Финли Донован избавляется от проблем - Эль Косимано

– Финн.

Мое имя прозвучало как тихий приказ. Я медленно обернулась, в ужасе, что меня что-то выдало.

– Я беспокоилась за тебя, – сказала Джорджия. Протянув мне шапку Делии, она потерла грудь, морщась, будто ощущала внутри некий дискомфорт.

Она смотрела на свои ноги, на мою сумку, на что угодно, только не на меня, когда добавила:

– Я рада, что ты не одна.

Я сглотнула подступивший к горлу комок, вдруг осознав, что не знаю, что хуже: скрывать что-то от сестры или прятать труп в багажнике. Джорджия всегда была одна здесь.

Но как бы она ни настаивала на том, что такая жизнь ей по душе, иногда – в такие моменты, как этот, – я терялась в догадках, как она может это выносить.

Я положила шапку Делии в карман и покрепче прижала дочку к себе. Скотч в ее волосах прилип к моей челюсти. Мелькнула мысль рассказать Джорджии обо всем. И о том, что случилось в «Панере». И о том, что случилось в моей машине, в моем гараже. Джорджия потянулась за пультом от телевизора.

– Джорджия? – начала я тонким голосом, прижав Делию к груди. Джорджия посмотрела на меня, и было очень трудно выдержать ее взгляд. Я отвела глаза, взглянув ей за спину, на повторяющуюся сцену в телевизоре.

Я не могла не думать о том, что сказала Патрисия. Об опасных людях с друзьями в высших кругах. О том, что если кто-нибудь узнает, что сегодня произошло, мои дети никогда не будут в безопасности. Если Джорджия и ее друзья-полицейские не могут изолировать опасных людей, возможно, у Патрисии есть причины бояться. Возможно, Ника права, и у меня нет другого выбора, кроме как довести дело до конца и молчать как рыба.

– Спасибо, – пробормотала я.

Я отвернулась и пошла к машине, на всем пути чувствуя спиной цепкий полицейский взгляд.

– Куда теперь? – спросила Ника, как только я захлопнула дверь. Она скривилась, заметив в зеркало заднего вида в волосах у Делии корону из скотча. Дети спали на заднем сиденье как убитые, такие же неподвижные, как Харрис Миклер, когда мы закрыли его в багажнике вместе с розовым совочком.

– Не знаю.

У меня не было времени подумать, что делать с телом. Может быть, потому, что часть меня полагала, что мы не зайдем так далеко. Я грызла ноготь большого пальца, прокручивая в голове детали различных способов утилизации тела, про которые я когда-либо читала. Если мы бросим его в реку, то, с моей-то удачей, оно непременно всплывет. Огонь же привлечет слишком много внимания; последнее, что мне хотелось бы, это вдобавок к обвинению в убийстве заработать обвинение в поджоге.

– Думаю, нам нужно найти место, где его можно похоронить.

– Есть идеи? – Она медленно покидала жилой комплекс моей сестры, аккуратно включив сигнал поворотника, выруливая на дорогу.

Я подавила смешок. Часть меня хотела, чтобы здесь был Стивен. У меня никогда не получалось как следует что-то спрятать. Стивену, в отличие от меня, легко удавалось хранить секреты. Он всегда отвечал за то, чтобы спрятать от детей рождественские подарки и пасхальные яйца в нашем дворике.

Если вспомнить, труднее всего было обнаружить те, что лежали практически на виду, прямо под носом у детей, – просто прикрытые сверху листвой или мягкими сидушками. Таким же образом Стивен несколько месяцев скрывал интрижку с Терезой. Он не брал ее в дорогостоящие путешествия, не переводил деньги на странные банковские счета. Он трахал нашего агента по недвижимости во время обеденного перерыва прямо в ее офисе вниз по улице и скрывал запах ее парфюма своим одеколоном. Он оплачивал наши счета за коммунальные услуги и другие положенные платежи по хозяйству, так что я не видела расходов, и мне бы в голову не пришло соединить две точки в один маршрут. Стивен хранил свои секреты, как сейчас свой роман с Бри, в самых обыденных местах, не вызывающих никаких подозрений…

– О! – Я почувствовала, как у меня перехватило дыхание. Почувствовала, как взгляд Ники метнулся на меня в тот момент, когда меня осенило. – Едем к дому Стивена, – сказала я.

– Какого черта мы забыли в доме Стивена?

– Нам нужна лопата.

Настоящая большая лопата. И если у кого-то были инструменты для того, чтобы похоронить такой большой секрет, как Харрис Миклер, то этим кем-то определенно был мой бывший муж.

Было уже далеко за полночь, когда мы позаимствовали лопату из сарая Терезы и добрались до фермы Стивена. Темный, никак не обозначенный въезд через задние ворота был не таким привлекательным, как при свете дня. Ника погасила фары, и мы сидели в машине, прислушиваясь к посапыванию детей на заднем сиденье, и ждали, пока наши глаза привыкнут к темноте. По траве стелился голубой лунный свет.

Всюду вокруг нас колыхалась трава, за исключением одного подготовленного под посев свежевспаханного квадратного участка на заднем поле. Мы вышли из машины и подошли к краю распашки. Черные комья взрыхленной земли в лунном свете отливали серебром.

Ночь была теплой для октября и тихой, если не считать шуршания хвои, осыпавшейся с высоких кедров позади нас. На многие мили вокруг не было видно ни отблеска фар, ни света фонаря на крылечке. Я легко представила, как Стивен и Бри трахаются здесь на заднем сиденье его пикапа после рабочего дня. Это место могло годами хранить секреты – пока росла новая трава, прикрывая их.

Я воткнула лопату Стивена в землю, с облегчением обнаружив, что почва была мягкой и податливой. Слава богу, Стивена с Терезой не было, когда мы с Никой припарковались за сотню метров до их дома и я прокралась вдоль рядка малочисленных деревьев за коттеджем на задний двор, к сараю с инструментами. Я позаимствовала тяжелую лопату с широким стальным лезвием, а заодно пару садовых перчаток.

– Будем копать по очереди, – сказала я Нике. – Я начну, а ты стой на страже.

Если повезет, Стивен засеет это поле прежде, чем обнаружится, что Харрис Миклер пропал.

Я начала копать, и мое горло пересохло. Если бы все происходило в романе, это был бы переломный момент. Этакая точка невозврата. Если мы остановимся прямо сейчас, мы все еще можем вернуться к Джорджии и заявить, что это было непреднамеренное убийство. Я могла бы рассказать, что случилось в баре. Как я случайно убила Харриса Миклера, оставив его в гараже с работающим двигателем. Я могла бы показать в подтверждение своих слов его телефон, я могла бы попытаться поступить правильно, даже если бы пришлось сесть в тюрьму и расстаться на это время с детьми.

Я оглянулась на машину, где спали мои дети. Как только мы выроем эту яму, пути назад не будет. Украденная лопата, похороненное тело, деньги, которые обещала Патрисия… Все это указывало бы на спланированное преступление. Тяжкое, ужасное, отвратительное преступление.

В тот момент, когда я поставила ногу на наступ лопаты, я чувствовала себя не меньшим чудовищем, чем Харрис Миклер.

– Давай, Финли, – громкое шипение Ники вывело меня из ступора. Я надавила на лопату и выбросила первую порцию земли. Ника патрулировала, ее дыхание порождало облачка пара, походившие на фоне ночного неба на привидения.