Осколки тебя - Янина Логвин

Когда кудрявый хвост Мендес подпрыгивает внизу, у края поля, и довольная Пилар, широченно улыбаясь, исполняет танцевальные движения и перекидку на руках, всеобщий азарт наконец захватывает и меня, заставляя забыть о произошедшем в кабинете.

Я рада за подругу. У нее отлично вышло вписаться в команду, зря она переживала. Чирлидинг мне тоже ужасно нравится, и наверняка я бы решилась попробовать силы в спортивном танце, если бы музыка не нравилась еще больше.

— Все вместе скажем «Беркуты»!

— Все дружно крикнем «Вперёд!»

— Быстрее, сильнее, выше!

— Победа вас зовёт!

Девчонки заканчивают танец, трясут помпонами и разбегаются, а на поле, наконец, выходят парни в спортивной форме игроков лакросса.

Впереди идет крупный мужчина лет сорока — тренер Херли. Он выводит свою команду уверено, и она выстраивается в ряд напротив трибун — рослые, крепкие ребята. Все вокруг приветственно им кричат… а я не могу. Потому что для меня вдруг всё повторяется, и я вижу в этой команде только одного парня.

Да что со мной не так?

Твердый рот, упрямые, резкие скулы, и синий, холодный взгляд. Картер Райт выглядит бледнее обычного и, похоже, вовсе не настроен улыбаться своим болельщикам, в отличие от своих друзей.

Я не хочу смотреть на него. Не хочу!

Я повторяю себе, что он непредсказуемый, яростный, и я точно не заслужила его ненависти! Что он вел себя по отношению ко мне чудовищно! Заставляю себя отвернуться — в конце концов, сегодня на поле весь состав команды, две дюжины парней, среди которых мои одноклассники…

И все равно возвращаюсь взглядом к Райту.

Он смотрит прямо перед собой, слушает, что ему говорит Херли, и вдруг, словно почувствовав мой взгляд, поднимает глаза. Безошибочно находит меня в верхнем ряду трибуны и, куснув губы, жестче сжимает рот.

— О, не-ет! Лена, ты только посмотри на это! Да эта Алисия Паркс настоящая сука! — вдруг гневно подпрыгивает рядом Виктория, вцепившись в мою руку. — Терпеть ее не могу! Зачем она повисла на Нике? Ведь все же смотрят! Или думает, что если она капитан группы поддержки, то ей все можно?! Ненавижу ее! Жирная курица! Господи, ну что Николас в ней нашел?!

У Виктории чувства кипят, а у меня наоборот застывают. Под тяжелым взглядом Райта я словно вновь оказываюсь с ним в кабинете, прижатая к стене. Сейчас между нами больше десяти метров и заполненная народом трибуна, а мне все равно кажется, что он близко. И что если не закрою глаза, то в полной мере почувствую силу его злости. Снова.

Я заставляю себя очнуться.

«Картер… Картер! Картер!» О, нет, я не перепутаю. И да, я знаю, кто передо мной. Даже жаль, что так хорошо.

Я не замечаю, как поднимаю руку и тыльной стороной ладони вытираю губы, оставляя на коже легкий след крови, оставшийся от нашего дикого, болезненного поцелуя. Мне все равно, что Райт это видит. Пусть! Я не хочу на него смотреть и его помнить. Не хочу!

— Беловолосая гадина! Лена, она решила его присвоить! Они всего две недели встречаются, а она уже ему под майку при всех залезла! О, господи, они точно спят вместе!

— Кто? — я поворачиваю голову и смотрю на сердитое и печально лицо Вик.

— Ник с Алисией, конечно! — расстраивается подруга. — Лен, ну что мне сделать, чтобы он обратил на меня внимание, а? Слушай, может, ты с ним поговоришь? Он же твой брат и должен тебя послушать! Расскажешь ему все об этой стерве! Вот увидишь, он обязательно ее бросит!

Я нахожу взглядом своего сводного брата и светловолосую девушку, которую он обнимает. Их объятия вполне невинные — рука Алисии лежит на крепкой шее Николаса, а его — на ее талии. Девушка счастливо улыбается и, хотя мне она совсем не симпатична, но Вики явно преувеличивает, и я собираюсь ей об этом сказать.

Я уже пожимаю ладонь подруги, когда внезапно замечаю острый взгляд Ника, направленный на Райта.

Он смотрит на друга, серые глаза сузились, и на его лице больше нет улыбки. И пусть Картер уже отвернулся и что-то говорит тренеру, шестое чувство мне подсказывает, что Николас понял, на кого он смотрел, а значит, следует ждать неприятностей. И точно не Райту.

— Лена, так ты скажешь Нику об Алисии? — просит Виктория. — Пожалуйста, пожалуйста! О боже, как же тебе повезло с братом! Ты можешь запросто войти к нему в комнату и поговорить. А в грозу сесть и сыграть вдвоем в «Скрабл» или в «Охотник на монстров»*! А меня Картер совершенно не слушает! Считает, что он самый умный и все сам решает!

Ничего подобного. Насчет семейной игры. Но я не стану ей об этом говорить.

— Вик, но разве в Николасе дело?

— Конечно! — девушка уверенно кивает — черный хвост гордо слетает с худого плеча. — А в ком же еще? — искренне удивляется.

— Ну, хорошо, смотри, — набираюсь я терпения. — До Алисии была Мэнди, до Мэнди — Кэролайн, а до Кэролайн — милашка Грейс, — напоминаю я. — Помнишь? И всех их ты называла стервами и грозилась убить. Всех, Вики.

Виктория огорчается. Подумав, тяжело вздыхает, обхватывает меня рукой за талию и кладет голову мне на плечо. Спрашивает грустно:

— Помню. Думаешь, я неудачница?

Вот уж нет!

— Нет, я так вовсе не думаю. Я думаю, что ты просто влюбилась не в того парня.

Девушка отстраняется и обижается.

— Вот видишь, Лена! Даже ты, моя подруга, не хочешь мне помочь!

— Не хочу, — честно признаюсь и добавляю:

— Но только потому, что знаю: Николас не остановится на Алисии, Вик! За ней будет другая. И даже, если он выберет тебя — ваши отношения могут разбить тебе сердце, а ты это не заслужила.

— Он мне его уже разбивает, обнимаясь с этой дурой! Ненавижу ее! Ненавижу их обоих! — но злости у Виктории надолго не хватает, и она тут же мечтательно вздыхает: — А вдруг он меня полюбит, Лена? Вдруг я — его судьба?!

Я молчу, не зная, что ответить. Мне на самом деле неизвестно, способен ли мой сводный брат кого-нибудь полюбить. До сих пор он с девчонками обращался довольно легкомысленно, если не сказать пренебрежительно. Я не помню ни одной, на кого бы он смотрел так, словно она для него весь мир.

И девушка, не дождавшись ответа, отворачивается.

— Наверное, я этого никогда не узнаю, — произносит огорченно, — потому что Ник меня даже замечать не хочет. А все из-за Картера! Мой брат не позволит ему со мной встречаться, он сам сказал!

Кулачки Виктории с досадой сжимаются на коленях, и она резко выдыхает:

— Уж лучше бы в той аварии остался жив Алекс! С ним всегда было легче! Он меня понимал! А Картер, он как стена! Ему плевать на всех! Он делает только то, что сам хочет!

Она не произносит буквально следующее: «Лучше бы в тот день погиб другой брат», но именно это я слышу в ее словах и, как бы ни скучала по Алексу, меня это ужасает.