История одной страсти - Патриция Поттер

В ответ на молчаливый вопрос Сазерленда, Фортуна кивнула с воодушевлением, удивившим Фэнси даже больше, чем ее расположение к шотландцу. Но Фэнси сразу же поняла, что каждый, включая Фортуну, ухватился бы за любой предлог, чтобы не расходиться спать в эту ночь.

Она и сама страшилась этого момента, зная, что почувствует себя одинокой в постели, которую делила с Джоном девять лет. Хотя он не прикасался к ней уже год, когда его болезнь усилилась, она привыкла чувствовать его рядом. Даже если бы она не хотела, чтобы шотландец читал им вслух, она бы придумала другую причину, чтобы задержаться в гостиной.

Поколебавшись, шотландец взглянул на Фэнси и кивнул:

— Хорошо, я почитаю немного.

Фэнси встала из-за стола и показала ему свою маленькую библиотеку. Все книги были куплены у торговцев, случайно заезжавших на их ферму, и были изрядно потрепаны. Здесь были два школьных учебника, Библия и еще три толстых книги в кожаных переплетах. Шотландец просмотрел их, и легкая улыбка коснулась его губ, когда он провел пальцами по одному из корешков.

— Ваш муж никогда не читал вам? — спросил он.

— Он не умел читать, — призналась она.

Его брови удивленно поползли вверх, и Фэнси догадалась, о чем он думает. Джон вырос в доме, который сейчас принадлежит Роберту. В таком доме должны были быть учителя.

— Он говорил, что не смог научиться, — тихо объяснила Фэнси, чтобы не услышали дети. — У него были учителя, но не было способностей. Он не мог понять то, что с легкостью давалось его брату, — с горечью прошептала она. — Роберт всегда называл Джона тупицей, но он не был глупым. Джон был очень умным, и никто лучше его не разбирался в лошадях. Вот почему… — Фэнси запнулась, но все же закончила фразу, — вот почему отец Джона оставил лошадей ему, несмотря на то, что он был младшим сыном.

Сазерленд снова окинул взглядом книги и вопросительно поднял бровь.

— Значит, вы покупали книги, потому что… Наверняка он решил, что она ведет себя глупо, но Фэнси уже было все равно.

— Потому что я знаю, что однажды смогу прочитать их, — решительно заявила она.

На его щеке запульсировала жилка. Фэнси немного изучила шотландца и знала, что тик появляется, когда что-то взволновало его. На секунду ей показалось, что в его обычно непроницаемых глазах она прочитала одобрение. Но это выражение быстро исчезло, и Сазерленд вытащил книгу, которая вызвала его улыбку.

— Это «Робинзон Крузо», — пояснил он.

Наблюдая, как он бережно берет в руки потрепанный томик, Фэнси поняла, что этот человек получает немало удовольствия от чтения книг. Она нашла это странным, учитывая недавние слова о его занятиях в прежней, шотландской жизни. Он не был похож на обычного фермера. «Интересно, — подумала Фэнси, — сколько мне удастся узнать о нем, прежде чем он навсегда исчезнет из моей жизни?»

Ее взгляд не отрывался от шотландца, когда он снова сел за стол и раскрыл книгу. Что-то в его движениях, в манере перелистывать страницы, подсказало ей, что ему гораздо привычнее иметь дело с книгами, чем, к примеру, с лопатой.

Она прервала свои размышления, когда он начал читать. Фэнси полностью растворилась в словах и глубоком голосе с акцентом, произносящем их с таким выражением, что образы и события, казалось, сошли со страниц и стали явью.

Фэнси хотела бы, чтобы Джон разделил с ними эту радость. Возможно, он сейчас улыбается, глядя на них с небес. Ведь это он привел шотландца в их дом.

Держа свечу в одной руке, Йэн сел на узкую кровать и раскрыл книгу, принесенную из дома. Это была история колонии Мэриленд, основанной в 1632 году по королевскому указу. Страницы текста чередовались с подробными картами местности.

Боясь поверить своей удаче — нужные ему сведения буквально сами пришли к нему в руки, — Йэн нашел на карте Честертон, на реке Честер, и вычислил его примерное расположение. Удовлетворив минутное любопытство, Йэн начал изучать географию всего полуострова, составлявшего восточную часть колонии и представлявшего собой большой кусок земли между Атлантическим океаном и Чесапикским заливом. Весь полуостров пронизывали водные потоки, крупнейшим из которых и была река Честер, впадающая в Чесапикский залив.

Приблизив свечу к карте, Йэн стал искать возможные маршруты побега. Удалившись от Восточного побережья — так назывался полуостров, — он смог бы найти порт и устроиться моряком на один из кораблей. Конечно, ближайшим портом был Честертон, но искать беглеца будут в первую очередь там, и, поскольку город маленький, обязательно найдут.

Оповестит ли Фэнси Марш власти в случае его исчезновения? С ее стороны странно было бы этого не сделать. Ее муж заплатил за него сорок фунтов, и она ясно дала понять, как нуждалась в его помощи. Возможно, она и не хочет пускать ищеек по его следам, но, скорее всего, так и поступит.

Вдова Джона просила его остаться лишь на три года, но он не располагал таким временем. Даже три месяца были для него огромным сроком. Кроме того, Йэн не мог рассказать Фэнси Марш о сестре. Если он сделает это, Фэнси поймет, что он не собирается обосноваться в колонии, а направится в Шотландию. В Шотландии его жизнь будет висеть на волоске, если кто-нибудь узнает о его возвращении.

После изучения карты Йэну пришла в голову мысль, что если он найдет лодку, то сможет добраться до Балтимора, где у него больше шансов остаться не узнанным. На лодке можно доплыть и до Аннаполиса, расположенного на западном берегу Чесапикского залива. Аннаполис — столица колонии, и туда должно заходить больше кораблей, чем в Балтимор или в Честертон. Он найдет корабль, следующий в какой-нибудь нейтральный порт, а оттуда отправится во Францию. Из Франции он окольными путями доберется до Шотландии.

Потом перед ним встанет другая задача — как сохранить свою жизнь в Шотландии. Он мог выжечь клеймо на большом пальце, но как скрыть шрамы от кандалов на запястьях? Проклятые англичане оставили эти отметины на всю жизнь.

Закрыв книгу и потушив свечу, Йэн вытянулся на постели. Он лежал в темноте, строя и обдумывая планы побега. Он найдет способ скрыть шрамы — перчатками или длинными манжетами. В его душе затеплилась надежда. Он сделал первый шаг к возвращению на родину.

Йэн отгонял от себя мысли о семье, спящей — или лежащей без сна — в доме в нескольких метрах от него, и о свежей могиле под старым дубом, выкопанной его руками.

* * *

Роберт Марш сидел в честертонской таверне со служащим фирмы, занимающейся продажей рабов и иммигрантов. Роберт приехал в город, чтобы разузнать о Йэне Сазерленде. Для него не составило особого труда выяснить, что Джон купил закладную шотландца, осужденного на четырнадцать лет каторги за измену.

— Проклятый мерзавец, — пожаловался его собеседник, — не знал своего места. Пришлось преподать ему хороший урок. Я посоветовал джентльмену, купившему Сазерленда, держать его в кандалах, но он не послушал меня. У него еще будут с ним неприятности, вот увидите.