Лямур, тужур и абажур - Наталья Александрова

Гарик пришибленно молчал, и тогда Рустам продолжил:

– Так вот, ты ошибаешься, Гарик. Я дам тебе еще один день – только один, понятно? Не месяц, не неделю, не два дня, а только один. Но если ты не принесешь мне деньги, я тебя убью. Задушу гитарной струной и залью бетоном в фундаменте нового дома, где тебя никто и никогда не найдет.

Гарик и до этого был бледен как полотно, но теперь буквально позеленел. Рустам брезгливо взглянул на него, снова встряхнул и проговорил:

– И знаешь, зачем я так сделаю?

Гарик по-прежнему молчал. Видимо, от страха он просто лишился дара речи.

Не дождавшись ответа, Рустам сам ответил на свой вопрос:

– Конечно, я потеряю те деньги, которые ты мне должен. Но когда все мои должники узнают, что с тобой случилось, – они поторопятся вернуть мне свои долги. Чтобы с ними не случилось то же самое. Так что я не останусь внакладе.

Вдруг он повернулся к Лене и отрывисто проговорил, на этот раз обращаясь к ней:

– Ты слышала, да? К тебе это тоже относится. Если хочешь, чтобы твой парень остался жив, – помоги ему достать деньги! Помоги – или он умрет!

Лена не могла говорить, она только молча кивнула. Рустам разжал руку, выпустив воротник Гарика, и тот едва удержался на ногах, опершись о чью-то чужую машину.

Рустам переглянулся со своим напарником, сел в «Ауди», и длинная черная машина, почти беззвучно сорвавшись с места, умчалась со стоянки.

И как только страшные люди исчезли, Гарика словно подменили.

Он выпрямился, откинул голову и шагнул к Лене:

– Ты видела, что это за люди? Теперь ты знаешь, что мне грозит, если не достать денег? Теперь ты понимаешь?

Не знаю, что понимала сама Лена, а вот я точно не понимала, как она терпит такое отношение к себе. Видит же, что он за человек – жалкий, трусливый, безвольный… и все ему прощает и на все идет ради него! Нет, не понимаю я таких женщин… Хотя… не мне бы говорить, как мой собственный муженек со мной обошелся в свое время… Но это дело прошлое…

А Лена стояла, опустив голову, и ничего ему не отвечала.

И таким поведением только подливала масла в огонь.

Гарик отступил от девушки на шаг, окинул ее своим ненормальным взглядом и прошипел:

– Убирайся куда хочешь и не возвращайся без денег!..

Он резко развернулся и зашагал прочь по улице. А Лена еще несколько минут стояла на том же месте и смотрела ему вслед…

Наконец она словно очнулась и побрела, ссутулившись, к дороге. Но, немного не доходя до края тротуара, остановилась, достала мобильник и позвонила кому-то. Разговаривала она вполголоса и стояла на этот раз далеко от нашей машины, так что слышать ее мы не могли, однако у меня появилось предположение, куда она звонит.

Поговорив, она спрятала телефон и замахала проезжающим машинам.

Вскоре рядом с ней остановился старенький «Опель», она села и поехала. Дядя Вася тронулся следом.

Наступил вечер, машин на улице стало меньше, и мы держались подальше от «Опеля», чтобы не мозолить глаза. Хотя, я думаю, Лена была в таком состоянии, что не заметила бы даже самую грубую и непрофессиональную слежку.

Мы ехали за «Опелем» уже минут десять, как вдруг на очередном перекрестке, когда светофор переключился на зеленый и все машины дружно тронулись, дяди-Васин «жигуленок» обиженно фыркнул и заглох.

Сзади нас раздраженно сигналили водители, но капризный автомобиль и не думал заводиться.

– Ну что же ты, родимый! – причитал дядя Вася. – Ну что ж ты меня так подводишь! Ну, заведись по-хорошему!

Он уговаривал машину, заискивал перед ней, ругал ее последними словами, но ничего не помогало.

Нас объезжали остальные водители, красноречивыми жестами показывая, что они думают о самом дяде Васе и о его престарелом средстве передвижения.

Наконец дядя Вася сдался, включил аварийку, выбрался из машины и полез под капот.

Минут через пять он выбрался оттуда, перемазанный машинным маслом, но довольный. Ему удалось-таки найти источник неисправности и привести все в порядок.

На этот раз мотор завелся с полоборота, и мы тронулись… но злополучного «Опеля», естественно, давно уже не было в обозримых окрестностях.

– Ну, я уж не знаю, что делать… – ворчал дядя Вася, вглядываясь в боковые улицы. – Никогда меня моя ласточка так не подводила… уж я ли за ней не слежу? Масло меняю регулярно, свечи протираю…

– Дядя Вася, – проговорила я безжалостно, – тут не масло нужно менять, а машину…

– Как же я ее поменяю? – расстроился он. – Ведь сколько лет она мне верой-правдой служит…

– Все когда-нибудь кончается! – отрезала я.

– Что ж теперь-то делать? – причитал он. – Упустили мы девчонку…

– Подождите расстраиваться… – Я вспомнила предположение, мелькнувшее у меня, когда Лена разговаривала по мобильнику. – Можете отсюда быстро добраться до Суворовского?

– Спрашиваешь! – горделиво проговорил дядя Вася. – Да я на своей ласточке туда за пять минут домчу!

Я посмотрела на него с некоторым ехидством, и он слегка потупился:

– Если, конечно, мотор снова не заглохнет…

Но на этот раз пристыженный автомобиль вел себя прилично, а сам дядя Вася продемонстрировал чудеса вождения и отличное знание города. Он мчался какими-то ему одному известными переулками, нигде не стоял на светофоре, нигде не попал в пробку и доехал до Суворовского проспекта если не за пять, то за семь минут.

Гордо взглянув на меня, он сбросил скорость и спросил:

– Ну, и куда теперь?

– Вон туда! – показала я ему на соседний квартал, где как раз в это время остановился знакомый нам «Опель», и на тротуар выпорхнула девушка в красном пальто.

– Смотри-ка, догнали! – удовлетворенно проговорил Василий Макарович и погладил руль: – Ничего, мы с тобой еще на что-то годимся! А то сразу – менять! Мы с тобой еще послужим…

Как я и предполагала, Лена направлялась к антикварному магазину «Барокко». Видимо, решила еще немного поторговаться или все же отдать кулон за предложенную хозяином сумму.

Лена подошла к дверям магазина, подергала за ручку… и отошла в растерянности: магазин оказался закрыт, двери заперты.

Она огляделась, двинулась вдоль витрины и подошла к неприметной двери возле дворовой арки. Видимо, там находился служебный вход магазина. Лена взялась за ручку двери и легко открыла ее.

Судя по всему, хозяин поджидал ее в магазине и специально оставил дверь незапертой.

Лена скрылась внутри магазина, и я взглянула на дядю Васю:

– Надо идти за ней и перехватить кулон прежде, чем она продаст его антиквару! А тот – стреляный воробей и, что к нему попало, ни за что не отдаст!