Программист жизни - Надежда и Николай Зорины

– Какой сегодня день недели? – спросил я.

– Четверг, – одновременно ответили Полина и Борис.

Четверг. А все началось в воскресенье ночью. Что же я делал все эти дни, если все эти события мне просто представились? Мы с Полиной каждый день приезжали на работу, ждали клиентов, сердились на мертвый летний сезон? И не было никакой фотографии Стаса, не было… Алевтины. Но где тогда я был сегодняшним утром?

Полина и Борис продолжали себя вести как ни в чем не бывало. Я всерьез испугался за свой рассудок. Силился припомнить сегодняшнее утро без Алевтины и не мог.

С трудом отсчитав нужную сумму – болезнь, видимо, распространилась и на арифметические способности, – я расплатился с Борисом за камеру. Он ушел. И тут Полина совершенно преобразилась. Произошло то, чего я так боялся, когда поднимался по ступенькам нашего крыльца, и чему сейчас даже обрадовался. Полина устроила мне настоящую сцену ревности. Я оправдывался, изворачивался, она меня обвиняла бог знает в чем, чего и не было вовсе.

– Но я же видела! – кричала Полина. – Неужели ты думаешь, что сможешь меня обмануть?

С большим трудом мне удалось ее успокоить, убедить, что в ее видении и в том, что происходило на самом деле, есть довольно существенные расхождения. Я рассказал, почти ничего не упуская, как прошла наша встреча.

– Понимаешь, это был не я, тот человек, которого ты видела, это был Стас. Алевтина приняла меня за Стаса – и это главное расхождение. Она знала его таким, каким он был на фотографии, – тридцатилетним. Как это можно объяснить, не знаю. – Я замолчал, сбитый с толку своими собственными рассуждениями. – А возможно, – предпринял я новую попытку, – это был не Стас, а кто-то, представившийся его именем и очень на него, а значит, и на меня, похожий.

– Ну да, опять родственник-двойник, о котором ты не знаешь. Брат-близнец, – насмешливо проговорила Полина.

– Не близнец, а… ну, не знаю, может, какой-нибудь двоюродный брат, старший двоюродный брат.

– И как, по-твоему, я могла увидеть через плеер Стаса этого, никому не известного старшего двоюродного брата? – язвительным тоном спросила Полина.

– Может, Стас его знал, с ним встречался, и этот брат как-то соприкасался с плеером. Может, даже этот плеер он Стасу и подарил, а раньше это была его вещь.

Полина задумалась.

– А знаешь, – через некоторое время сказала она, – в этом что-то есть. Но нужно проверить.

– Как? – обрадованный, что она приняла мою мысль и, кажется, больше не сердится, спросил я.

– Дослушать «Колокола».

Полина меня застала врасплох, перехитрила – и я, как дурак, угодил в ловушку, которую сам для себя и подготовил. Воспользовавшись моим не вполне адекватным состоянием и двусмысленным положением мужа с не безупречной репутацией, моя хитрая жена добилась полного согласия на новое путешествие. Я сам принес ей плеер и вложил в ее руку.

В существование старшего двоюродного брата, зачем-то принявшего личину Стаса, Полина, конечно, не поверила. Но, пока Виктор излагал свою версию, ей в голову пришла одна мысль: с Алевтиной в прошлом был знаком никакой не Стас, а сам Виктор, только не двенадцать лет назад, а пять. Это произошло тем самым летом, когда они расстались.

Об этом периоде в жизни мужа Полина почти ничего не знала. В начале июня она уехала в Псков и была совершенно уверена, что уезжает навсегда.

У них тогда уже было детективное агентство. Виктор уже был в нее влюблен, но ей самой что-то не давало переступить черту чисто дружеских отношений. Когда-то Виктор был ее научным руководителем. Может, это и мешало, а может, что-то еще. Такие отношения Полину тяготили. И потому, как только представилась возможность, она решила изменить и свою, и его жизнь. Ей казалось это наилучшим выходом из этого неопределенного положения.

