Любовные письма - Френсин Паскаль

– Все, хватит, Нед! Пора им все рассказать, они достаточно помучились.

– Давай, – согласился тот.

Она села напротив дочерей.

– Мы никуда не уезжаем – по крайней мере в ближайшее время. Я решила отказаться от этой работы.

– Мама! Не надо ради нас идти на такие жертвы! – воскликнула Элизабет.

– Замолчи, тупица, – зашипела Джессика. – Мы остаемся! Отлично!

– Но в будущем я все равно смогу перейти в фирму «Хэрли». Как следует поразмыслив, я поняла: придется слишком от многого отказаться, если мы переедем прямо сейчас. Вы только-только перешли в старшие классы, и было бы жестоко срывать вас с места. На прошлой неделе я объяснила это мистеру Пейну, и он согласился придержать мое место до тех пор, пока мы не будем готовы переехать.

– На прошлой неделе? – хором воскликнули сестры.

– И вы молчали? – возмутилась Джессика.

Мистер Уэйкфилд довольно улыбнулся:

– Это была моя идея. Вы отвратительно повели себя с мамой, и я решил вас наказать.

– Нас так позабавила ваша рекламная кампания, что мы решили ее не останавливать, – добавила мама.

– Вы нас обманывали! Когда я вытащила тебя в каньон, папа, ты уже знал, что мы остаемся? – спросила Джессика.

– Знал, но это не было ложью. Просто я утаил от тебя часть правды. Скажу прямо: мне понравилось получать от вас столько внимания.

– И мне тоже, – согласилась миссис Уэйкфилд. – С вашей помощью мы вновь открыли многие давно забытые места. Я даже узнала кое-что новое благодаря вашим брошюрам. А в «Тиберино» было просто чудесно. Но надо и меру знать. Мы и так совсем вас измучили.

– Слава богу, – облегченно вздохнула Элизабет, – теперь я перестану дергаться и смогу подумать о конкурсе. – Она не могла больше сдерживаться и помчалась наверх, чтобы позвонить Тодду и сообщить ему потрясающую новость: Уэйкфилды остаются в Ласковой Долине.

Элизабет стояла посреди ярко освещенного зала и читала пьесу. На последних строчках ее сердце заколотилось как сумасшедшее, она захлопнула тетрадь, и в ту же минуту зал взорвался аплодисментами. Она была сама не своя от счастья. Значит, ей удалось растрогать слушателей, передать им то ощущение светлой грусти, которое сквозило в строках писем Браунинга. Но что скажут судьи?

– Это было потрясающе! – воскликнул Тодд, когда она вернулась на место, и пожал ей руку.

Элизабет покачала головой:

– У меня серьезные соперники.

Билл Чейз выбыл из программы, но остались еще несколько участников, и пьеса каждого из них казалась Элизабет достойной высшей награды. Когда председатель жюри, мистер Яворски, назвал ее имя, она не могла поверить своим ушам.

– Победитель конкурса – Элизабет Уэйкфилд! – объявил он. – Пьеса под названием «История одной любви»! Элизабет, подойдите, пожалуйста, к жюри.

Она шла получать приз как во сне. Все аплодировали ей.

– Я так счастлива, – прошептала девушка Тодду, когда они выходили из зала. – Я хорошо читала?

– Бесподобно, – заверил ее друг.

– Лиз? – раздался чей-то неуверенный голос. К ним подошла Кэролайн Пирс и обняла Элизабет. – Поздравляю! Я горжусь тобой.

– Спасибо, Кэролайн, – ответила Элизабет.

Тодд немного отстал, увидев своего приятеля, и девушки остались наедине.

– Пьеса получилась – лучше некуда, – сообщила Кэролайн. – Герои, как живые. Сначала я думала, что мне будет тяжело слушать эти письма, но я ошиблась. Оказывается, можно создать необычайно правдоподобный образ – в художественном произведении, я имею в виду.

Элизабет сочувственно улыбнулась:

– Ты уже рассказала кому-нибудь об Адаме?

– Нет еще, – потупилась Кэролайн. – Но я обязательно скажу, вот увидишь.

Элизабет вздохнула:

– Но ведь вечеринка уже завтра!

– Как будто я не знаю! Так волнуюсь, что совсем сон потеряла. Понимаешь, уже собираюсь сознаться, но только открою рот – и такой страх берет! Придется подождать до субботы, когда у меня не будет выбора.

– Может быть, так даже лучше, – протянула задумчиво Элизабет. – Расскажешь сразу всем и успокоишься.

– Я так боюсь, Лиз. Знаю, что сама виновата, но признаваться, что ты обманщица, так тяжело!

– Все может оказаться не так уж страшно.

– Откуда ты знаешь?

– Поверь мне, Кэролайн. Иногда то, чего боишься больше всего на свете, оказывается вовсе не столь ужасным. У меня есть предчувствие, что все пройдет замечательно.

– Мне бы твою уверенность…

– Запомни, ты не должна терять голову.

– Анита обещала отвести меня к «Лизетте» купить новое платье. И еще она поможет мне сделать прическу. Говорит, это придаст мне бодрости.

– Обязательно, – подтвердила Элизабет. – Я буду болеть за тебя, – шепотом добавила она.

«Для меня все уже закончилось, и притом как нельзя лучше, – подумала Элизабет. – Я выиграла конкурс, и из Ласковой Долины я не уезжаю. Теперь надо помочь Кэролайн во что бы то ни стало!»

Когда в субботу вечером Элизабет и Тодд встретились с Кэролайн у ворот виллы Фаулеров, они не поверили своим глазам. Девушка выглядела великолепно. На ней было новое зеленое атласное платье, которое ей очень шло. Анита зачесала ей волосы назад и заколола их черепаховыми гребнями. Глаза подведены зеленой тушью и от этого кажутся больше.

Но самое главное, у Кэролайн изменилось выражение лица. Что бы ни творилось в ее душе, внешне она была совершенно спокойна.

«У нее просто царственный вид, – изумилась Элизабет. – Она справится с чем угодно, даже с моей сестрой».

– Вот это да, – оценил Тодд. – Неужели это ты, Кэролайн?

Та смущенно улыбнулась:

– Я нормально выгляжу?

– Еще бы. Ты сегодня какая-то другая, и дело тут не в новом платье. Ты очаровательна!

– Спасибо. Всегда следует выглядеть хорошо на собственных похоронах, – отшутилась она.

– Перестань сейчас же, – сказала Элизабет. – Помни, что я тебе говорила. Выше голову!

Кэролайн проглотила комок, стоявший в горле.

– Мне остается надеяться только на чудо.

Когда они проходили через высокие железные ворота к дому Фаулеров, построенному в испанском стиле, она закусила губу. Тодд позвонил в дверь.

«Ну вот и все, – осознала Кэролайн. – Обратной дороги нет».

Слуга Фаулеров проводил их в роскошное фойе. Вечеринка была уже в самом разгаре, и с лужайки позади дома доносилась оглушительная музыка.