Тяготению вопреки - Гэри Гибсон

Но что это значит - если вообще значит что-нибудь? Что у Кэролайн те же галлюцинации и те же приступы? Если да, почему она ему не сказала? .

Он рассматривал окно-экран, думая, мелькнет ли сейчас мальчик с крыльями бабочки, если достаточно долго подождать.

Потом он вызвал ролик «ТрансАфрики», посмотрел, как летит на него из темноты логотип корпорации.

Список интерактивных возможностей был внушителен. Можно было, например, нырнуть прямо в Гибралтар, просверлить виртуальные дыры в подводных конструкциях моста ТрансАфрика, вызвать невероятные объемы конструкторских, экологических и геологических данных, или посмотреть результаты воздействия этой конструкции на экономику соседних стран, даже на их флору и фауну. Управляя этой программой имитации с помощью мобила, Кендрик заставил точку наблюдения спикировать вниз, повиснуть в нескольких дюймах над самим мостом, это было настолько реально, что он, казалось, почувствовал тепло марокканских ветров, несущих горячий песок над волнами.

Программа привела его снова-таки к «Архимеду», заставил а облететь вокруг станции. Потом огромные металлические стены метнулись навстречу, и…

…и он оказался внутри.

И было там до ужаса знакомо.

Точка наблюдения поплыла вперед и оказалась возле центра одной их двух главных камер цилиндра. Тогда Кендрик запустил медленное вращение. Далеко внизу - или вверху - зарябила трава, и он, глядя на окно-экран, ощутил какую-то странную тягу в области остановившегося сердца^

Далеко внизу, в конце станции, он увидел плотное скопление, будто рой саранчи повис в воздухе. Потом они двинулись, несчетные мельчайшие точки, то плотнее, то реже, но все ближе и ближе. И ближайшие оказались крошечными знакомыми фигурками с паутинными крылышками.

Кендрик протянул руку - остановить имитацию. Во рту внезапно стало сухо. Он подумал, что если бы его сердце еще могло биться, оно бы сейчас сотрясало мелкой дрожью грудную клетку.

И в этот момент до него дошло, что на самом-то деле он тут не один. - Кэролайн?

Он встал. Какое-то движение доносилось из спальни, какие-то звуки. Выругавшись про себя, Кендрик еще раз перебрал, тут же отвергая, несколько возможных объяснений, зачем он здесь.

«Вот кретин», - подумал он. Ведь даже не осмотрелся как следует.

Он осторожно открыл двери спальни. Кэролайн стояла в дальнем углу комнаты, голая, глядя в окно на крыши. На его появление она не отреагировала, даже головы не повернула. Что-то не то.

- Кэролайн, что с тобой? Что это ты де…

Голос Кендрика затих. Никакой реакции, даже признака, что она отметила его присутствие.

Он подошел к ней, Нерешительно протянул руку к плечу. Обошел сбоку - и был потрясен тем, что увидел. Рост усилений вышел из-под контроля: толстые канаты залегли под кожей, обвили позвоночник и грудную клетку. Они еще не распространились выше шеи - вот почему она могла скрыть от него свое состояние.

Кендрик подумал, не кататония ли у нее - так бывало, когда усиления слишком сильно вмешивались в работу центральной нервной системы, превращая разум в пленника костяной клетки.

У Кэролайн сохранилось то же отсутствующее выражение лица, и взгляд был устремлен вверх, в небо, Над крышами. Взяв ее за подбородок, Кендрик осторожно повернул ее лицом к себе. Он хотел отвести ее от окна, заставить хоть как-то одеться - ну, привести в норму.

Краем глаза он заметил, что ее мобил лежит на столике возле кровати. Значит, это она отвечала на его звонок.

И тут наконец они встретились глазами, и приступ налетел на Кендрика, как железнодорожный экспресс.

Раскаленная добела комета взорвалась у него под черепом, лицо Кэролайн улетело назад и вниз - это он сам упал навзничь, а ее лишенный выражения взгляд проследил за этим падением. Боль пламенем полыхнула по всем уголкам его существа, и он закричал. И вскрикнул еще раз, когда язык обожгло будто расплавленным свинцом.

Он молил о смерти, чтобы избавиться от этих нестерпимых, нечеловеческих мук. Он валялся у ее ног, прогибаясь в судороге, бился и извивался на ковре, будто отчаянно хотел выскочить из собственного тела.

Это снова был мальчик с крыльями бабочки.

Теперь его лицо было видно отчетливо, и Кендрик подумал, отчего же это оно выглядит таким знакомым? Красивые и воздушные были эти крылья, в два-три раза больше миниатюрного торса, на котором они росли. Крошечные лазурные глаза сверкали на странно неподвижном лице.

Кендрика давно преследовала мысль, что откуда-то он знает, кто этот мальчик, «Я мог бы поклясться, что я действительно там», - подумал он. Потому что спальни не было, а были только стены вокруг мира, взлетающие вверх навстречу друг другу. Переливающиеся сгустки светящейся энергии мерцали на этом ландшафте, и едва слышный звук доносился до ушей Кендрика, будто миллионный хор что-то тихо пел далеко-далеко.

Он прислушался, вспоминая фоновый звук, который слышал раньше, когда звонил Кэролайн еще с рынка: будто прислушиваешься к разговорам целого мира сразу, но вместо какофонии голосов каждый может расслышать все, что говорится. Идеальное общение умов…

И тут «Архимед» исчез так же внезапно, как появился. Кендрик вернулся в реальный мир. И боль прошла, будто ее и не было.

- Ну, солнышко, забавно тебя здесь встретить.

Кендрик заморгал, собрался и увидел, что сидит на полу в луже собственных пота и блевотины. Над ним присел Питер Мак-Кован, обхватив руками колени, и улыбался.

Кендрик дико осмотрелся, увидел свалившуюся возле окна Кэролайн.

- Питер, что с ней… О господи!

Он перевернулся на четвереньки, встал. Наклонившись над Кэролайн, увидел, что она дышит.

- Я просто мимо проходил.

- Тебя вообще на свете нет. Я с ума схожу к чертям.

- Да, такова людская благодарность, - вздохнул Питер, встал и вышел из спальни.

На улице серость небес сменилась началом светлого дня. Солнце по-зимнему бессильно освещало городской пейзаж. Кендрик подумал, сколько же он тут пролежал без сознания, и решил, что лучше об этом не знать.

Подняв Кэролайн на руки, он отнес ее в кровать. Голова у нее свешивалась набок, она издавала горловые звуки, глаза под веками бешено вращались. Он накрыл ее пуховым одеялом, и она завернулась в него, пробормотав что-то нечленораздельное, но он увидел, что она вышла из того странного ступора, в котором он ее застал. Кажется, это уже был естественный сон.

Устало покачав головой, Кендрик вышел вслед за Мак-Кованом и нашел его в кухне.

- Тебе сахара два куска, если я правильно помню?

Мак-Кован распахивал и закрывал дверцы шкафов, пока не нашел жестянку с надписью «Сахар». Потом призрак налил горячей воды в две кружки и сел на стоящий возле кухонного стола стул, открыл пакет молока и налил в каждую кружку, примерно столько же разлив на стол.