Песня светлячков - Дж. А. Редмирски
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зато мать звонила мне постоянно. Не желая добавлять ей волнений, я нарушил собственное правило, касающееся телефонных звонков. После третьего голосового сообщения я позвонил ей, сказал, что поехал в отпуск и что со мной все в полном порядке. Вряд ли она поверила мне до конца, но мои объяснения были приняты. Дважды мне звонил мой начальник из строительной фирмы «Рикси констракшн». Я не сомневался, что меня уже уволили. Мать была единственной причиной, почему я до сих пор не избавился от наших мобильников. Меня все время подспудно будоражила мысль, что эти игрушки могут навести полицию на наш след. Всякий раз, когда я собирался выкинуть телефоны, у меня перед глазами вставало встревоженное лицо матери, и я снова тянул время. Вплоть до этого дня. Расставание было быстрым. Я опустил телефоны в бумажный мешок, в котором принес еду из закусочной «Бургер кинг». Туда же отправились наши объедки, скомканные салфетки и прочая дребедень. Затем мешок полетел в ближайший мусорный бак. Брей посмотрела на меня как на безумца, но вскоре поняла, что я сделал правильно.
К концу месяца мы добрались до Уэст-Палм-Бич, где наслаждались жарким солнцем. В Атенс жара придет позже. Но там нет и не будет такого чуда, как океан.
Нами уже начало овладевать ложное ощущение безопасности. Мы верили, что попали в некую безопасную зону, где другие законы и вообще все по-другому.
– Придется что-то придумывать с ночлегом, – сказал я, выходя из душа. – Мотели съедают деньги. У меня есть кое-какие сбережения в банке, но если я их сниму или выпишу чек, это сразу выдаст наше местонахождение.
Только поэтому я согласился принять от отца деньги. Мы так спешно покинули Атенс, что я даже не подумал остановиться возле ближайшего банкомата и снять наличность.
– И сколько у нас остается? – спросила Брей, подходя ко мне и засовывая пальцы под полотенце.
– Несколько сот баксов, но это все, что у нас есть. Деньги нам нужны на бензин. Хорошо бы найти местечко и временно встать на прикол.
Брей чмокнула меня в губы.
– Да найдем мы такое место, – сказала она, хотя парковочные заботы ее сейчас не волновали. Она хотела меня.
Эта сторона нашей жизни осталась неизменной для обоих. Мы мчались из города в город, мы убегали от своего прошлого, но это нам не мешало вовсю трахаться. И не только ночью, но и днем, причем неоднократно. Брей была зависима от секса ничуть не меньше моего. Правда, ей бы я никогда об этом не сказал. И возражать против такой ее особенности я тоже не собирался.
– Надоели мне эти катания, – добавила она, закусывая мне нижнюю губу.
Мои пальцы скользнули вниз, прямо в ее трусики.
– Мне тоже, – признался я.
Она была совсем мокрой.
Пальцем я раздвинул ей половые губы и добрался до клитора. Брей застонала от удовольствия.
– И что нам тогда делать? – хриплым от желания голосом спросила она.
– Пока не знаю. Потом что-нибудь придумаем.
На этом разговор кончился. Наши языки сомкнулись. Я опрокинул Брей на кровать и начал трахать. Раз за разом, почти не останавливаясь.
Брей
Вроде бы в нашем с Элиасом положении рано было успокаиваться, освобождая мысли и ощущения от страха. Наша стратегия требовала постоянно быть настороже. Но это только в теории, потому что в жизни… в нашей теперешней жизни мы стремились начисто забыть о случившемся, иначе подспудные мысли добьют нас и мы свихнемся. Нам хотелось просто жить. И мы нашли способ. Во всяком случае, нам тогда так казалось. Все пугающие мысли, все эти «если» и «а вдруг» мы спрятали под толстым слоем обычных повседневных соображений. Мы погрузились в обыденность, научившись жить одним днем. Точнее, заставив себя этому научиться. Иными словами, ударились в развлечения: вечеринки, сборища, тусовки. В них мы видели долгожданное средство спасения. Забивали тревоги и страх сиюминутными радостями, усиливая их выпивкой и легкими наркотиками. Нам приходилось экономить. Покупай мы пойло и травку на свои, это быстро бы опустошило наш кошелек. Оставалось одно: угощаться на халяву. Мы научились и этому. Незаметно подсаживались к сборищу, где забивали косяк. Или находили компашку, которая уже солидно набралась. Кто-то в пьяной щедрости заказывал очередную порцию на всех, так что перепадало и нам. А иногда парни, думая, что я одна, сами угощали меня выпивкой.
Есть такая забава: составить костяшки домино змейкой, толкнуть самую первую и смотреть, как опрокидываются все остальные. Один из флоридских ночных клубов, куда мы наведались, рассчитывая угоститься за чужой счет, оказался такой костяшкой.
Потом были другие. Их было много, очень много, и каждая новая запутывала нас еще сильнее. Мы делали ляп за ляпом, но не желали в этом признаваться.
– Эй, да это же наша песня! – сказала я, когда из клубных колонок полились первые аккорды.
И потащила Элиаса танцевать. Он послушно сполз с барного табурета. Элиас был шикарным танцором, да и его фигура способствовала этому. Но раньше, чтобы выплясывать в людном месте, ему вначале нужно было влить в себя несколько порций. Тогда ему становилось наплевать на производимое впечатление. Он переставал об этом думать.
Наш новый образ жизни изменил и эту привычку. Теперь Элиасу хватало одной порции.
– А с каких это пор она стала нашей? – спросил он, перекрывая грохот музыки.
Я танцевала рядом, касаясь его спиной. Иногда я поворачивалась и обнимала его за шею, но обычно мне нравилось держать руки над головой и двигать ими в так музыке.
Элиас обнял меня сзади, прижимаясь ко мне. Его пальцы вдавились в мои ляжки.
– Помнишь вечеринку у Мэтта?
Боже, как четко он ловил ритм танца! Ни одного движения невпопад. Я охреневала от его пластики. Умеет же парень танцевать.
– Тот вечер я помню, – сказал Элиас, наклоняясь к моему уху. – И еще кое-что помню. Мы с тобой потанцевали, все это видели, а уходила ты с Дейном Уэзерби.
– Дейн был просто приятелем, – возразила я. И не врала: тот парень меня совсем не интересовал. – Ему тогда нужно было поплакаться кому-то. Вот я и стала подушкой. Только и всего. Но мы с тобой были центром вечеринки. Она принадлежала нам!
Элиас улыбнулся и похлопал меня по ляжкам, а потом снова вдавил в них пальцы.
Желание из него сегодня так и перло. Я предвкушала бурную ночку.
– Да, мы тогда круто станцевали, – улыбнулся он.
Он вдруг обнял меня за талию и оттащил в сторону, иначе на меня налетела бы подвыпившая парочка, пробиравшаяся сквозь толпу.
– Ребята, прошу прощения!
Парень был долговязым, с короткими каштановыми волосами, которые смешно топорщились на затылке. Он держал под локоть сильно перебравшую рыжеватую блондинку, не давая ей упасть. Она с хохотом вырвалась, но он подставил руку, и блондинка упала ему в объятия, почти вывалив из платья свои большие сиськи.