Неподходящее знакомство - Стефани Винтер

О да, мысленно согласилась Джозефин, все, что угодно лучше, чем оказаться сейчас у той стойки.

И бездумно последовала за ним, механически переставляя ноги. А когда отважилась кинуть взгляд в сторону бара. Дуглас повернулся на шум – Барт говорил громко и экспансивно – и изумленно смотрел на нее.

«Я думала, это ты! – чуть не закричала Джозефин. – Это должен был быть ты!» Но сдержалась и вошла в двери ресторанного зала, распахнутые для нее Бартом.

Взгляд Дугласа жег ей спину будто раскаленным железом.

– Тебе понравились цветы? – спросил Барт, усадив ее за столик и опустившись в кресло напротив.

Вопрос с трудом пробился сквозь звон в ушах. Джозефин подняла глаза и посмотрела на своего нежданного и нежеланного собеседника.

– Да, очень, благодарю, – выдавила она. – А почему ты не подписал карточку?

– Бетти всегда упрекала меня в отсутствии романтичности, – смущенно объяснил Барт. – Вот я и решил напустить чуточку таинственности. И это сработало! Ты пришла.

– Верно, пришла, – ответила Джозефин, желая оказаться где угодно, кроме этого роскошного зала.

Господи, великий Боже, отчаянно думала она, почему такое должно было случиться именно со мной? Почему я решила, что цветы от Дугласа? И приглашение тоже…

Да ясно почему, отозвался голос из глубины ее сердца, потому что тебе этого хотелось. Настолько, что ты ухватилась за самое невероятное объяснение. Проигнорировала память о горьком и гневном расставании. А о бедняге Барте даже и не вспомнила. Он промелькнул, не затронув даже поверхности твоего сознания.

Но она пережила бы даже это разочарование, если бы Дуглас не оказался в баре «У Марго». Почему – Господи, почему? – он выбрал именно это время и место? Какая жестокая насмешка судьбы!

С другой стороны, он имеет полное право посещать популярные и модные рестораны и бары.

Вообще-то, если подумать здраво, то ей стоит быть благодарной своевременному появлению Барта. А то кинулась бы к Дугласу, и… Нет, Барт спас ее от невыносимого унижения.

Джозефин продолжала сидеть за столиком, вполуха слушать болтовню своего кавалера, делать вид, что наслаждается едой и питьем, и напряженно ожидать появления в зале Дугласа.

Весь интерьер говорил о том, что это заведение задумано служить романтичным приютом нежных любовников. Ужасно оказаться здесь не с тем, кого ты желаешь всем сердцем и телом. Но еще ужаснее сидеть с безразличным тебе мужчиной и ожидать, когда тот, другой, объект твоих ночных томлений пройдет у тебя за спиной в сопровождении подружки.

– Я узнал твой адрес у тети Элеонор, – заявил Барт. – Она, кажется, была довольна, что мы проведем вечер вместе.

Да уж, мамочка, спасибо, дорогая, подумала молодая женщина. Но мы все равно не вместе и никогда не будем. Хотя Барт хороший парень – веселый, приятный, вполне обеспеченный.

Она отпила немного минеральной воды и спокойно сказала:

– Ну, тогда все в порядке.

– Знаешь, я так рад, если тетя Элеонор и дядя Конрад все же поженятся. Они – хорошая пара, несмотря на все их разногласия. Моя мама вечно ставит твоего отца в пример моему.

Джозефин вспомнила мать Барта – высокую, сухопарую, постоянно всем недовольную и вечно ворчащую женщину лет пятидесяти. Ставит в пример, подумать только! Да ей молиться надо на своего мужа, который терпит ее столько лет.

Она услышала шаги за спиной и моментально поняла, кто это, даже не поворачиваясь.

Дуглас прошел мимо, не удостоив ее ни единым взглядом. Он, естественно, был не один. Она так и предполагала. Мужчины не ходят в такой ресторан в одиночку или в сопровождении других мужчин.

Его девушка, которая, наверное, могла называть его Дугом, была невысокой, но отлично сложенной. Она двигалась с прирожденной грацией. Джозефин мельком взглянула на ее лицо и убедилась, что ее предположения верны. Красавица, настоящая красавица.

Ревность разрывала ее изнутри, но она с улыбкой посмотрела на Барта и оживленно заявила, что закажет куриное филе с одной печеной картофелиной и соусом «Бербанель», салат а-ля Мендаль, а на десерт – мороженое.

Барт одобрил ее выбор, но сам заказал огромный бифштекс.

– Привык к простой пище, – пояснил он.

Джозефин кивнула и подумала, когда же сможет наконец поблагодарить его и удалиться.

Еда была великолепной – удивительно нежной и сочной, но она почти не ощущала вкуса и едва прикасалась к блюдам. И вина не пила, ограничилась минеральной водой.

И в ту ночь надо было воздержаться от спиртного, подумала она. Хотя глупо возлагать на него всю ответственность за то, что она уступила Дугласу. Ее с самого первого мгновения встречи потянуло к нему с неудержимой силой, тут нечего отрицать. И некого винить в последствиях случившегося, кроме нее самой…

Барт в отличие от Джозефин воздал вину должное. И оно очень скоро развязало ему язык. Он принялся жаловаться на покинувшую его жену и на то, как протекает их бракоразводный процесс.

– Бетти не могла сама так поступить со мной, – едва не плакал Барт. – Кто-то заставил ее. Она не нуждается в средствах, никогда не была жадной.

Вскоре язык его стал заплетаться, а сам Барт проявлять повышенный интерес к груди собеседницы.

Джозефин сделала незаметный знак официанту, решив, что это отличный повод пропустить десерт. Оплатив счет, с помощью услужливого официанта вывела Барта на улицу и погрузила в такси, благодаря Всевышнего, что Дуглас не был свидетелем ее борьбы с незадачливым кавалером. Барт попытался затащить ее с собой в машину, но она решительно оттолкнула его руку и захлопнула дверцу. Потом дождалась, когда подадут ее «линкольн», и вскоре уже ехала по ночным улицам Далласа в сторону дома.

Наконец-то все кончилось, думала она. Потом вдруг поняла, что кончилось именно все, а не только неудачный вечер. Губы ее задрожали, на глаза навернулись слезы. Больно, очень больно… И никто в этом не виноват, кроме нее самой…

Два дня на работе были еще терпимыми, но вечер пятницы оказался просто кошмарным. Джозефин вернулась домой только тогда, когда уже совсем не могла придумать, чем заняться, закрыла за собой дверь и устало опустилась прямо на пол. Впереди ее ждал уикенд – бесконечно длинный, как Великая Китайская стена, и невыносимо скучный.

Чем заполнить его? Навести порядок в квартире? Уже наведен. Вымыть машину? Только вчера была на мойке. Была еще стирка, но и ее хватит ненадолго.

Единственное, что оставалось, – это разобрать и расставить магнитофонные кассеты и пластинки. А потом сидеть и тупо смотреть в телевизор. Да уж…

Но даже это лучше, чем валяться в постели и рыдать, пока не уснешь. И она твердо намерена не доводить до этого в третий раз. Позавчера, вернувшись после так называемого свидания с Бартом, Джозефин упала на кровать, даже не потрудившись снять юбку, и плакала, плакала, плакала… А проснувшись, обнаружила мокрую от слез подушку. Голова раскалывалась от боли. И вчера было то же самое. Довольно! Пора прекратить самоистязание.