Воин эпохи Смерша - Анатолий Терещенко

Так, начальник Управления контрразведки Смерш 2-го Прибалтийского фронта генерал-лейтенант Н.И. Железников, где служил в завершающей фазе войны подполковник А.А. Шурепов, поручил ему проведение одной из сложнейших операций по захвату немецкой разведшколы. Рассказывая об этой операции, он назвал Шурепова опытным разыскником. Именно ему, профессиональному «чистильщику», генерал и поручил ее проведение.

Осиное гнездо фашистов было захвачено и разгромлено до прихода наших войск вместе агентурной картотекой и огромным фотоархивом.

* * *

Июль 1944 года. Белоруссия. Район города Лида Гродненской области.

Эта операция готовилась вместе с армейскими контрразведчиками Управления КР Смерш 3-го Белорусского фронта в силу общих оперативных завязок по указанию Центра.

В просторной комнате полуразрушенного богатого дома ровно в 9:00 собралась группа «чистильщиков» из разыскного отдела подполковника Шурепова в составе четырех человек: капитана Осипова и двух старших лейтенантов – Косенко и Наумова. За круглым венским столом и такими же вычурными стульями, припорошенными белесой пылью, появившейся от разбитой и осыпавшейся лепнины со штукатуркой при обстреле дома, сидели оперативники-«волкодавы». На счету у каждого не одна схватка с тайным противником. Именно их и пригласил Шурепов на это совещание.

Свежая крупномасштабная карта, помеченная стрелами, значками и очерченная красным овалом в определенном районе, лежала перед рослым подполковником.

– Времени у нас с вами в обрез. Поэтому начну с вводной. Дело в том, что, по полученным вчера Управлением КР фронта данным, пунктами радиоперехвата зафиксирован, как говорится, писк морзянки – работа неизвестного радиопередатчика из лесного массива восточнее Лиды в районе деревни Дубровня. Со слов председателя сельсовета, жители этого селения накануне ночью слышали гул самолета. Фронтовым руководством нам поставлена задача – выйти на небесных пришельцев.

Александр Алексеевич обвел собравшихся теплым взглядом И ПРОДОЛЖИЛ:

– Мы с вами не такие высоты брали. Думаю, вытащим и эти болезненные занозы с нашей земли. План у меня таков. Валентин Иванович, – обратился он к капитану Осипову, – вам надо смотаться в Дубровню и подробно переговорить с председателем сельсовета. Возможно, найдете там и других очевидцев парашютирования вражеской агентуры. Время идет, не следует считать часы, нужно взвешивать данные – следы они должны оставить. А вам, Петр Назарович и Виталий Евсеевич, – поворотом головы он указал на Косенко, а потом на Наумова, – следует поработать в окружении Дубровни…

Он не разжевывал планы действий, так как перед ним сидели «зубры» розыска, оперативники от Бога, одновременно психологи и криминалисты, следователи и аналитики. За плечами этих сотрудников с негромкими званиями громоздился огромный опыт, полученный за все годы войны, которую все из троицы встретили двадцать второго июня сорок первого года…

Уже через сутки Управление КР Смерш фронта знало от Шурепова некоторые подробности: самолет действительно пролетал северо-западнее деревни Дубровня, был он явно немецкий. Обнаружены два плохо замаскированных парашюта и следы армейских сапог сорок первого и сорок третьего размеров. Пастух-подросток с соседнего хутора в районе деревни Дубровня утром видел на опушке леса двух советских военных с вещмешками за плечами и оружием. Оба пришельца явно интересовались городом Лида.

Косенко нашел в лесу с большими участками непролазного осинового глушняка место с придавленными тонкими стволами молодняка и примятой травой, где отдыхали его «гости», и некоторые вещественные доказательства – «вещдоки»: полусгоревшую спичку, окурок и кусок жирного целлофана, к которому прилипли галетные крошки.

«В целлофане явно хранился кусок сала, – подумал Петр. – Немцы практикуют такую упаковку. Галеты тоже, похоже, немецкие».

Он завернул все найденное в восемь раз сложенную газету для махорочных самокруток и отправился в деревню, чтобы еще затемно вернуться в город.

У Наумова тоже был улов – в беседе с местной крестьянкой польского происхождения он выяснил, что с ней разговаривали двое «…ахвицеров, яки спыталы, як дойти до миаста» (спрашивали, как дойти до города). Он собрал их приметы.

* * *

Через сутки в 12:30 две станции слежения опять зафиксировали выход в эфир неизвестной коротковолновой рации с позывными АКБ. Место выхода передатчика определялось уже восточнее Дубровни, в районе лесного массива села Колышки.

Шурепов принял решение проверить журналы учета прикомандированных военнослужащих в город и прочесать силами опергруппы лес в районе села.

Косенко выяснил, что из девятнадцати вставших на учет в комендатуре двое наиболее подходили «под параметры объектов», как он выражался. Это были капитан Журавлев Леонид Дмитриевич и старший лейтенант Кабузан Виктор Петрович, направлявшиеся командованием фронта для определения масштабов работ по сбору трофейного оружия, которого по лесам и полям было немало.

Теперь перед ним и опергруппой встала главная задача – найти этих прикомандированных, явно агентов немецкой разведки.

На родной полуторке быстро домчали до села Колышки. Оставили ее у сельсовета с водителем.

Спешились. Через полчаса Наумов уже брел со своей небольшой группой по опушке березовой рощицы. Потом смешанный лес стал чередоваться с чисто сосновыми деревами, тесно высаженными рядами когда-то – несколько десятилетий назад, – а потому стройными и высокими. Прошли немного по грунтовому лесному большаку.

Когда воины сошли с дороги и углубились в густолесье, они почувствовали запах войны. Зловоние от разложившихся трупов немецких солдат окружало наших воинов плотным кольцом. Трудно было дышать. Везде валялись германские винтовки и автоматы без затворов, ящики из-под боеприпасов, фляжки и котелки. В стороне стоял без прицела вражеский миномет. А метров через двадцать они обнаружили в капонире перевернутую полевую пушку с развороченным «розочкой» стволом.

«Видно, отступая, немцы в жерло насыпали песка, а потом выстрелили, чтобы таким образом вывести ее из строя, – подумал Виталий. – Ясно, чтоб не досталась нам».

На поляне лежали тела семи фашистских солдат. Среди них был офицер. В метре от него валялась бутылка с недопитым ромом. Голова фашиста представляла собой сплошное месиво, по которому ползали зелено-синие мухи. Согнавшая их ворона, смело усевшись на лбу, выклевывала мякоть щек.

Смрад стоял неописуемый.

– Давайте примем левее, тут, в этом зловонии, явно не могли укрываться, а тем более работать на рации наши «подопечные», – скомандовал Наумов.

И воины, среди которых были в основном солдаты из взвода охраны отдела, радостно закивали головами в знак согласия.

Выйдя из одного лесного массива, густо засоренного войной, они оказались с подветренной стороны в другом лесу. Воздух стал чище – дышать становилось легче. В стороне от группы стоял сгоревший и еще не поржавевший немецкий танк.