Книги онлайн и без регистрации » Триллеры » Дважды не живут - Владимир Тучков

Дважды не живут - Владимир Тучков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 52
Перейти на страницу:

– Все-таки я пошла покупать тебе галстук. А тебя оставляю за старшего. Смотри, дверь никому не открывай, отвечай, что взрослых дома нету. И телефон не бери. А то бед потом не оберешься.

* * *

На следующий день, максимально изменив внешность – для чего, в общем-то, достаточно было надеть костюм с галстуком и спрыснуться одеколоном – Танцор подвалил к Петролеум-банку. Который, в отличие от Трейд-банка, не возвышался над Замоскворечьем перстом, указующим в небеса, а расползался по Марьиной Роще на два квартала, словно злокачественная опухоль.

Действительно, стоявший на часах черноформенник, услышав фамилию Лабунец, с готовностью поднял трубку и вызвал провожатую.

Провожатая оказалась еще любезнее, – что Танцор, будь он кавказских горячих кровей, мог бы принять за предложение заняться сексом прямо в лифте.

Артемий Борисович Аникеев был приветливым, даже, можно сказать, задушевным пожилым человеком лет сорока пяти. Чуть выше среднего роста, с внимательными серыми глазами, с небольшими, чуть заостренными кверху розовыми ушами, в меру мясистыми, с изумительными передними фарфоровыми зубами.

Он поднялся навстречу гостю и радушно протянул руку, безымянный палец которой украшал некрупный, но, несомненно, очень дорогой перстень с сочным зеленым камнем, в котором Танцор безошибочно угадал чистейшей воды изумруд.

Тут же еле уловимая, словно шум небольшой лесной речушки, девушка-референт принесла две чашечки кофе. Чтобы мелодичное позвякивание позолоченных ложечек о веселый фарфор сняло напряжение первых минут общения.

Все это действовало до такой степени расслабляюще, что Танцору пришла в голову чисто поэтическая аллегория: «Звонить в фарфор зубов столовой ложкой…»

Танцор стряхнул наваждение и начал излагать суп» предложения:

– Волею судеб мне попала в руки дискета с номерами и ПИН-кодами пластиковых карт всех вкладчиков Трейд-банка. Зная из журнальных публикаций о тех непростых взаимоотношениях, которые существуют между вашими двумя банками, я думаю, что эта информация могла бы оказаться для вас полезной. Не поймите меня превратно, речь не идет о какой-то вульгарной продаже. Не скрою, что в определенной мере мной движет симпатия, которую я испытываю к Петролеум-банку. И мы могли бы…

– Как я понимаю, – прервал Танцора Аникеев, – вы бы не отказались от пятнадцатипроцентного пакета акций? – Сказав это, он еще более радушно улыбнулся, давая понять, что это шутка.

Затем начал говорить уже серьезно, но по-прежнему не снимая с лица улыбки.

«Весельчак, – понял Танцор, – так, видимо, все его и зовут».

Аникеев говорил, и говорил, и говорил. А у Танцора все больше, и больше, и больше вытягивалось лицо, не умевшее справиться с гримасой удивления, не способное загнать ее в какую-либо иную мышечную область тела.

Нет, Петролеум-банк данная информация не интересует. Поскольку такая нечистая игра не в правилах Петролеум-банка, имеющего прекрасную репутацию, которая дороже всего золотовалютного запаса страны. Нет, и еще раз нет. Петролеум-банк не станет обрушивать своих конкурентов, запуская в оборот дубликаты кредитных карт соперников. Есть более действенные методы разрешения деловых конфликтов. И при этом – не только юридически, но и нравственно более корректные.

Так что к этой дискете Петролеум-банк никакого отношения не имеет. И Аникеев склонен подозревать, что эту грязную игру затеял сам же Трейд-банк. А конкретно – председатель его правления Илларионов, который всегда вызывал у Аникеева чувство брезгливости. Потому что он – из скоробогатеев, нуворишей или, как их еще зовут, «новых русских».

