Вооружена и очень опасна - Алина Кускова

– Проходите к столу, гости дорогие, – хлебосольно отозвалась Клеопатра Деонисовна. – Андрюша задержится, мы его ждать не будем.

Анатолий Сергеевич сел рядом с хозяйкой дома, Катя оказалась возле Воскресенского, Василина Семеновна – с пустым стулом, приготовленным для Туровского. Она весело подмигнула Катерине, и той значительно полегчало. Все-таки приятно увидеть в незнакомой компании хоть одно знакомое лицо, пусть им даже окажется свекровь лучшей подруги.

Бедная Алена, ей сегодня вечером самой пришлось сидеть с Борюсиком, Семен решил начать новую, спортивную жизнь и ушел на тренировку.

Пока произносили первый тост за хозяйку дома, та отнекивалась, говоря, что сначала пьют за гостей, после чего гости гадали, а не выпить ли им за то и другое, только не за приезд племянника, потому что того еще нет, Воскресенский косил глазами в сторону соседки. Катя усмехнулась, так недолго косоглазие получить и вместе с ним бесплатный проезд в общественном транспорте. Впрочем, Воскресенский передвигался на автомобиле. Интересно, что скажут гаишники, поймав на посту ДПС водителя, глаза которого смотрят неестественно вправо. Им это должно понравиться: у водителя хороший обзор, помеху справа он видит за тридевять земель.

Воскресенский чувствовал, что девушка заметила его пристальное внимание, но продолжал ее разглядывать. Она кого-то ему смутно напоминала! Не ту, которую он искал; у той глаза мягче, ресницы длиннее, она сама более хрупкая. Сегодня Туровский показал ему очередную пачку снимков девушек, встреченных Огурцовым в спальном микрорайоне на указанном месте. Ее среди девиц не было. Она начала казаться Олегу сказочной Снегурочкой, растаявшей в одночасье под лучами весеннего солнышка. Но до весны было еще далеко, и в сказку верилось с трудом. Нужно было найти девушку, жизненно необходимо. Но рассказывать сыщику, почему это жизненно необходимо, было нельзя. Он дал слово и его сдержит.

– Добрый вечер!

Туровский зашел в гостиную, когда все-таки выпили за хозяйку дома, на чем категорически настоял Анатолий Сергеевич.

– За Андрюшу! – радостно провозгласила Василина Семеновна, словно заправский алкоголик при виде Туровского.

– За племянника, – поддержал Анатолий Сергеевич и подлил водки Воскресенскому, Кате плеснул вина. У нее сложилось пугающее впечатление, что народ дорвался до выпивки и решил набраться.

Усаживаясь на стул, Андрей мельком посмотрел на елку, засыпанную комплиментами от гостей. Высокая пушистая красавица надежно прятала красный мешок под раскидистыми лапами. Закрывал мешок внушительных размеров Дед Мороз с бородой из ваты, повидавший на своем веку не меньше четырех десятков новогодних праздников. Рядом с ним красовалась Снегурочка, родом из пятидесятых годов. Практически раритет! Впрочем, шары с гирляндами на елке тоже были почти раритетными. Тетушка любила все, что было связано с ее ушедшей молодостью, к новинкам она относилась настороженно. Исходя из этого Андрей очень удивился, когда она познакомила его с Анатолием Сергеевичем. Но, вспомнив, что любви все возрасты покорны, Андрей успокоился.

Ему нужно было успокоиться. Он пробегал весь день, как стая гончих за одним зайцем, пытаясь через Мочилова, через знакомых из столицы, через просто знакомых «пробить» номер автомобиля, заезжавшего в автоматические ворота банкира Стоцкого. То, что он получил, ни на шаг не приблизило его к желаемому результату. Машина оказалась зарегистрированной на какую-то Анастасию Дьяченко, 1985 года рождения. Наверняка помимо того, что молода, девица и хороша собой, и с одиноким банкиром ее связывали явно не преступные интересы. Он подумал было, что ушел со следа в сторону, как вдруг, вернувшись домой, обнаружил эту самую машину в тетушкином дворе!

Туровскому не терпелось узнать, кто на ней приехал, но он взял себя в руки и весь вечер поддерживал беседу ни о чем.

Впрочем, была и весьма интересная тема, поднятая кем-то из гостей. После ужина в приглушенном свете ночников под мелькание разноцветных гирлянд гости, устроившиеся на диванах и кушетках с чашками кофе и чая, отчего-то заговорили о привидениях и проклятых предметах. Видимо, все остальные темы были исчерпаны.

* * *

– Замечательный Мороз-воевода, – сказала Василина Семеновна, показывая на картину, украшавшую гостиную. – Колоритный, представительный, внушающий оптимизм и веру в будущее. Как хорошо, Клепа, что ты на выставке наших местных художников купила его, а не портрет Юлия Цезаря. Его купила Нона Сумарокова. И знаешь, что у нее после этого про изошло? Ее бросил Брут! То есть муж. Предал, одним словом, после стольких лет безоблачной семейной жизни. У портрета оказалась плохая энергетика.

– Такое бывает, дорогие мои, – закивала Клеопатра Деонисовна, подливая гостям напитков. – Дурная слава преследует, к примеру, даже портрет Джоконды. Сам Стендаль упал в обморок у этой картины! И после него люди там валились с ног пачками. Леонардо не зря переписывал его шесть лет подряд, последних лет своей жизни. Как заметили сотрудники Лувра, картина после закрытия музея тускнеет, а утром с прибытием восхищенной толпы как бы возрождается вновь.

– Питается энергетикой толпы, – укоризненно покачал головой Анатолий Сергеевич.

– Я тоже слышал нечто подобное про одно из полотен Эдварда Мунка, – продолжил разговор Олег Воскресенский. – Считается, что его картина «Крик» вызывает болезни, неприятности и большие беды. Жизнь самого творца являла собой бесконечную цепь потрясений и ударов судьбы.

– Вот, вот, – подхватил Анатолий Сергеевич, – полотно впитало его нездоровую энергетику и принялось щедро выплескивать ее на людей.

– А картина «Иван Грозный убивает своего сына Ивана»?! – воскликнула Василина Семеновна. – Сам Репин признавался, что убирал недописанное полотно с глаз подальше потому, что оно производило на него гнетущее впечатление. А простых зрителей картина просто пугает! Ее демонстрация поначалу была запрещена царем, а после не рекомендована женщинам и детям. Президент Академии художеств того времени так и сказал своей жене, перед тем как идти смотреть на царя Ивана: «Не пугайся, дорогая, подготовься. Сейчас ты увидишь эту страшную картину!»

– В определенной степени магнетизм присущ каждой старинной вещи, не только живописным полотнам, – кивнул Анатолий Сергеевич. – Приобретая вещь, мы приносим в дом энергетику ее мастера, энергию, взятую у толпы, в которой есть и маньяки, и гении. И эта энергетика обязательно начинает воздействовать на психику нового владельца. Помню, был такой случай. Мой дальний приятель купил старинное охотничье ружье. Почистил, проверил, повесил на стенку. Вот как у вас, Клеопатра Деонисовна, висит эта турецкая сабля, так и он повесил ружье.

– И что? – с замиранием сердца поинтересовалась Катерина, в кармане пальто которой лежали сразу два пистолета, вернее, зажигалка и кольт.

– И все, – развел руками Пушкин, – приятеля нашли с простреленной головой!

– А ружье?! – заволновалась Катя.

– Что ружье? Оно лежало рядом с ним. Оказалось, что у него целый шлейф трагических неприятностей! Все его предыдущие владельцы кончали жизнь самоубийством.