Призрачный рай - Mila Moon
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тогда, что случилось? — неуверенно спрашиваю. «Блин, лучше бы я спал, а не сидел здесь».
— Парень бросил, — отмахивается она.
«Врет».
— И ты хочешь просидеть целую ночь на крыше, замерзнуть, страдая по нему?
— Какая тебе разница вообще? — резко говорит Ливия.
— Ты не забывайся, дорогуша. Сегодня утром ты говорила «господин», теперь грубишь. Я тебя лишу премии, — произношу с издевкой и встречаю ее болезненный потухший взгляд. «Да что с ней?»
Девушка отворачивается и сжимает руки в кулачки.
— Прости… те… господин, — еле слышно бормочет она, и я снова зависаю на несколько секунд, недоумевая, что такого могло произойти.
— Короче, я голоден, поэтому мы идем ужинать, или как там называется поздний ужин? Ночной жор? — поднимаюсь и смотрю на нее сверху вниз. — А завтра я не хочу видеть твою кислую мину с утра пораньше, мне и Купера с Эвансом хватает, кроме тебя. Никаких кислых мин, понятно?
— Понятно, господин, — шепчет Ливия.
Я протяжно выдыхаю, воздерживаясь от колкостей, которые крутятся на языке.
— Если понятно, поднимай задницу и пойдем.
От совместного ночного жора Ливия отказывается, расстилает кровать и взбивает подушки, пока я наслаждаюсь вкуснейшей едой из ресторана. Когда она произносит «простите, господин, я не голодна», моя челюсть оказывается на полу. Я подбираю ее и молча иду ужинать, стараясь не думать над странным поведением колючки, которая сказала «простите».
Принимаю душ и падаю в благоухающую свежестью кровать, расплываясь в блаженной улыбке. Наблюдаю настороженно, как девушка закрывает тяжелые шторы и подходит ко мне. Встречаю снова ее непонятный напряженный взгляд, который она тут же отводит и шепчет:
— Спокойной ночи, господин.
Выключает ночник, и комнату окутывает темнота, в которой слышатся ее шаги. Последнее, о чем я думаю, перед тем, как уснуть: «Колючка очень проблемная».
Глава 9. Везувий просыпается
Открытая рана, которую она прячет, просто всегда чем-то обмотана, и она никому её не показывает. Наступает новое солнечное утро. Она просыпается одна, пришло время встретиться с рутиной дня. Но она знает, что все выдержит.
Ливия
Одно слово может убить. Оно, как пуля, проходит насквозь и попадает четко в цель. Одно слово может лишить надежды и веры. Оно постоянно крутится в голове, перед глазами, лишает сна и высасывает всю положительную энергию, как дементоры, оставляя только безысходность и отчаянье.
Я стала жертвой паука, который сплел хитроумную паутину и опутал мое сознание, захватив в свой плен. Несколько букв отпечатались в сердце и уме. Свет стремительно угасал, как и уверенность, а разум поглощала тьма. «Нет выхода!», — кричала она мне, загоняя в угол.
Одно слово прошло навылет, задело все ткани, разорвало аорту и поставило смертельный приговор. Земля перестала вращаться, время остановилось, а цветок внутри меня превратился в прах.
Сегодня я узнала, сколько стоит человеческая жизнь, когда моему брату диагностировали лейкоз. Больше миллиона долларов. Пересадка костного мозга, различные процедуры облучения, тесты и прочее стоили больших денег, но давали огромный шанс, что он будет жить.
— Есть отличные детские онкологические центры в Испании и Израиле, где аналогичная операция стоит в разы дешевле, — устало произнес доктор, поправляя очки. Он говорил это не впервые. Да, таких бедняков, как мы, попавших в страшную ситуацию, было множество. Они так же сидели перед ним и не знали, где взять бешеные деньги и как спасти своего близкого.
Я сжимаю крепко руку Розы, и ее дрожь передается мне, пробирается под кожу. Боль, страх просачиваются наружу и заполняют небольшое помещение. Я слышу, как она беззвучно плачет, и перестаю дышать.
— У Коди молодой организм, но слабая иммунная система, поэтому он не может стать донором для себя. Нам надо взять анализы сперва у вас и проверить совместимость, есть вероятность того, что кто-то из родственников сможет стать донором, — продолжает мужчина, поглядывая на бумаги. — Вы должны дать ответ как можно скорее, чтобы мы начали проводить тесты и составили план лечения. В худшем случае, все может закончиться летальным исходом. Вы должны это понимать, Роза.
— Да, да, я это понимаю, — слышу слабый шепот мамы.
Светлые коридоры, медсестры, пациенты… Лица… Лица, убитые горем, с потерянными глазами. Их огонь давно погас, они смирились со своей участью. Я крепко обхватываю плечи Розы, и мы заходим в палату Коди. Он спит. Его маленькое исхудавшее тело кажется еще меньше на белых простынях. «Не могу, не могу…» Мне так больно смотреть, внутри все сжимается, взгляд с его лица скользит на пол.
— Лив, у нас нет таких денег, — шепчет Роза, присаживаясь на краешек стула рядом с кроватью, и закрывает лицо ладонями. Нет… Нет… Она что же… сдалась?
— Мы что-нибудь придумаем, мам. Обещаю, — вкладываю всю оставшуюся силу в голос и сжимаю ее плечо. Сдержу ли я обещание? Не хочу лгать и бросать слова на ветер, но я сделаю все от меня зависящее.
Не помню, как я вышла из больницы. Ноги сами понесли к ближайшему метро. Этот день я запомню навсегда, потому что никогда еще не чувствовала себя такой ничтожной. Я металась по Нью-Йорку, как неприкаянная душа, привидение, летая из квартала в квартал. Я не знала, куда идти и что делать.
Если бы я родилась богатой, я бы отправила Коди в самый лучший детский центр.
Если бы у меня были хорошие знакомые, друзья, которые смогли чем-то помочь, поддержать в трудную минуту.
Если бы я не родилась неудачницей, на пути которой каждый день вырастают преграды.
Если бы не я была одна в этом огромном и равнодушном мире.
Если бы существовал такой человек, который мог обнять и приободрить, сказав: «Все будет хорошо. Я рядом».
Если бы…
Если бы…
Если бы жизнь не была такой сукой, которой нравится бить меня по самым уязвимым местам. Теперь она добралась до Коди. Ему ведь только четырнадцать, он совсем не увидел мира и не пожил! Так почему она хочет забрать его?! Почему на его месте не я?
Почему жить так сложно?
Я пришла в себя, когда увидела хмурое лицо Оззи, и поняла, что уже поздняя ночь. Я сижу на крыше «Crosby» и плачу. Он видел мои слезы, видел, что я разбита и сломлена, и было как-то плевать. Пусть смотрит. Как я вообще оказалась в саду и как долго здесь просидела, осталось загадкой. Я не чувствовала холодного ночного воздуха, своих ледяных рук. Я не ощущала ничего. Наверное, так умираешь внутри.
