Оружейница - Александр Шилов

Отойдя несколько шагов от входа в зал, я прижал Сашу к себе и стал горячо целовать, а она стала не менее яростно отвечать на мои поцелуи… Оторвавшись от меня, после того как нам обоим стало не хватать воздуха, Саша посмотрела мне в глаза и сказала: «Аня уехала к родителям». Сообразив через секунду, что она говорит о своей соседке по комнате, я обнял Сашу, и мы, продолжая целоваться на ходу, рванули к ней…

В понедельник мы пришли на занятия, держась за руки, с утомленным видом, опухшими от поцелуев губами и шалым блеском в глазах.

Я, в конце концов, уснул и проснулся около девяти. Дяди уже не было, на столе лежала записка: «Скоро буду, завтракай, дождись».

Умывшись, я по-быстрому сварганил гречневую кашу и сел завтракать, походу удивляясь причудам дядиного холостяцкого быта. У него спокойно соседствовали дорогущий хамон в холодильнике и стопка «бичпакетов» в кухонном шкафу. Хотя вообще в еде он был непривередлив, ссылаясь на закалку советским общепитом.

Сколько я его помнил, дядя всегда жил один, о том, что он когда-то был женат, родители никогда не говорили. Сам я об это узнал совсем недавно, после разрыва с Натальей. Тогда в разговоре со мной дядя провел параллели между Натальей и своей бывшей, причем цензурными в его короткой тираде были только знаки препинания.

Поев, я стал мыть посуду и в этот момент услышал звук открывающейся двери. Через минуту в кухню вошел дядя.

— Привет! Уже поел? Мне найдется?

Дядя положил на стол барсетку, быстро накидал себе в тарелку каши, щедро сдобрив ее майонезом, настругал себе хамона и сел кушать.

— Отлично! А то заспал слегонца после нашей беседы и с утра не успел ухватить. Значит, так! — дядя кивнул на свою барсетку:

— Там кое-что для Саши.

Я взял барсетку в руки, она оказалась неожиданно тяжелой, и внутри было что-то твердое. Открыв ее, я с изумлением обнаружил пять стограммовых, один двухсотпятидясятиграммовый и один пятидесятиграммовый банковские золотые слитки в пластиковых чехлах.

— Дядя…

— Цыц! — дядя хлопнул рукой по столу. — Деньги существуют для того, чтобы их тратить на важное. Все равно там, — дядя ткнул пальцем вниз, — мне это будет уже не нужно. Поедешь к Сашиным, отдашь. Пусть запакуют, ну хотя бы с ноутом, чтобы сразу нашла, а в телефонном разговоре пусть молчок. Там это самый надежный запас. И гораздо выгоднее, чем тащить пипифакс федрезерва. И про тебя чтоб этой манде-адвокатше — ни-ни. И пусть спокойно собираются. Когда будут продавать квартиру, пусть скажут — кому. Я пробью, на всякий случай. И вообще, скажи — на хороший совет, а на крайняк, и помощь они могут рассчитывать. Но только через тебя. Все, езжай, если что — звони.

Я быстро оделся, сложил золото и, выйдя из квартиры, поехал на лифте вниз.

Я не поехал сразу с утра в Михнево, а позвонил Владимиру Олеговичу, предупредил его о нежелательности моей «засветки» перед адвокатшей и заодно попросил уточнить у нее точное время пересылки Сашиной библиотеки и поехал домой.

Там сначала включил свой новенький ноут, подаренный родителями после летней сессии и стал разбираться с папками. Папки «Учеба», «Библиотека» и «Фотки» поставил копироваться на домашний сервер и быстро пробежался по остальным папкам, удаляя разную ерунду, включая файл с парой порнушек (ой, как мне стыдно!). Пока шло копирование, я быстренько принял ванну, переоделся в свежее и решительно занырнул в домашнюю аварийную заначку, изъяв двенадцать из пятнадцати хранившихся в ней «бенджаминов франклинов».

Когда копирование закончилось, я быстренько уложил ноут в кофр и поехал к Кравцовым.

Я сидел на кухне Сашиной квартиры, с аппетитом наворачивал блинчики с творогом, которые напекла ее мама, и проигрывал в голове прошедший день.

Когда я, появившись у них, выложил на стол семь желтых прямоугольников, то первой реакцией был легкий, а если честно — то не очень легкий шок. Ибо лежавшая на столе сумма, была, по их понятиям, весьма приличной.

Пришлось на корню пресечь их попытку заменжеваться заявлением: «У без пяти минут зятя помощь принимать не зазорно». Услышав от меня слово «зять» в применении к себе, хотя до этого о своих решительных намерениях в отношении Саши я ничего не говорил, все семейство дружно уставилось на меня.

Я протянул Сашиной маме коробочку с кольцом. Открыв ее, Марина Алексеевна бросила на меня неверящий и радостный взгляд, а потом залились слезами. Слава богу, было видно, что на этот раз это слезы радости. У Владимира Олеговича, переводившего взгляд с меня на коробочку в руках жены и обратно, тоже подозрительно заблестели глаза, а в следующую секунду Валерка и Лешка сдернули меня со стула и принялись обнимать и мутузить.

После того, как я отдышался от такого проявления родственных чувств, а Марина Алексеевна вытерла слезы и расцеловала меня, назвав при этом «сыночком», мы вернулись к обсуждению наших проблем.

Вырисовалось несколько пунктов. Валеру беспокоила сохранность отправляемого золота, Марину Алексеевну — какие теплые вещи передать Сашеньке, «чтобы девочка не замерзла, а то бог знает какая ТАМ зима». Владимир Олегович вспомнил о прицепе без документов, который его знакомый готов уступить «за два пузыря», и если получится отправить груз на нем, то можно будет передать Саше и кое-что из бытовой техники — из той, что на даче, а фаркоп, если что, Саша поставит и сама. Валера напомнил отцу, что у Саши вообще-то древняя «тридцатка», а она с прицепом может банально сдохнуть на полпути. Владимир Олегович сказал, что тогда можно попытаться отправить его «Ауди 80», а ручное сцепление он сделает за пару часов, если только у Саши не будет проблем с регистрацией машины.

По ходу я решил, что тут нужна консультация дяди, и, выйдя на балкон, позвонил ему, а через пять минут сообщил Сашиной семье что:

— А) за сохранность груза можно не переживать, все доставят в целости;

— Б) моя «без пяти минут теща» (мама, мне страшно!) беспокоится зря, Сашенька не замерзнет, и при диапазоне температур от плюс пяти до плюс сорока гораздо полезнее шубы будет «кондишен», и если получится, то стоит отправить хотя бы один;

— В) транспорт ТАМ никак не регистрируется — «чем владеешь, то твое», но с «ауди» идея неудачная, ибо это машина для асфальта, и на крайняк я отправлю Саше свою «Витару», тем более что та с «автоматом», и Саша на ней уже ездила.

В общем, порешили, что сегодня пакуем библиотеку, а Владимир Олегович на всякий случай пригоняет и приводит в порядок прицеп, а по остальному определимся после разговора с Сашей, тем более что груз должен быть готов завтра не позже двух часов, и времени у нас достаточно. Владимир Олегович по этому случаю вспомнил «срочку» и фразу своего старшины: «У вас вся ночь впереди, за это время можно горы свернуть, не то, что траву на газоне покрасить».