – застыли, как громом пораженные.

– Нет, орлы! Я не сошел с ума, и ваши друзья из взвода лейтенанта Гастингса подтвердят все мною сказанное. Но и это еще не все.

Полковник обвел шеренги многозначительным взглядом.

– Сегодня, когда разъяснилась ситуация с нашим местонахождением, я хотел всех вас демобилизовать. «Господи, боже мой, какую же чушь я несу», – подумал Бошамп. – Но только что я встретился с командующим местным военным округом, и он сообщил мне, что утром грязные лягушатники предательски напали на Великобританию и высадили десант на нашем южном побережье. Солдаты! Война еще не закончена! Вся Англия смотрит на нас! Норфолк ждет от своих сыновей подвига! Мы должны скинуть вражеский десант в море, и мы это, черт возьми, сделаем! Завтра мы выступаем к Лондону, где уже формируется ударная бригада, и присоединимся к ней! Пускай эти неверные союзники – французы – на своей шкуре узнают, каково дразнить британского льва! Я верю, что каждый из вас выполнит свой долг. Гип-гип, хура!

– Хур-ра! – отозвались ошарашенные и ошалевшие от свалившихся на их головы известий солдаты.

– Смирно! Вольно! Разойдись! Быть готовым к маршу через десять минут! – Полковник явно не хотел давать солдатам лишнего времени на размышления о произошедших неприятностях.

Через десять минут колонна пехотинцев вытянулась по тому, что изображало в этой местности дорогу. Впереди колонны скрипели телеги, а рядом с сэром Горацием шагал, держа коня на поводу, один из всадников тэна Вулфрика, с удивлением поглядывая на невиданную дисциплину и порядок. Через некоторое время к идущим перед колонной командирам норфолкцев присоединился и сам ширриф. Спешившись и передав поводья воину, он нагнал полковника Бошампа и некоторое время шел рядом, искоса поглядывая на сэра Горация. Бошамп, задумавшись и не обращая внимания на окружающих, шел, помахивая стеком и сбивая им на ходу стебли травы.

– Тэн Хорейс, – прервал размышления полковника Вулфрик. Встрепенувшийся Томсен подтянулся поближе и приготовился переводить. Бошамп, еле заметно вздрогнув, повернулся к идущему рядом Вулфрику. – Не можешь разъяснить мне, как вы оказались здесь без обоза, что за чудные арбалеты у твоих стрелков и что за одежду вы носите?

«Вот попали, так попали», – мелькнула в голове исправно переводящего сказанное саксом Томсена мысль.

– Это весьма длинная и удивительная история, – вздохнув, ответил сэр Гораций и начал длинный рассказ о невероятном приключении, свершившемся с тремя сотнями доблестных английских пехотинцев, неведомой силой перенесенных из адской мясорубки будущей войны всех государств Европы друг против друга во времена своих предков. Ширриф слушал эту удивительную повесть, раскрыв рот, и даже несколько раз споткнулся, увлекшись услышанным. Рассказ сэра Горация затянулся на все время перехода до ближайшей деревни, открывшейся удивленным взглядам англичан за очередным поворотом.

Удивляться было чему. Такой нищеты видеть большинству из них не доводилось за всю предыдущую жизнь. Окруженные общей оградой и небольшими палисадами, на довольно обширной поляне беспорядочно стояли строения, числом не более дюжины домов. Если, конечно, к этим постройкам можно было приложить столь гордое имя. Сэндрингэмцы увидели срубленные из дерева, грязные, с крышами, покрытыми соломой, лачуги с низкими дверями, над некоторыми из которых виднелись прибитые бычьи рога – обереги от злых чар, чуть дальше – стойло для скота, в которое как раз загоняли деревенское стадо. А еще суета, вызванная добравшимися раньше всадниками ширрифа, запах навоза и дыма из очагов, лай нескольких мелких шавок – все это сливалось в неописуемую обычными словами картину… Неподалеку от деревни, на холме, свободном от леса, несколько женщин поспешно накрывали длинный стол, а согнанные со всей деревни подростки готовили места для ночлега, выкладывая на земле импровизированные ложи из срезаемых двумя крестьянами постарше веток. Рядом с холмом полыхало несколько костров, к которым из ближайшей дубовой рощи уже гнали нескольких визжащих, словно чувствующих предстоящую гибель свиней. Несколько всадников ускакали куда-то, вооруженные лишь луками. Пока колонна пехоты подтягивалась к месту отдыха и уставшие сэндрингэмцы, освобождаясь от снаряжения, подходили к импровизированному столу, свиньи были уже разделаны и, аппетитно шипя, доходили до готовности на пламени костров. На столе, у которого сразу могли разместиться все триста человек, стояли деревянные миски с исходящими паром кашами, пареным горохом и репой, лежали несколько караваев странного, сероватого на разрезе хлеба из муки грубого помола, пучки лука и дикого чеснока. От костров уже несли куски прожаренного мяса, свиней сменили насаженные на деревянные вертела несколько диких гусей, а вернувшиеся охотники располагались за столом и присоединялись к трапезе.