Тайна старого рыцаря - Анастасия Анфимова

– Ты думаешь, подливка от этого станет вкуснее? – проворчал мастер Микан, нарезая яблоки. Целую корзину крупных красных плодов принесли из сада с просьбой приготовить яблочный пирог.

– Задумался, – буркнула Александра, перетягивая палец тряпочкой.

– Кто ты такой, чтобы думать на кухне? – покачал головой повар. – Здесь мне положено думать, а тебе – чистить лук.

Вдруг из коридора донесся незнакомый женский голос, а через минуту на кухне оказался вооруженный соратник. Причём, судя по гербу, не принадлежавший к войску сегуна. Воин окинул всех цепким взглядом, взял со стола яблоко и смачно захрумкал.

– Ты кто, мой господин? – робко спросил повар.

Воин бросил огрызок в ведро с помоями.

– Соратник барона Сурало, – ответил он. – Пришел с госпожой Фуро Ромоно, сестрой господина Айоро. – Соратник вытер рот и рявкнул: – Поняли, быдло?

– Да, мой господин! Ясно, мой господин! – отозвались слуги.

В дверях кухни показалась необъятная женщина с широким лицом, на котором волжским утесом выделялся мощный нос, одетая в яркую цветастую коюбу. Маленькие глазки цепко и недоверчиво смотрели из-под опухших век. Толстый слой пудры маскировал глубокие морщины.

– Что тут у нас? – спросила она хриплым, задыхающимся голосом. – Кухня?

– Да, моя госпожа Ромоно, – ответила из-за спины Симара.

– А что делает здесь этот оболтус? – госпожа показала на Александру толстым, похожим на сардельку пальцем. – На нем пахать можно!

– Он болен, госпожа, – вновь подала голос служанка.

– Мои соратники хорошо умеют лечить такие болезни, – усмехнулась Ромоно. – Я, конечно, думала, что без хозяйского глаза слуги так распустятся, но то, что вижу, переходит всякие границы. Что у тебя болит?

– Живот, госпожа, – поклонилась Александра.

– Обожрался хозяйских продуктов! – моментально поставила диагноз госпожа.

– Мудрая госпожа ошибается, – попробовала возразить Симара. – Его ранили…

– Он еще и дерется?!

– Его ранили, когда он сторожил усадьбу, – проговорила служанка.

– Какое безобразие! – всплеснула пухлыми руками Ромоно.

Потом ее взгляд привлекли разложенные по столу продукты.

– Что это?

– Обед собираюсь готовить, госпожа, – поклонился повар.

– У вас здесь что, дружина сегуна? – взвилась Ромоно. – Сколько слуг сейчас в усадьбе?

– Одиннадцать, госпожа, – доложил Микан.

– Так, ты, больной, и ты, женщина, уберите отсюда половину, – отдала распоряжение госпожа. – Вон в ту корзину положите. Так. Где тут у вас кладовая?

В этот момент на кухню вошла улыбавшаяся Ция. Александра подумала, что первый раз за день видит на ее лице улыбку.

– Кто это? – рявкнула Фуро.

Девушка поставила на стол корзину и застыла в глубоком поклоне.

– Ция, моя госпожа.

– Эту девушку Сайо-ли собирается взять к себе в служанки, – проговорила Симара.

– Она собирается! – вскипела благородным негодованием Ромоно. – Кто она такая? С такими воспитанницами мой любимый брат пойдет по миру! Нет. Иди отсюда и не приходи больше. У госпожи Сайо нет никаких прав брать тебя в чужой дом.

– Я поняла, госпожа, – поклонилась девушка и, пятясь, вышла из кухни.

– Какая наглость! – продолжала бушевать Ромоно, открывая замок на кладовой. – Эта девчонка совсем не умеет обращаться с деньгами. Слава Вечному Небу, я оказалась здесь.

Глядя на бурю эмоций, кипевших на жирном лице, Александра не смогла сдержать усмешки.

– Эй ты, больной, – окликнула ее госпожа. – Ты считаешь, что я сказала что-то смешное?

– Твои речи отличает великая мудрость, госпожа, – поклонилась Алекс, придерживая бок. Рана уже начала себя проявлять неприятным зудом.

– Чтобы ты это лучше запомнил, я, пожалуй, прикажу тебя выпороть, – усмехнулась Ромоно. – Двадцать палок. Как для начала?

«Священное число, – подумала Александра. – Или они дальше считать не умеют?»

– На все воля господ.

– Моя госпожа Ромоно, – вновь рискнула подать голос служанка. – Он только сегодня встал с кровати. Рана еще не затянулась. Прости его, моя госпожа.

– Я знаю, что пожалею о своей доброте, – мощно, с хриплым клокотанием в жирной груди вздохнула госпожа. И, оглядевшись вокруг, спросила: – Что у вас там дальше?

– Может быть, пройдешь в гостиную? – поклонилась Симара.

– Конечно! Надо убедиться, что дом еще можно отмыть.

Вслед за госпожой из кухни вышел и соратник. Микан вытер пот.

– Кто эта копна? – тихо спросила Александра.

– Двоюродная сестра нашего господина, – так же тихо ответил повар. – Только Айоро ее терпеть не может.

– А чего она приперлась?

– Я откуда знаю? – огрызнулся повар. – Лучше морковь порежь.

– Вот так всегда, – вздохнула Алекс: стоит задуматься о смысле жизни, как жизнь поворачивается к тебе задом.

Вскоре на кухню прилетел Тим и передал приказание госпожи Ромоно: греть воду.

– Всех слуг заставят делать уборку! – сообщил мальчик. – Ругается! Грязью, кричит, заросли! Она нам покажет, как надо убираться! Дармоеды мы все! Разорить хотим ее брата! Не знаем, как деньги достаются!

Парнишка махнул рукой и скрылся. «Бедная тетя Сима, – подумала, глядя ему вслед, Александра. – А уж Сайо какая бедная!»

Очень скоро по дому пронесся тропический ураган по имени «генеральная уборка». Найденная где-нибудь в углу за мебелью паутинка ввергала Ромоно в священный экстаз. Слуги Айоро, изрядно разбаловавшиеся при «добрых господах», узнали о себе массу интересного. Даже мужчин впрягли «вывозить мешки грязи», скопившиеся за время болезни госпожи Махаро. Александра тоже ползала вдоль плинтуса с мокрой тряпкой.

– А ты почему не работаешь? – раздался недовольный голос Ромоно.

Алекс подняла глаза и увидела в дверях гостиной Сайо.

– Это же госпожа Сайо-ли, – мышонком пискнул Тим.

Широкое, как сковорода, лицо расплылось в улыбке.

– Моя дорогая, я тебя не узнала. Но почему ты не осталась в школе?

Сайо низко поклонилась и голоском, полным глупой радости, защебетала:

– Я не могла не встретиться с тобой, моя госпожа Ромоно! Я же столько хорошего о тебе слышала.

– Не надо было бросать учебу. За нее уплачены такие деньги! – продолжала гнуть свое Ромоно. – Или ты думаешь, что мой брат печет монеты как пирожки?

– Прости мою глупость, о мудрая госпожа, – девушка низко поклонилась, казалось, еще миг, и она расплачется. – Я больше никогда не позволю себе такого!