Страсть без жалости - Элизабет Адлер

Марла направилась к балкону.

– У вас найдется еще сигарета, детектив?

Ах, какой бархатный голос! А ведь она даже не курит. Да, ему придется за это заплатить.

Эл наклонился, достал с нижней полки толстый том в кожаном переплете. Как он и ожидал, это оказался фото-альбом. В основном фотографии домов и курортных пейзажей. Эл пролистал несколько страниц. Наткнулся на фотографии черной собачки. Целая страница. На одном снимке собачка сидела на капоте машины. Номера не разобрать, но похоже, что калифорнийский. Эл быстро сунул фото в карман и поставил альбом на место.

С балкона послышался кашель Марлы. Он позвал ее в комнату.

– Какое счастье, что у меня никогда не появлялось искушения закурить! Во рту – как в помойке.

– Все детективы, которых я знаю, курят.

– Кроме тебя. Слава Богу, тебя я отучила. Больше никакой помойки во рту.

Он подавил тяжелый вздох.

– Если бы ты знала, как иногда не хватает этого ощущения!

Они прошли в спальню. Марла окинула взглядом пушистый белый ковер, огромных размеров королевскую кровать, белую с позолотой, в стиле кого-то из Людовиков, заваленную смятыми подушками, круглые столики, обитое розовым бархатом кресло с целой коллекцией кукол, лампы с розовыми абажурами.

– Вот она какая на самом деле, наша девочка.

– Загляни в гардероб, радость моя. Посмотри на ее одежду. Ты-то поймешь, что к чему.

Огромных размеров гардероб, в котором можно было бы поместиться во весь рост и даже передвигаться, был заполнен до предела, в основном рабочей одеждой деловой женщины. Костюмы, платья, юбки, блузки, жакеты. Все приличного качества, но не слишком дорогое.

– Примерно то, что и может себе позволить молодая женщина в ее положении. О… А это что такое? Взгляни!

Марла достала из шкафа с полдюжины платьев, приподняла их, показывая Элу.

– Ммм… моя мама сказала бы, что это «домашние платья». – Эл внимательно рассматривал пеструю расцветку, длинные рукава, белые воротнички. – С какой стати женщина типа Лори стала бы покупать себе такую одежду? Только если она ведет двойную жизнь.

– Тройную!

Марла вынырнула из шкафа с охапкой одежды из кружев и шелка. Короткие юбочки, топики, черный шифон и то самое кружевное голубое платье, в котором они видели Лори в тот вечер со Стивом в отеле «Ла Валенсия». Не глядя на ярлыки, Марла могла бы сказать, сколько все это стоит.

– Откуда у нее деньги на это?

Она погладила замшевый жакет, явно из магазина на Родео-драйв.

– И кстати, на эту квартиру тоже. – Эл еще раз оглядел комнату с белым пушистым ковром от стены до стены, с гранитом и мрамором. – И на дорогую машину. Похоже, наша Лори разбогатела примерно года два назад.

– Может, получила наследство? Скажем, мать умерла и оставила ей фамильные драгоценности.

– Вряд ли. Готов поспорить, в их семье драгоценностей не водилось.

Он нахмурился, глядя в окно. Провел рукой по волосам. Кто же она такая, эта Лори Мартин? И где она, черт побери? Сигарету бы сейчас… Эл взял пригоршню леденцов со стеклянного блюда на кофейном столике.

– Это вещественное доказательство – трогать не разрешается, дружище. – В дверях стоял ухмыляющийся детектив. – Я слышал, ты бросил курить? Хочешь поправиться, что ли?

– Ему не помешает, не то что некоторым.

Марла со значением смотрела на толстый живот детектива. Тот, ухмыляясь, достал из пачки сигарету, демонстративно закурил.

– Ну, вы закончили, ребята? Что касается меня, то я созрел для кофе с булочкой.

Эл разговаривал с сотрудниками в офисе Лори Мартин, пытаясь выяснить, что она за человек. Дружелюбная? Кокетливая и легкомысленная или замкнутая? Сторонилась ли людей? Марлу он в это время послал в баптистскую церковь в Лагуна-Бич, которую посещала Лори Мартин, чтобы выяснить то же самое.

Внешность преподобного Боунза Джонсона как нельзя больше соответствовала его имени. «Боунз» означает «костлявый». Молодой священник оказался худым, как скелет, кожа да кости. Тугой белый воротничок на тощей шее и какое-то потустороннее выражение мягких голубых глаз довершали впечатление. «Как будто он уже находится в ином мире», – подумала потрясенная Марла. Она дважды задала ему вопрос о Лори Мартин, и оба раза Боунз, начав отвечать, вскоре заговаривал о чувствах к своей службе и о пастве в целом.

– Да-да, святой отец, но как насчет Лори Мартин? Марла едва сдерживала раздражение. Они так ни к чему и не пришли. Конечно, Жиро взял себе благодарную часть работы – разговоры с сослуживцами, – а ей оставил этого тронутого священника…

– Она регулярно посещала церковь, святой отец?

– Кто? – Глаза Боунза расширились. – А, да, та несчастная женщина, Лори Мартин… Да, она часто приходила к нам, практически каждое воскресенье. Ну конечно, когда не работала. Лори, знаете ли, работала агентом по недвижимости.

Марла возвела глаза к небу.

– Да, я знаю.

– Иногда по воскресеньям она принимала у себя гостей или занималась с каким-нибудь клиентом, но вообще она очень не любила пропускать службу.

– Понимаю.

Марла попыталась улыбнуться, однако глаза священника уже устремились куда-то вдаль.

– Очень тихая, спокойная, стеснительная молодая женщина. Принимала участие во всех церковных мероприятиях… общинных вечерах и ужинах… помогала старикам… и все такое. Никогда не отказывалась помочь.

– Я знаю, что это тайна, но… уверена, вы поймете, чем вызван мой вопрос. Лори когда-нибудь говорила с вами о себе? О том, откуда она родом, о своей семье… может быть, о проблемах с мужчинами?

Боунз пожал плечами, медленно покачал головой.

– Нет, никогда. Никто из нас не знал ее настолько близко. Кроме, пожалуй, Джона Макивера. Вам следует поговорить с ним о Лори.

Дорога к дому Макивера шла вверх по склону горы на окраине городка. Дом стоял немного на отшибе. На Марлу он сразу произвел странное впечатление. Построен, должно быть, в пятидесятых годах, в стиле грандиозной пародии на архитектуру Тюдоров. Сверкающие оконные рамы, скругленные металлические ворота с острыми пиками наверху.

Некоторое время Марла сидела в машине, глядя на здоровенную немецкую овчарку, которая злобно лаяла на нее из-за этих самых ворот. Как же войти? Ворота, собака… Да это не дом, а настоящая крепость.

На дорожке, выложенной гравием, показался хромоногий старик. Ну слава Богу. Марла сверкнула глазами на собаку. Та в ответ оскалила зубы и зарычала.

– Замолчи наконец, Гестапо! Соседи опять будут жаловаться.

Марла испуганно вскинула глаза. Гестапо! Ну и имя для собаки! Пусть даже и для немецкой овчарки. Она огляделась. Вокруг, насколько можно охватить глазом, никаких соседей. Во всяком случае, не на таком расстоянии, чтобы жаловаться по поводу собачьего лая. Старик, наверное, немного не в себе. Пока он приближался, Марла украдкой рассматривала его. Совсем седой, ему, вероятно, за восемьдесят. Передвигается с помощью палки. Может, присматривает за домом? Хотя нет, вряд ли. Для этого он слишком хорошо одет. Вероятно, отец Джона Макивера.