Однажды в супермаркете Полина столкнулась со своей бывшей подругой Наташей – в детстве они жили в соседних квартирах, ходили в один детский сад, в школе до пятого класса сидели за одной партой. Потом Наташина семья переехала в Псков, и с тех пор они не виделись. Наташа рассказала, что вышла замуж, и теперь они с мужем по делам его фирмы на год отправляются в Германию. Она приехала в родной город на несколько дней, чтобы повидаться с родителями. Полина, в свою очередь, рассказала о себе, о своей сомнительной личной жизни, о желании что-то в ней изменить. Тогда подруга и предложила ей пожить в их пустующей псковской квартире, осмотреться и решить, что делать дальше.

Псков Полине понравился. Дом, где она поселилась, находился недалеко от Финского парка. По вечерам, возвращаясь с работы (она устроилась в юридическую консультацию), Полина всегда туда заворачивала – покормить лебедей. Это стало ритуалом. Жизнь ее была одинокой, размеренной, спокойной и довольно однообразной, но ей это нравилось. По Виктору она совсем не скучала. Во всяком случае, так думала. Еще в самом начале, как только обустроилась, позвонила ему, сказала, что не вернется, пусть на ее место возьмет кого-нибудь другого. Фраза прозвучала жестоко и как-то двусмысленно, Виктор обиженно пробурчал, что так и сделает, сам прервал разговор и за все лето ни разу не позвонил. А в сентябре вдруг приехал в Псков.

Он сидел во дворе на скамейке, как дальний родственник, явившийся без предупреждения. Там Полина его и обнаружила, вернувшись с работы. И неожиданно для себя обрадовалась. И ужасно на него разозлилась: только-только ее жизнь вошла в нормальную колею, а теперь все начнется сначала. Сердясь и радуясь одновременно, Полина стала довольно бесцеремонно его рассматривать, словно ценную вещь, которую забыла в гостях, а теперь проверяла ее сохранность. За эти три месяца Виктор сильно изменился: похудел, стал выглядеть старше, на лбу, справа у виска, виднелся свежий шрам.

– Что это у тебя? – вместо приветствия спросила Полина и притронулась к тому месту у себя на лбу, где у него был шрам.

– Да так, ерунда, – почему-то смутившись, сказал Виктор и нехотя добавил: – Катался на водных лыжах, ударился о борт лодки.

Ему явно неприятно было об этом говорить, поэтому она сменила тему, думая, что расспросит подробно как-нибудь потом. Но так и не спросила.

– Как ты меня нашел?

– Ну, я все-таки детектив! – с шутливым самодовольством сказал Виктор. – Через цепочку твоих друзей и просто знакомых раздобыл телефон Наташи, а она дала адрес. Я за тобой. Подходящей кандидатуры на твое место не нашлось.

Не удержался, вернул ей ее жестокую фразу, ну и ладно. Полина вдруг почувствовала, что радость от того, что он приехал, перевешивает злость на то, что снова втиснулся в ее жизнь.

Они уехали из Пскова на следующий день. Полина вернулась в детективное агентство. Но их отношения нисколько не изменились. Еще целых три года они так и оставались просто дружески-деловыми.

И вот сейчас, когда Виктор рассказывал о встрече с Алевтиной и излагал свою версию о двоюродном брате, Полина вспомнила этот псковский период. Пока она жила в Пскове, Виктор вполне мог познакомиться с Алевтиной. Но почему он так упорно отрицает это знакомство? Тут может быть два варианта: либо он ее обманывает, либо не помнит. Возможно, травма головы была серьезней, чем он пытался представить. Во всяком случае, связана она явно с какой-то темной историей, которую Виктор захотел поскорее забыть. Одно непонятно: почему Алевтина назвала его Стасом? Не мог же он представиться ей именем своего погибшего брата. А если все же представился, то зачем?