Рассказы - Бентли Литтл

Он дошел до угла и повернул направо. Позади себя он услышал громкое пронзительное мяуканье, крик, который подхватили кошки по обе стороны улицы.

Эл ускорил шаг. Он не хотел признаваться в этом, но начинал немного нервничать. Они мяукали, потому что хотели общаться между собой, без человеческого понимания. А ретрансляционный характер повторяющихся звуков указывал на то, что сообщение передавалось от одного животного к другому.

Краем глаза он заметил какое-то движение и посмотрел налево. Через улицу переходил бородатый хиппи, - загорелый босоногий парень курил трубку.

И нес кота.

Справа от него, на крыльце ночлежки, склонилась девица со свалявшимися волосами. Она слушала оранжевого перса, смотрела на Эла исподлобья и хмурилась.

Эл пошел быстрее. Теперь они появлялись из боковых дворов и подъездов, из гаражей и навечно припаркованных фургонов. Кошки и их люди. Он побежал трусцой. Эл старался не показывать своего страха, но ему становилось все труднее игнорировать, что здесь происходит что-то странное. Это было не воображение, не паранойя. Это было логически обоснованное странное явление, которое быстро перерастало в непосредственную опасность.

Теперь люди бежали за ним, а кошки выпрыгивали из объятий и бросались к нему своей быстрой звериной походкой. За ним гнались через весь Хейт, но никто, казалось, не замечал этого, никому не было до этого дела. Он молился, чтобы мимо проехала полицейская машина, законная помощь, которую он мог бы остановить, но улица была пуста, за исключением редких проезжающих машин.

Он свернул направо в переулок и почти сразу понял, что совершил ошибку. По инерция Эл проскочил один дом, и к тому времени, когда он увидел людей и кошек в противоположном конце переулка и обернулся, путь, по которому он пришел, был заблокирован.

Слева от него виднелась открытая калитка, ведущая в маленький, заросший сорняками задний дворик. Он бросился в узкий проем и быстро огляделся. Вокруг дома не было прохода. Высокий забор заднего двора соединялся непосредственно с боковыми стенами дома, перекрывая доступ к переднему фасаду. Он был слишком запыхавшимся, чтобы сейчас перелезть или перепрыгнуть через него. Однако задняя дверь дома была открыта, только ржавая ширма перекрывала вход. Эл перепрыгнул через две ступеньки крыльца, рывком распахнул сетчатую дверь и бросился внутрь.

Он успел заметить кошачьи тарелки на полу кухни рядом с холодильником, а затем оказался в гостиной, направляясь к входной двери.

Огромный Ангел Ада[23] открыл дверь и вошел внутрь. Он захлопнул за собой дверь и стоял, скрестив руки на груди, глядя на Эла.

На плече у него сидела "ситцевая"[24] кошка.

- Это он, - сказала кошка ясным высоким голосом.

По спине Эла пробежал холодок, распространяясь по его костям. Он огляделся по сторонам. В горшках на подоконнике росла марихуана вместе с густыми пучками кошачьей мяты. В грязной комнате пахло гнилой едой и неубранными туалетными лотками. Откуда-то из задней комнаты доносился кошачье мяуканье, напоминающее смех.

Он понял, что это именно то место, куда они хотели, чтобы он пришел...

Его глаза все еще быстро бегали по сторонам в поисках пути к отступлению, но он уже знал, что это бесполезно. Эл услышал, как в кухне открылась и закрылась сетчатая дверь. Справа в коридоре послышалось какое-то движение, затем звук шагов на лестнице, ведущей на второй этаж.

Он ничего не сказал, даже не попытался убежать. Они окружили его, кошки и их люди, и вскоре он оказался в центре круга посреди комнаты. Ряд расступился, и в просвет шагнул перс.

Леон.

Кот подошел к нему и встал перед ним. Эл испытывал искушение пнуть животное и отправить его в полет через всю комнату, но у него было чувство, что единственный способ выбраться из этой ситуации живым - это вести себя хладнокровно.

- Так вот почему мы здесь? - сказал кто-то. Девочка. - Этот парень?

- Он убил Конни, - холодно сказал Леон. - И пытался убить меня. Кот оглядел собравшиеся вокруг лица. - И он поддерживает войну.

Это резко все изменило. Теперь все они смотрели на него так же, как смотрел на него Леон, - с гневом, с ненавистью, и ему пришло в голову, что он может вообще не выбраться из этой передряги.

Он свирепо посмотрел на Леона, пытаясь запугать кота и заставить его отвернуться, но тот выдержал его взгляд.

- Только коты, - сказал Леон.

Внезапно люди ушли, хиппи развернулись и ретировались также, как и пришли, пока в комнате не остались только он и около тридцати котов. Коты двигались вокруг, меняя места, устраиваясь ровными рядами позади Леона.

В перемещении кошек было что-то официозное и ритуальное, и Эл внезапно понял, что они собираются делать. Перед ним был трибунал единомышленников Конни. Конни рассказывала ему об этом за неделю до своей смерти...

прежде чем он убил ее

...что она и ее чудаковатые новообретенные друзья участвовали именно в таком трибунале, где они заочно судили Линдона Джонсона и Роберта Макнамару[25] за военные преступления и преступления против американского народа. Конечно, их обоих признали виновными, и Конни была в восторге от результатов этого фарса.

Он не собирался подвергать себя подобной чепухе, и прежде чем Леон успел даже упомянуть о выдвинутых против него обвинениях, Эл сказал:

- Я задушил Конни и рад этому.

- Я даже не сказал, зачем мы здесь, - предостерег его Леон.

- Я знаю, зачем мы здесь. Потому что я убил Конни, а ты видел, как я хоронил ее тело, и ты хочешь, чтобы я был наказан за это, - он жестоко улыбнулся. - Но всем плевать. Она была избалованной богатой соплячкой, и твои друзья-хиппи, вероятно, уже забыли о ее существовании. Кроме того, - он сделал паузу, - она была всего лишь кошкой.

- Я любил ее! - крикнул Леон.

Улыбка Эла стала еще шире.

Леон заставил себя успокоиться, затем оглянулся на других котов и мяукнул один раз. Он снова повернулся и глубоко вздохнул.

- Эл Джонсон, настоящим мы приговариваем вас к смертной казни за убийство Конни.

- Сюрприз, сюрприз.

- Мы не убьем вас, но позволим принести себя в жертву, чтобы вы искупили то, что сделали. Ваша смерть будет способствовать делу мира и поможет антивоенному движению, которому вы так яростно противостоите. Пусть хоть что-то хорошее придет в этот мир из вашей жалкой жизни убийцы.

- Поэтическая справедливость, да?

-