Реликвия Времени - Ральф Макинерни

— А потом?

— Я вернулся сюда. И был арестован.

— А что с доном Ибанесом?

Арройо молча пожал плечами.

— Он уехал на своей машине? В каком направлении?

Арройо изобразил разочарование:

— Через все это я уже проходил с полицией.

— Зачем вы приезжали туда? Я хочу сказать, к дону Ибанесу?

— У нас с ним много общего.

Похоже, он говорил серьезно. Дон Ибанес не раз открещивался от образа поджигателя из «Справедливости и мира». Для старика воссоединение Калифорнии было романтической мечтой, тем более привлекательной в силу своей неосуществимости. Он находился под чарами проигранного дела. У Нила мелькнула мысль, не сражались ли предки дона Ибанеса под знаменем Конфедерации. Надо будет это выяснить.

— Вы считаете его своим союзником?

— Я не посмею говорить за дона Ибанеса.

— Сеньора Арройо в курсе? — справился Нил.

— Мою мать прибрал к себе Господь. — Арройо закрыл глаза и почтительно склонил голову.

— Я имел в виду вашу жену.

— Вы ее нашли?

— А разве она пропала?

Арройо повернулся к Лулу:

— Я еще не встретил женщину, которой назначено судьбой стать моей женой.

— Между вами и Кларой Ибанес что-нибудь есть?

— А что сказала она?

— Высказывались предположения, что вы приезжали туда, чтобы повидаться с дочерью, а не с отцом.

Арройо откинулся назад:

— Не иначе как за этим стоит Джордж Уорт. Он горел желанием помочь.

— Значит, эти слухи беспочвенны?

— Разве я признался бы вам, если бы между нами что-то было?

— Почему сеньорита Ибанес обвинила вас в том, что вы похитили ее отца?

— Не думаю, что она выразилась именно так.

— Кто такой Джордж Уорт? — спросил Нил.

Арройо шумно втянул воздух:

— Революционеры бывают двух типов: практики и созерцатели. Джордж относится к созерцателям. — Рассказав вкратце про приют рабочих-католиков в Пало-Альто, Мигель настоятельно посоветовал туда заглянуть.

— Клара Ибанес какое-то время работала там.

— Вот как?

— Представьте себе девушку, выросшую в достатке, которая должна жить в такой убогой нищете. Однако многие другие смогли пойти на это. Что вам известно про Дороти Дей?

Похоже, Арройо испытал разочарование, узнав, что они уже знают про основательницу движения рабочих-католиков.

— Пацифистка, — сказал он. — Но святая.

— Какие вести с фронтов? — спросил Нил. Этот человек начинал действовать ему на нервы.

Мигель Арройо нахмурился:

— Я распорядился прекратить военные действия.

— И ваш приказ был выполнен?

— Связь далеко не идеальная.

* * *

— Пустозвон, — пробормотал Нил, когда они вышли.

— Ты что, это не так!

— По-моему, ты покорила конкистадора.

Посмотрев на него, Лулу улыбнулась:

— Ревность? Неужели Нил ревнует?

Она стала его щекотать, прямо на людях.

— Он мог бы быть… — Осторожно, осторожно. — Твоим младшим братом.

— Он очень привлекательный.

— Привлекательный?!

Прежде чем Нил и Лулу вышли из здания, они узнали, что машина дона Ибанеса была обнаружена на стоянке аэропорта Лос-Анджелеса. Туда они и направились.

* * *

К тому времени как они приехали туда, полиция уже проверила багажник машины, несомненно действуя под впечатлением от гангстерских фильмов. Багажник оказался пуст. Лулу потянула Нила за руку, и они вошли в здание аэровокзала.

— Зачем?

Почему человек оставляет машину на стоянке аэропорта?

— Ну, объясни.

— Потому что он собирается сесть на самолет.

Лулу оказалась права. Однако потребовалось какое-то время, чтобы это установить. Дон Ибанес вылетел из Лос-Анджелеса рейсом «Мексиканы». Цель назначения — Мехико.

Рей позвонил Лоре и сообщил, что на обещанное Игнатием Ханнаном вознаграждение за возвращение похищенной Мадонны Гваделупской клюнула первая рыбка.

— О, отлично.

Кросби отрабатывает данный вопрос вместе с Трэгером.

Эта хорошая новость в сочетании с тем, что машина дона Ибанеса была обнаружена в аэропорту Лос-Анджелеса и выяснилось, что он приехал туда, чтобы сесть на самолет, породила надежду на то, что все скоро закончится. Отца Клары никто не похищал. Когда дона Ибанеса разыскали в Мехико, он удивился, узнав, что его разыскивала полиция. Он тотчас же позвонил Кларе, и Лора услышала, как ее подруга что-то быстро говорит отцу по-испански. Положив трубку, Клара объяснила Лоре, что извинилась перед отцом, приняв всю вину на себя.

— А что тебе еще оставалось думать? — Лора хотела спросить, почему старик не предупредил свою дочь о внезапном отъезде, однако затем рассудила, что дона Ибанеса лучше не критиковать. — Он уже возвращается домой?

— Отец прилетает завтра.

Лора рассказала подруге о том, что ей сообщил Рей. Клара пришла в восторг:

— О, как жаль, что я еще не знала об этом, когда разговаривала с отцом!

Она предложила сходить в часовню и прочитать благодарственную молитву. Лора преклонила колени рядом с подругой, сожалея о том, что у нее нет простой набожности Клары, и ее отца, и Ната Ханнана. Они с Реем были словно вернувшимися блудными детьми, до сих пор стоящими только одной ногой в той вере, которую покинули.

Через несколько минут Клара встала и направилась к алтарю. Остановившись перед ним, она подняла взгляд на подсвеченный мягким сиянием образ Мадонны Гваделупской.

— Что-нибудь не так? — спросила Лора, когда подруга присоединилась к ней.

— Нет, все в порядке.

Однако Клара колебалась мгновение, прежде чем ответить.

* * *

Вернувшись в особняк, они пообедали, после чего уселись в гостиной, и Клара снова рассказала подруге про Джорджа Уорта. Нельзя было не почувствовать переполнявшую ее боль. Этой любви мешала не вражда двух семейств, Монтекки и Капулетти, Мак-как-их-там-аллитов и Маккоев[31]. Препятствие не было внешним. Сама Клара разрывалась пополам, не только между рассудком и чувствами: сами ее чувства раздирала безжалостная гражданская война. Ей хотелось разделить идеалы Джорджа Уорта, но она не смогла перебороть свое отвращение к тем условиям, в которых он свои идеалы претворял в жизнь.