Удержи меня, если сможешь - Юлия Бонд

Я тоже смотрю на пол. Как неудобно-то! Небольшая лужица красуется вокруг босоножек, да и его туфель — тоже.

— Ванная там, если что.

Кирилл указывает на дверь и, стащив туфли, уходит вглубь квартиры.

Снимаю босоножки и иду по коридору. Уже в ванной комнате стаскиваю с себя мокрую одежду и, оставшись в одном нижнем белье, закутываюсь в большое банное полотенце.

Покидаю ванную комнату и ступаю в зал, как мне кажется. Пока я осматриваюсь по сторонам, за спиной слышатся шаги.

— Я принес тебе футболку.

— Спасибо.

— Чай будешь или кофе?

— Буду чай.

— Сделать к чаю бутерброды?

Смотрю на циферблат наручных часов. Одиннадцать часов ночи! Салатик в ресторане не съела, дома не поужинала, а тут еще желудок предательски урчит, вгоняя мои щеки в краску.

— Понял. Иду делать.

Кирилл уходит, а я смотрю ему вслед и думаю, как было бы классно, если бы мы не имели печального прошлого и встретились только сейчас!

— Кир…

— Что?

— Иди сюда, — звучит сверху.

— Я же тебе обещал. Спи, мартышка.

Переворачиваюсь на другой бок и закрываю глаза. На полу слишком жестко, но ради Мартыновой я готов здесь спать хоть всю жизнь, если будет нужно.

Неожиданно на мою талию опускается рука. Прохладные пальчики забираются под футболку. Гладят снизу вверх, останавливаясь на животе. Напрягаюсь. Когда рука скользит вниз, перехватываю запястье.

— Сонь…

— Да?

Целует в шею, а затем прокладывает губами дорожку к уху.

Резко поворачиваюсь к Мартыновой лицом.

— Не надо так!

— Как не надо, Кир?

В комнате темно, но свет луны, льющийся из окна, позволяет мне разглядеть: удивленный взгляд, растрепанные волосы и пухлые губки, которые малышка сначала облизывает кончиком языка, а затем слегка прикусывает зубами.

— Ты держишь меня на коротком поводке.

— Бред, — смеется, — ты же не собачка.

— Вот именно, Сонь. Я не могу все время быть твоим преданным псом.

С лица девушки сползает улыбка, и она вмиг становится серьезной.

— Если ты не хочешь меня, то так и скажи.

— Хочу, но…

Громко вздыхаю.

Черт! Она не понимает, что я хочу сказать. Вот как ей объяснить, что мне нужно больше, чем просто секс? Я хочу, чтобы мы снова были вместе! Хочу вместе жить, делить на двоих быт. Хочу, чтобы она ходила по квартире голая в моей футболке, как сегодня. Как все это донести до Мартыновой?

— Какие у тебя проблемы, Орлов? Ты хочешь мне что-то сказать?

— Хочу.

— Тогда говори. Я зря осталась, что ли?!

— Твоя одежда так и не высохла.

Она закатывает глаза с громким вздохом, мол, это был не настоящий повод остаться ночевать у меня.

Да знаю я! Знаю, что она осталась не из-за мокрой одежды. Взрослой девочке просто захотелось секса, да и я всегда «за», но блин… Мы ходим по одному и тому же кругу. Много лет! Странные у нас отношения, дурацкие! Мы не вместе, но и не врозь. И если честно, то для здоровья я бы нашел овер дофига других вариантов, только Мартынова почему-то не хочет это понимать или просто делает вид.

— Сонь, я устал от таких отношений. Честно.

— Я — тоже, — неожиданно выдает.

— Правда? Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Угу, — кивает головой.

— Тогда почему ты держишь дистанцию? Почему не хочешь подпустить к себе ближе? Ну хоть чуть-чуть, Сонь…

— Понимаешь, Кирюша, — прочищает горло, устремляет взгляд на мое лицо. — Я боюсь.

— Меня?

— Нет, конечно же, — закатывает глаза. — Я боюсь снова тебе поверить. Ты разбил мне сердце и вот здесь, — тянется рукой к груди, — болит, стоит только вспомнить.

— А ты не вспоминай!

— А не получается. Чем сильнее я стараюсь забыть, тем больше вспоминаю. Вот никак не могу понять. Почему ты тогда мне изменил? Это был единичный случай или все-таки…

— Это было один раз.

— Угу, один раз, когда тебя поймали с поличным.

— Всего один раз, Сонь!

— Почему? Почему ты это сделал, Кирюш? Конечно, я понимаю, что мы тогда сильно поругались и решили взять паузу. Я специально уехала в другой город к бабушке, но когда я решила, что не хочу тебя отпускать — ты все испортил!

— Я был пьяным.

— Ты говорил это много-много раз. Это не оправдывает тебя, Кирилл.

— Знаю, поэтому я прошу тебя забыть прошлое. Представь, что того периода в нашей жизни не было.

— Представить? Как? Не представляется, — вздыхает.

— А если я пообещаю, что никогда больше тебе не изменю?

— Ты уже это обещал.

— Но ты ведь так и не согласилась быть со мной.

— А сейчас я с кем? — глотает смешок, — вроде, лежу в твоей постели.

— На полу лежишь.

— Да пофиг! Главное — рядом с тобой!

— Мартышка, ты опять за старое. Спи давай и лучше вернись на кровать, а то утром будет болеть спина.

Она поднимется с пола. Крутится на кровати, ворочаясь с боку на бок. Я тоже не могу уснуть. И дело не в том, что на полу жутко неудобно. Просто из головы не выходят дурацкие картинки: мужик в клубе, женатый Доманский, а затем жирдяй в ресторане. Получается, она согласна дать шанс любому, кроме меня! Я, типа, совсем безнадега — здесь и пробовать не стоит!

Засыпаю не сразу. И, наверное, лучше было бы вообще не спать, ведь мне снова снится она и тот дурацкий раз, наш фаталити:

«Мы снова ругаемся. Соня опять не нашла общего языка со свекровью. Поругались. Мама строит козни, жена обвиняет, что промолчал и не заступился за нее. А я устал от их дурацкой войны! Ну, подумаешь, дома нечего есть. Соня еще студентка, много времени проводит за учебой, а после универа сидит за курсовой. Не успела приготовить ужин, но я же не умер. А защищать не стал, потому что достали меня эти бабские батлы!

— Кирюша, возвращайся домой. Мы с папой очень сильно по тебе скучаем, — мама обнимает меня за плечи, глотая слезы — Соня опять была с ней резкой.

— Мам, я дома, — пытаюсь улыбаться.

— Вот зачем тебе она? Она же — никакая! Ей нужны только деньги! И связи наши!

В комнату врывается разъяренная Соня. Влетает, как вихрь. Замирает в дверном проеме, скрещивает руки на груди и смотрит в нашу сторону уничижительным взглядом: