Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу

протянуть руку помощи нуждающемуся и помочь усталому лавочнику затолкать тележку под дерево. Это было почти рефлекторное желание, ведь он поступал так каждый день и каждую ночь с тех пор, как потерял Чу Ваньнина.

Однако несмотря на сильнейшее желание помочь, он ощутил, что не может подняться.

Только спустя время он вспомнил, что те времена искупления ушли навсегда. Ныне же он осужденный Цитаделью Тяньинь преступник.

Внезапно налетел порыв ветра. Он был такой сильный, что смог поднять укрывающее телегу от дождя полотно. Разносчик попытался вернуть его назад, но безрезультатно.

Промасленную ткань сорвало и весь его товар вмиг вымок под дождем. В расстроенных чувствах этот измотанный вечной нуждой и тяжелым трудом за кусок хлеба работяга под проливным дождем попытался поймать унесенный ветром полог.

Мо Жань смотрел на него и чувствовал невыносимую тяжесть на сердце, потому что в этот момент он вдруг вспомнил, как его собственная мать за медяк танцевала на острие ножа.

В этом мире есть множество людей, вынужденных, несмотря на дождь и ветер, метаться из стороны в сторону в поисках способа заработать на пропитание, пока другие, не зная бед, сладко спят в своих теплых кроватях.

Ему очень хотелось помочь этому человеку.

В эту тихую дождливую ночь он почувствовал себя настолько умиротворенным, что ему даже удалось воскресить в памяти многие вещи из своего прошлого. Он вспомнил, как когда-то с улыбкой сказал своей маме что-то вроде: «Подожди, когда я вырасту и разбогатею, то построю много-много домов, чтобы отдать их нуждающимся, и тогда больше никто не будет мерзнуть и голодать».

Мо Жань действительно не понимал, почему ни один из охранявших его адептов Цитадели Тяньинь не сделал и шага вперед, чтобы помочь этому мелкому торговцу, ведь очевидно, что это даже не составит особого труда. И все же эти люди стоят тут навытяжку, словно сосны, торжественные и величественные, как сама Цитадель Тяньинь, но полностью лишенные подвижности и жизни, словно каменные глыбы, и сердца их, должно быть, мало чем отличаются от камня.

В погоне за унесенной ветром тканью, которая, заворачиваясь, катилась по площади, словно овощной рулетик, тяжело дышащий торговец добежал до Мо Жаня.

Иссохшая рука с тонкой кожей, на вид напоминающей кору старого дерева, наконец, поймала непослушный полог.

Почувствовав радость за него, Мо Жань облегченно выдохнул.

Но от понимания того, что все вещи в его тележке промокли и теперь ни на что не годны, настроение торговца совсем испортилось. Не зная на ком выместить свою злость, он раздраженно скомкал промасленную ткань и именно в этот момент заметил, что Мо Жань смотрит на него.

Обернувшись, он уставился на него, а потом вдруг, скрипнув зубами, злобно харкнул ему в лицо:

— Что смотришь?! Интересно тебе?! Даже такая презренная падаль хочет посмеяться надо мной?! Сдохни, тварь! А я посмотрю, как ты подыхаешь!

Хотя этому человеку очень хотелось выплеснуть свой гнев, он не осмеливался подойти слишком близко, так что, в конце концов, поднял несколько валявшихся в стороне известковых камешков и бросил, разбив их о тело Мо Жаня.

Для стоявших на страже юных учеников Цитадели Тяньинь подобное было обычным делом. Между собой они часто с улыбкой говорили о таких вещах:

— Просто люди очень четко разделяют добродетель и порок, потому и относятся с ненавистью к людям, совершившим тяжелые преступления. Ничего страшного не случится, если они ударят их пару раз.

Ученики Цитадели прекрасно понимали побуждения и эмоции простых людей, поэтому практически никогда их не останавливали.

Несколько камней, разбитых о лицо и тело, не могли причинить сильную боль, однако Мо Жань все же слегка вздрогнул.

Оценив его дрожь и страдания, торговец, похоже, почувствовал, что его сегодняшние невзгоды, в сущности, пустяки. Излив на него злобу из своего сердца, он успокоился и, подтащив свое изможденное тело к тележке, накрыл ее тканью и ушел.

Между небом и землей опустилась безбрежная пелена ночного тумана. Проливной дождь смыл плевок торговца и прочие пятна грязи, почти полностью очистив его.

Дождь лил все сильнее и сильнее, а этот бренный мир становился все чище и чище.

Рассвело.

Все новые и новые заклинатели входили и выходили через ворота Цитадели Тяньинь. Проходя и проезжая мимо Мо Жаня, они либо смотрели на него как на пустое место, либо окидывали презрительным взглядом.

Вдруг перед Мо Жанем остановилась пара черных сапог.

В следующий момент раскрывшийся зонт отсек от него непрерывный стук льющихся с неба дождевых капель.

Мо Жань спал и ничего не заметил.

Он проснулся только когда услышал, как кто-то спорит.

Голос был вежливый и спокойный, однако тон был очень настойчивый и твердый:

— Дайте ему укрыться от дождя магическим барьером.

— Нельзя что-то делать с Помостом Покаяния без специального распоряжения главы Цитадели.

— Это всего лишь магический барьер.

— Понимаю, но ничем не могу помочь.

Мо Жань приоткрыл глаза и увидел расплывчатый силуэт стройного мужчины… хотя нет, не мужчины, это была Е Ванси, которая, как и прежде, твердо и решительно продолжала настаивать на своем:

— День казни еще не наступил, вы не должны с ним так обращаться.

— А как мы с ним обращаемся? — хмуро ответил кто-то. — Барышня Е, выбирайте слова. Цитадель Тяньинь действует согласно закону. Не мы его наказываем, это Небеса не могут его видеть, поэтому пролили на землю этот дождь.

В глазах Е Ванси вспыхнул огонек ярости:

— Разве это все не наказание? Всю ночь! Вчера и на всю ночь вы оставили его мокнуть под дождем! Если бы я сегодня не увидела это…

В это время мимо них проходили люди из Усадьбы Битань — Чжэнь Цунмин с группой юных учеников.

Заслышав эту перепалку, Чжэнь Цунмин покосился в их сторону и с холодной усмешкой спросил:

— Ай-я-яй, глава тайной стражи Духовной школы Жуфэн опять сует свой нос куда не следует?

— Открыла зонт для кающегося преступника, хе-хе.

Вокруг начали собираться зеваки, некоторые из них, склонив головы и почти касаясь губами уха собеседника, тихо шушукались друг с другом. Среди этих людей было несколько заклинательниц, которые, увидев Е Ванси, презрительно закатили глаза и начали активно перешептываться…

К сожалению, их голоса были недостаточно тихими.

— Говорят, что тем человеком в черном, когда-то вступившимся за Е Ванси в Духовной школе Жуфэн, был именно Мо Жань.

— Что? Почему я этого не знала… так оказывается этот злобный демон помогал ей?

— Этот Мо Жань не пощадил даже приемную мать, взрастившую