Трон из костей дракона - Тэд Уильямс

Вскоре почти все красно-голубые лежали в крови на камнях. Защитники столкнули оставшиеся три лестницы, и Гримстед заставил своих людей сбросить один из больших камней, который они не успели подвинуть в начале штурма. Они прокатили его между зубцами, так что камень с грохотом опрокинулся на упавшие лестницы, разбив их в щепки и убив одного из штурмующих, идиотически смотревшего, как огромный камень катится прямо на него.

Один из стражников — бородатый молодой человек, с которым Деорнот некогда играл в кости, — лежал мертвым, шея его была сломана краем щита. Погибли еще четверо стражников сира Гримстеда, помятые, точно поваленные ветром вороньи пугала, они лежали рядом с семью келлодширцами, которые тоже не пережили неудачного штурма.

Деорнота слегка мутило от того удара древком, и он стоял, тяжело дыша, когда к нему, хромая, подошел Гримстед, большая рваная дыра была в голенище его сапога.

— Семеро здесь и еще полдюжины кувыркнулись с лестницы, — сказал рыцарь, удовлетворенно глядя на скорчившиеся внизу тела и обломки. — Под стеной все тоже мертвы. Куда больше нас потерял король Элиас, куда больше.

Деорнота тошнило, в раненое плечо как будто воткнули гвоздь.

— У короля осталось куда больше, чем у нас, — ответил он, — он может… выбрасывать их, как яблочную кожуру. — Теперь он знал, что его вырвет, и пошел к краю стены. — Яблочную кожуру, — повторил он, наклонясь над парапетом, слишком больной, чтобы стыдиться.

— Прочти еще раз, пожалуйста, — тихо сказал Ярнауга, глядя на свои переплетенные пальцы.

Отец Стренгьярд поднял глаза и уже устало открыл рот, чтобы задать какой-то вопрос. В этот момент снаружи раздался ужасающий грохот, и выражение лица одноглазого священника стало почти паническим. Он быстро начертал древо на черной сутане на груди.

— Камни! — голос его напряженно звенел. — Они… они бросают камни через стену! Разве мы не должны… разве мы…

— Люди, защищающие стены, сейчас в большей опасности, — сказал старый риммер, и лицо его было сурово. — Мы здесь, потому что мы нужны здесь. Наши товарищи ищут один меч далеко на севере, подвергаясь смертельной опасности. Другой уже в руках нашего врага, и этот враг осаждает эти стены. Если есть хоть крупица надежды на то, что отыщется Миннеяр, клинок Фингила, мы должны искать, — он взглянул на огорченного Стренгьярда, и суровое лицо смягчилось. — Те несколько камней, которые достигнут внутренней башни, должны еще перелететь через высокую стену за этой комнатой. Мы не очень рискуем. Теперь, пожалуйста, прочитай это место еще раз. Мне кажется, там есть что-то важное, но я не могу понять, что именно.

Высокий священник некоторое время печально смотрел на лежащую перед ним страницу. В комнате воцарилась тишина, и только отдаленный шум криков и призывов доносился до них. Стренгьярд скривил губы.

— Читай! — приказал Ярнауга.

Священник откашлялся:

…И Джон спустился вниз, в пещеры под Хейхолтом, в дымящиеся колодцы и покрытые испариной коридоры, отравленные огненным дыханием Шуракаи. При нем не было никакого оружия, кроме копья и щита, и когда он приближался к логову огненного дракона, кожа его сапог дымилась. Со всей очевидностью, он был испуган, испуган так, как никогда…

Стренгьярд прервал чтение.

— Какой в этом смысл, Ярнауга? — Что-то рухнуло на землю неподалеку от их убежища с таким грохотом, как будто великан уронил свой железный молот. Стренгьярд стоически перенес это, не подав виду, что он что-то заметил. — Ты хочешь, чтобы я продолжал? Про всю битву короля Джона с драконом?

— Нет, — Ярнауга махнул корявой рукой. — Переходи к заключительному куску.

Священник бережно перевернул несколько страниц:.

И сложилось так, что он вышел на свет, хотя не было уже никаких надежд на его благополучное возвращение. Те же, кто ожидал его у входа в пещеру — что было великой храбростью, ибо кто мог знать, что может сотворить разгневанный дракон? — страшными клятвами клялись от радости и потрясения: радости от того, что они вновь увидели Джона из Варинстена, вышедшего живым из логова дракона, и потрясением от вида ужасающей лапы с крючковатыми когтями, залитой кровью, которую нес Джон на своем окровавленном плече. И с радостными криками пошли они по дороге перед ним, и ввели они лошадь его в ворота Эрчестера, и выходили люди из домов на улицы, чтобы приветствовать его. Некоторые говорили также, что те, кто прежде пророчил Джону ужасную смерть и без конца злословил о безрассудстве молодого короля, теперь громче всех поднимали голоса, прославляющие его. И слух о подвиге Джона все дальше разносился по городу, и восторженные горожане кидали цветы под копыта его лошади, и ехал Джон, высоко подняв Сверкающий Гвоздь, ехал по улицам города, отныне принадлежащего ему…

Вздохнув, Стренгьярд стал укладывать тонкий пергамент в ящичек из коры, специально предназначенный для этого.

— Прелестная и печальная история, сказал бы я, и Моргенс, хммм, да, он замечательно излагает все это — но какая в этом польза для нас, Ярнауга? Надеюсь, ты понимаешь, что я не хотел бы проявить неуважения.

Ярнауга, прищурившись, посмотрел на распухшие суставы своих пальцев и нахмурился.

— Я не знаю. Тут что-то есть. Доктор Моргенс, хотел он этого или нет, заложил сюда что-то, кроме самой истории. Небо, тучи и камни! Еще мгновение, и я смог бы дотронуться! Я чувствую себя слепым!

Новая волна шума плеснула в окно: громкие тревожные крики и тяжелый лязг оружия, ставшие невыносимо громкими, когда отряд стражи пробежал в наружный двор.

— Я не думаю, что у нас остается много времени для размышления, Ярнауга, — сказал Стренгьярд.

— Я тоже, — ответил старик и потер глаза.

Весь день прибой армии короля Элиаса бился о каменные скалы Наглимунда. Слабый солнечный свет высекал сверкающие искры отражений из полированного металла доспехов, когда волна за волной солдаты короля карабкались по лестницам, и снова и снова защитники Наглимунда сбрасывали их вниз. Время от времени войска Элиаса находили брешь в непреклонном кольце сильных мужчин и безжалостного камня, но раз за разом были отбиты защитниками. Толстый Ордмайер, барон Утерселла, один защищал такую брешь долгие минуты, пока не подоспела помощь. Он схватился врукопашную с взбирающимися по лестницам солдатами, убил четверых и отбивался от остальных, и в сражении получил смертельную рану.

Сам принц Джошуа привел отряд, очистивший стену от неприятеля и уничтоживший лестницы. Меч Джошуа Найдл, словно луч света, пробившийся сквозь листву, опускался снова и снова, оставляя за собой мертвецов. Противники Джошуа, казалось, ничего не могли сделать, защищаясь тяжелыми широкими мечами или маленькими кинжалами.

Когда нашли тело Ордмайера, принц заплакал. Не было любви между принцем и бароном, но толстый Ордмайер умер, сражаясь, и в пылу битвы смерть его внезапно показалась Джошуа средоточием всех других — копьеносцев, лучников и пехотинцев, с обеих сторон во множестве умирающих и захлебывающихся кровью под холодным, затянутым тучами небом. Принц приказал отнести безвольное тело барона в замковую церковь. Его гвардейцы подчинились, страшно ругаясь про себя.