Чего никак нельзя сказать о Петролеум-банке, который ведет свое летоисчисление с одна тысяча восемьсот семьдесят третьего года. Правда, в его деятельности был вынужденный перерыв, который объясняется известными причинами. Однако преемственность удалось сохранить, благодаря чему Петролеум-банк по праву считается старейшим и надежнейшим банком России.

Так что это все козни Илларионова, который затеял провернуть какое-то омерзительное дельце, а потом скрыться где-нибудь в Латинской Америке, где такого рода проходимцам самое место.

И тут Танцор отчетливо понял: вот он, вот он бойцовый петух из басни Чжуан-Цзы. Петух, достигший сверхсовершенства. Скольких же надо задавить, уничтожить, скомкать и выкинуть в урну, чтобы пред тобой трепетали – трепетали даже не перед деревянным, безразличным к своим врагам, а перед улыбчивым и добродушным?

Танцор спросил о том, чего же столь иезуитским образом может добиваться Илларионов. Аникеев не знал и знать не хотел, потому что у него совсем иной механизм мышления.

– Более того, – сказал он с выражением лучезарной искренности, – открою вам всю правду. В моих интересах не допустить тиражирование имеющейся у вас дискеты. Потому что если скандал с Трейд-банком разразится, то тень может пасть и на нас как на конкурентов, которые все это и спровоцировали. Так что вот вам мой стариковский совет: выкиньте из головы эту затею. Проживите жизнь честно, чтобы в старости можно было смело смотреть в глаза своим многочисленным потомкам.

– Кстати, – добавил он, как бы спохватившись. как бы вспомнив самое главное, – очень приятно было с вами познакомиться, господин Танцор!

– Простите, не понял, – зачем-то изобразив недоумение на лице, вполне профессионально изумился Танцор. Хоть от такой неожиданности было впору и онеметь.

– Ну как же, – всплеснул руками Аникеев, – ведь я же ваш искренний поклонник еще по «Мегаполису». Вы же просто супер! Всегда мечтал взять у вас автограф… Вот, пожалуйста, – протягивая «Паркер», – будьте так любезны, вот здесь, пожалуйста…

Танцор ошалело нацарапал на какой-то добротной бумажке что-то про жизнь и счастье. А потом спросил в лоб:

– Так это, значит, ваши парни спасли нас в подвале на Таганке?

Теперь уже изумился Аникеев.

Танцор, поняв, что глупо не сыграть в открытую, подробно все рассказал. И о затее с тридцатью картами, и о нагрянувших таганских бандитах, и о двух хладнокровных стрелках.

– Нет, – задумчиво сказал Аникеев, не прекращая, тем не менее, улыбаться, – это не мои. Кто-то еще. Может быть, от Илларионова?.. Хотя, вряд ли. Он, затеяв подлянку своим хозяевам, не стал бы так откровенно светиться. Это что-то не вполне понятное. Думайте, Танцор, это очень важно. Очень важно для всех. Вы даже и представить…

– Для кого? – Танцор попробовал подловить Аникеева неожиданным наивным вопросом. – Для кого – для всех?

Но банкир не был бы банкиром, если бы не мет контролировать каждую свою реакцию в любой, даже бесконечно малый, отрезок времени.

Этого он сказать не мог. Не имел права. Однако мог помочь сохранить душу и совесть «вашему алчному другу Следопыту». Уж если он так нуждается, то «я открою ему в нашем банке счет, тысяч на пятьдесят, – думаю, ему этого хватит». Чтобы Следопыт выкинул из головы эти опасные и безнравственные игры с чужими картами, «разумеется, пластиковыми». Ну, а как давнишний и искренний поклонник творчества (так и сказал, «творчества») Танцора Аникеев открыл счет и на его имя. И с тем же самым наполнением, в пятьдесят тысяч долларов.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 52
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?