Две недели до Радоницы - Артемий Алябьев

устрашающее впечатление: за исключением глаз, все было скрыто чернотой. Приглядевшись, я понял, что это сажа. Черный кузнец, значит.

– Витай, витай. Но не нужно формальностей, – рассмеялась Каролина. И после неловкой заминки, – Мы пришли просить тебя об услуге.

– Вот как? Так по что на дворе розмавлять. Пойдем в дом выпьем чаю.

Он подошел ближе, и меня накрыла огромная тень. Вблизи этот человек-гора внушал еще больший трепет. Мощная статура, крепкие кулаки, редкая борода – именно так изображали на картинах былинных богатырей. Я представился.

– Племянник, значит, – пробасил кузнец. – Похвально, что родичей не забыл.

Он подобрал с земли несколько коротких поленьев и позвал нас в дом. Втроем вошли за порог. Хозяин затопил глиняную печь и подставил к лицевой стороне самовар. Сам тем временем принялся ополаскивать лицо в тазу.

– Ради нас целую печь, Григорий, – протянула Каролина.

– А как еще чай согреем? – спросил с улыбкой великан. Лицо его сверкало маленькими капельками, что вцепились в волосы и щетину – и уже не выглядело столь грозным.

Он подросил в устье еще пару дров. Проговорил:

– Топить и так надо. Холодно сегодня. Надеялись на теплую весну, а Брат Сонце нас не услыхал.

Хозяин выставил на большой дубовый стол домашнее масло, творог и хлеб. Когда самовар закипел, он заварил в чайничке травяной чай. Сели чаевничать.

– Как Юлия? – спросила Каролина. – Уговорил ее вернуться в школу?

Григорий нахмурился и шумно вздохнул.

– Не хочет со мной разговаривать. Словно я ей больше и не отец.

– Все думает о переезде, так?

– Не знаю, что у нее на уме. Сегодня не ночевала дома.

– Правда? И ты не волнуешься, где она?

– Да уж ведомо где. В Бойков ездят по клубам. Ну я ей дам, как вернется.

По виду, кузнец хотел сказать что-то еще, но, повременив, только махнул рукой. Дескать, и говорить нечего. Вместо этого спросил Каролину:

– А Марцель что? Не пришел с вами? Хотел его про ульи запытать. Пчелы у меня дохнут, вешь.

Ответом ему стал взгляд Каролины. Григорий нахмурился и сложил руки-бревна на столе.

– Что сталось?

Каролина рассказала о коме Марцеля и положила на стол осколки меча.

– Я прошу тебя вернуть цельность этому клинку, – попросила она смиренным тоном.

– Почекай, почекай, – упредил ее кузнец, – А это здесь причем?

– Видишь ли, этот меч был его мурти. Предметом силы, если хочешь.

– Куурче. В жизни не слышал ничего глупее.

В создавшейся тишине слышалось как от зимнего сна пробудилась первая муха. Кузнец, видимо, понял, что слова его были слишком резки, и, спохватившись, продолжил:

– Наперво скажу, что не занимаюсь больше ковкой.

– Я заплачу тебе, – быстро сказала тетя, – Заплачу, сколько хочешь.

– Каролка, Каролка, столько лет меня знаешь! И думаешь, что от жадности говорю. Да и деньги мне по что?

– Ну тогда скажи, чего хочешь. Ты знаешь, как важен был для него этот меч.

– Разве?

Григорий взял часть лезвия с гардой на конце. Покрутил его и без видимых усилий отсоединил рукоять. Пригляделся к лезвию и забормотал чуть слышно:

– Вот и никель уже отходит.

– А?

– Покрытие, – объяснил Григорий и подвинул кусок металла ближе к нам, – Правдивые мечи так не блестят. Тут в основе дешевая сталь, а сверху никель. Ударь им пару раз – и крошка летит.

Я вгляделся в клинок. Действительно, края лезвия все были в глубоких сколах.

– А что тебе Марцель говорил? Что это клинок его далекого предка? Фамильная реликвия? – с усмешкой спросил Григорий.

– Да… Но разве нет?

Ответом был снисходительный смех.

– Марцель всегда был этим… как на твоем языке? Блазень5, вот. Даже имя себе поменял. Марцель звучит поэтичнее, конечно. Ты ведь сама об этом только на свадьбе узнала, да?

– Это здесь не причем, – отрезала Каролина. – Если так, то скажи, откуда меч?

Кузнец почесал щетинистую скулу.

– Помнишь, у него «Лейка» была? Я тебе сейчас фото покажу. Если отыщется.

Когда Григорий отошел, Каролина наклонилась к мечу.

– Ты тоже думаешь, что он ненастоящий? – спросила меня.

Как мне ни жаль было тетю, но я вынужден был согласиться с Григорием – меч был всего лишь репликой.

– Но разве это важно? – задала она вопрос скорее к себе, – Если он давал ему силу…

Григорий вернулся и выглядел немного раздосадованным.

– Эх, не нашел. Зато… – он развернул на столе большой рисунок.

Это оказалась афиша к фильму. На нас смотрели дивно разодетые персонажи – в жупанах и мешковатых сапогах, с меховыми колпаками на голове. Художник изобразил такие густые усы и бороды, что разглядеть лица было почти невозможно. Своим видом и уверенной позой герои излучали силу и отвагу. Такой, по-моему, была задумка. На их фоне разворачивалась настоящая баталия, в которой участвовали менее прорисованные персонажи. «ВРЕМЯ САРМАТОВ 2» было подписано внизу на польском. Я узнал язык – выучил понемногу во время работы в хостеле. Ниже, более мелкими буквами: «Эпическая история семьи из шляхты Потоцких».

– Узнали Марцеля-то?

Григорий показал на одного из персонажей на заднем плане. Художник не вложил много деталей в его изображение, но длинные светлые волосы и сверкающий меч в руках действительно придавали ему сходства с дядей.

– Рисунок с него делали, это я сам видел, – не без гордости сказал кузнец.

– Я не понимаю, – в растерянности сказала Каролина. – Какое отношение это имеет к Марцелю?

– Он и про фильм не рассказывал? Ну дела, – вздохнул Григорий, – Это до того, как он тебя встретил, было. Только начал в доме обживаться. В Нагору приехала киногруппа. Снимали вот этот фильм, про Потоцких. В Купавах решили поставить батальную сцену. И массовка нужна была, конечно. Мы с Марцелем кино любили. Как сейчас помню, целой толпой гоняли по полю коней. В доспехах, с мечами – как положено. Загнали животину до седьмого пота, жалко лошадей было. Потом-то я вернул реквизиты, а Марцель нет. Сказал, что сгубил.

– Вот, значит, как. Реквизит к фильму, – тихо сказала Каролина. Но тут же уверенно выдала, – Не важно! Ему нужен этот меч!

– Но зачем? – непонимающе спросил кузнец, – Посмотри сама. Посмотри на гарду, на лезвие. Андрей уже все понял, вижу. Это дешевая подделка.

– Этот меч – его мурти! Без него он погибнет! – вскричала она и быстро взметнулась с лавки. На стол полетела россыпь слез.

– Ты ведь сам знаешь, что такое потеря близкого! – продолжала тетя гневным голосом, – Почему не хочешь помочь?

Эти слова задели Григория. Лицо его посуровело, а голос сделался строже:

– Потому, Каролина, что ты должна обратиться к врачам! Брось говорить эти глупости! Марцелю поможет медицина, а не бабьи наветы.