Трудный подросток глазами сексолога. Практическое руководство для родителей - Александр Полеев

Из практики

Костя – одиннадцатиклассник из по-настоящему благополучной семьи (ему почти 17) – в начале нового учебного года влюбляется в новую девочку в классе – Машу. Девочка хорошенькая, обаятельная и от природы способная, она живет в пьющей семье: выпивают ее отец, мать и старший брат. У последнего уже два привода в полицию, и он стоит на учете в наркологическом диспансере. Сама Маша алкоголь ненавидит, никогда к нему не прикасается, но она плохо учится, в ее знаниях такие пробелы, что их невозможно восполнить. Не сформирован у нее и какой-либо интерес к учебе и к знаниям в целом – ей интересны лишь развлечения. И самое главное: она неуравновешенна, обидчива, вспыльчива, во время своих эмоциональных вспышек кричит, плачет и ругается жуткими словами. Коме того, она не приучена к чистоте и аккуратности, ее волосы зачастую грязные и жирные, руки совершенно не ухожены. Из соседней школы ее перевели из-за того, что исцарапала одноклассницу, иронически улыбнувшуюся во время ее ответа у доски… Родители Кости заняли очень правильную позицию: никогда не критиковали Машу, мирились с тем, что Маша до позднего вечера находится в их, в общем-то, небольшой квартире, старались ее накормить, общались с ней максимально доброжелательно – девочка действительно вызывала сочувствие.

Но постепенно всем становилось все яснее, что интерес к учебе в Маше, несмотря на все старания Кости и его родителей, не просыпается, от работы по дому она тоже уклоняется, смотрит «ящик» или играет в примитивные компьютерные игры. Но самое главное: она раздражительна и очень обидчива, разражается криком и слезами по любому пустяку: Костя принес в свою комнату конфеты к чаю, но не принес печенья; Костя похвалил одноклассницу, посещающую курсы английского и свободно читающую книги в оригинале… Раза два в неделю она убегала из квартиры Кости с криком и слезами, дня три с ним даже не здоровалась, не отвечала на звонки, часто ее сотовый оказывался просто выключенным – потом общалась как ни в чем не бывало.

Становилось яснее всем, кроме Кости! Костя стал хуже учиться, после очередного ухода Маши был подавлен и даже плакал (все это при росте 1 м 80 см, широких плечах и т. д.), несколько раз совершенно не мог заснуть, просил у мамы «таблетку для сна». «Сынок, у Маши слишком тяжелый, неуравновешенный характер. У нее нет подруг, и с тобой она не может построить теплые, хорошие, спокойные отношения – а ведь ты стремишься именно к таким. И ни с кем не может», – твердили родители.

Костя – надо отдать ему должное – воспринимал Машу совершенно реалистически, не исключал даже, что во время своих двухдневных исчезновений Маша вполне может заниматься сексом с кем-нибудь другим: девушка не любила оставаться одна. Но он был на 100 % убежден, что его чувства к Маше, его влияние на нее, влияние его родителей изменят Машу, пробудят в ней интерес к учебе, желание помочь по дому, устранят ее обидчивость и ранимость, отучат от манеры, будучи «обиженной» – кричать, плакать и материться. Столь глубокая убежденность в возможностях человека, пусть и юного, принципиально изменить свой характер, свое поведение под влиянием любящего человека мне, конечно же, импонировала. Но и информация, полученная от Кости и его родителей, и впечатление от бесед с самой Машей, которая пришла на прием после долгих пререканий с Костей, привели меня к заключению, что Маша, к сожалению, педагогически запущена безнадежно, и помочь ей получить образование, стать более уравновешенной, сформировать психологическую устойчивость и трудолюбие практически невозможно.

Несмотря на несогласие родителей, всю жизнь увлекавшийся техникой Костя, одержимый идеей «спасти любимую», поступил на психологический факультет педагогического университета. Он блестяще учился, и десяток девушек с его курса были влюблены в этого дружелюбного, улыбчивого парня. Ни преподавателям, ни однокурсникам юноша никогда не рассказывал, что привело его на факультет. Он продолжал встречаться с Машей, но ее поведение оставалось неизменным: после окончания школы с одними лишь тройками в аттестате она категорически отказывалась где-либо учиться, пробовала работать продавщицей, но часто отказывалась выполнять распоряжения начальства, грубила покупателям и больше двух недель нигде не удерживалась.

Однажды, в очередной раз обидевшись на Костю, она ушла на пять дней, ее телефон был отключен, родители не имели представления о ее местонахождении. Через пять дней она позвонила Косте, заявила, что «будет жить у мужчины, с которым недавно познакомилась». Как выяснил мой клиент, мужчине этому недавно исполнилось тридцать пять, он занимался полукриминальным бизнесом, жил один в трехкомнатной квартире и настаивал, чтобы Маша не работала, а стала домохозяйкой. К этому времени Костя уже избавился от мыслей о «педагогическом всемогуществе» и был готов расстаться со своей первой любовью. Заодно расстался он и с педагогическим университетом, к радости родителей, легко поступил в Бауманский и успешно учится на факультете робототехники.

Как мы уже говорили, подростки обладают необыкновенной склонностью к подражанию: ведь для них жизненно важно быть такими же, как мальчики в их «референтной группе», не отличаться от группы, слиться с ней. Это через несколько лет, уже в юношеском возрасте, они захотят отличаться от других ребят в группе. Тинейджерам свойственны различные психологические «эпидемии»: в сфере моды, в музыкальных вкусах и пристрастиях, в занятиях спортом, даже в речи. Среди прочих – и любовная эпидемия. Стоит в классе – восьмом, девятом или тем более десятом – появиться любовной паре, как в течение нескольких дней формируются еще несколько пар: две, три, четыре. При этом еще пять-шесть мальчиков пытаются сформировать постоянную пару, усиленно ухаживают за девушками из своего или параллельного класса, за девушками из своего или соседнего дома, пишут им любовные эсэмэски и просто записки. Очень быстро эпидемия распространяется на соседние классы, и вскоре мы видим, что на переменах в школе «воркуют» уже десяток пар, они же вместе возвращаются из школы.

Пары эти, конечно же, самые разные: одни уже ведут сексуальную жизнь, другие даже не целуются, «дружат» и общаются – хотя все одного или примерно одного возраста. Одни пары, хотя и сформировались в результате эпидемии, просуществуют долго – несколько лет, некоторые из них перерастут в настоящее супружество: в крупных городах России каждый девятый мужчина (11 %!) женат на своей «школьной любви». Чем лучше школа – тем больше в ней любовных пар и тем выше доля тех пар, для которых школьная дружба увенчалась «Свадебным маршем» Мендельсона. Эту закономерность еще 50 лет назад открыли американские подростковые психологи: в хороших школах сплоченность учеников выше, их отношение друг к другу более положительное, они выше оценивают друг друга, больше времени проводят в школе (в различных кружках и т. д.). В результате – больше влюбленностей и «любовей», и «любови» эти крепче.

Некоторые пары просуществуют всего несколько недель или месяцев, но все равно создание пары, пребывание в ней необыкновенно полезно для ее участников. В условиях доверительного общения они могут лучше узнать характер партнера или партнерши, вникнуть в ее (его) повседневную жизнь, планы и мечты – словом, обогатить свой интеллектуальный и эмоциональный опыт опытом другого человека, сравнить свой характер, свое поведение, свою жизнь с жизнью другого, увиденной с максимально близкого расстояния. Без эмоционального общения с высокозначимым партнером такое обогащение жизненным опытом, конечно же, невозможно.