Мы просили у вечности рай - Виктория Вайт

— Как тебя зовут? — Улыбаясь, клонит голову, зажимая медведя под мышкой.

— Клео. — Тихо. Успокаивая льющиеся слезы. — Но можешь называть меня, как тебе захочется. — Боже мой. Я готова была говорить своему сыну все, лишь бы он просто хотел общаться. О большем просить не смею.

— Пойдем, — Аман протягивает ручку, чтобы я взяла ее, — я угощу тебя тортом, который испекла тетя Латифа. Мама, ты же не будешь против, если тетя Клео останется? — Поднимаясь на ноги, беру малыша за руку, подсознательно боясь услышать отрицательный ответ Эсмиры. Но девушка одобрительно качает головой, позволяя Аману делать то, что он хочет. — Поиграешь со мной в игру? — Тянет в соседнюю комнату, и я чувствую, как все идут следом за нами.

— Давай поиграем. — В глотке сухо. Ком застрял. Но я стараюсь внятно отвечать своего малышу.

— Мы с мамой играем, когда бывает грустно. — Аман подходит ближе, все еще держа меня за руку. Прижимается к ногам. — Я люблю тебя, как до луны. Но маму свою я люблю больше. Как до луны и обратно. — Аман, широко улыбаясь, выглядывает из-за меня, смотря на Эмира. Маленький ангел сам того не понимает, пронзает этими словами мое израненное сердце. Разрезает его на куски. — Тебя тоже кто-то любит так же сильно, как и я люблю свою маму. — До боли смыкаю губы, чтобы не зареветь. Не расплакаться, показывая перед всеми развороченную душу. — Наверно, этот дядя. — Показывает рукой на Эмира, который приседает рядом с нами на корточки, начиная что-то говорить. В сторону ведет. Отшатываясь, упираюсь рукой в стену, чтобы не рухнуть на пол. Наблюдая за Аманом и Эмиром, осознаю, что абсолютно не имею никакого права разрушать его жизнь. Малыш никогда не простит нам этой жестокости. Не примет, если мы с Эмиром сейчас силой увезем его из этого дома. Аман слишком любит Эсмиру.

— Аман, а ты бы хотел поехать со мной и дядей Эмиром? — Сама не понимаю, зачем задаю этот глупый вопрос.

— Если только мама с нами поедет. — Не задумываясь. Давая самый правильный ответ. Забирать ребенка силой у этой семьи станет нашим с Эмиром самым страшным грехом.

— Тогда пообещай, — унимая дрожь в голосе. Улыбаясь. Не показывая той боли, которая словно серная кислота разъедается все внутренности, — что приедешь в гости вместе с мамой и своим дедушкой. — Больше не думая о себе. Только о мальчике и его счастье. Аман, резко разворачиваясь, выбегает из кухни, оставляя всех в недоуменном состоянии.

— Возьми от меня тоже подарок. — Малыш вбегает обратно в комнату, тут же подходя ближе ко мне. Протягивает фигурку, выполненную в виде двух сердечек. — Мама сказала, чтобы я подарил ее тому, кому захочу отдать частичку своего тепла. Ты мне понравилась, Клео. — Аман вкладывает в мою ладонь подарок, поднимая выразительные карие глазки. — Теперь мы будем рядом всегда. — Произносит еще одну фразу, возвращаясь к Эсмире.

— Мы скоро увидимся. — Шепотом. Несколько слезинок все-таки непроизвольно скатываются по щекам.

— Ты же пригласила нас в гости, значит увидимся. — Аман озорно начинает смеяться, и я, не выдерживая, снова подхожу ближе. Наклоняясь, целую малыша в лобик, гладя каштановые густые волосы.

— Эмир, нам пора домой. — Сжимая в руках фигурку, в последний раз бросаю взгляд на мальчишку, чувствуя, как сердце сжимается. Доходя до Эмира, беру его за руку, начиная тянуть в сторону выхода. Он что-то хочет сказать, но я со всей силы сжимаю руку, давая понять, чтобы он замолчал. И только на выходе из дома слышится тихое «спасибо», произнесенное голосом Эсмиры. Женщиной, которая стала полноценной матерью нашему мальчику. Нельзя позволить себе обернуться. Если я на это решусь, не смогу уйти, не забрав с собой своего сына. Аман любит Эсмиру. Чтобы я сейчас не сделала, не удастся избавиться от этой любви. Я не стану палачом, который уничтожит жизнь собственному сыну.

Открывая дверцу машины, забираюсь внутрь, стараясь больше не оборачиваться в сторону дома. Принимаюсь глубоко и часто дышать, уравновешивая свое взбудораженное состояние.

— Еще не поздно вернуться и забрать нашего мальчика. — Эмир садиться на водительское место, и мгновенно поворачивайся ко мне.

— И разрушить его счастливую жизнь? Разве мы имеем на это право, Эмир? — Спрашиваю, не смотря в его глаза. Чувствуя, что он понимает и принимает мой поступок. Я готова на все, чтобы мой сын был счастливым, даже если я до конца своих дней несчастной останусь.

— Малыш был прав. — Эмир резко обнимает меня за плечи, дергая на себя. Смотрит пронзительно, испепеляя хитрыми карими глазами. — Я люблю тебя, как до луны и обратно. Я чертовски сильно люблю тебя, Клео. — Губами к губам прикасается, увлекая в изумительно нежный поцелуй. Во время которого, ласкающие мурашки, медленно расползаются по всем участкам кожи.

— Эмир, но я ничего не смог дать тебе. — В губы. Сомневаясь в собственных словах. Так хочется подарить себе надежду, полностью утонув в любви к этому мужчине.

— Ты даришь мне мир, наполненный яркими красками, а не серыми унылыми тонами. — Подушечкой большого пальца поглаживает по нижней губе. Ахаю и вздрагиваю, после каждого его прикосновения. — Я купил для нас просторный, уютный дом, и хочу, чтобы мы немедленно поехали туда. — Видя мою растерянность, Эмир обнимает ладонями лицо, продолжая говорить. — Просто доверься мне, Клео. — целует горячими шершавыми губами, перемещаясь к подбородку. — У нас с тобой, — ощущаю волнение и трепет в его хрипловатом голосе. Эмир хочет вложить в каждое свое слово всю свою любовь и нежность, которая живёт в его добром сердце. Каким бы монстром он не хотел казаться на первый взгляд, я точно знаю, что это не так, — есть настоящее и будущее. Умоляю, давай забудем о прошлом. Обещаю, — Кинг продолжает говорить, даже замечая, как в моих глазах начинают блестеть слезы. Наверно впервые за долгое время они спровоцированы безмерным счастьем, — я наполню твою жизнь любовью и счастьем. Альби, — своим лбом к моему прикасается, делая глубокий вдох, — клянусь, я верну блеск твоих выразительные глаз. Брошу весь мир к твоим ногам. Сделаю все, чтобы ты стала самой счастливой женщиной на свете. — Не сдерживаясь, начинаю плакать, осознавая, что это самые прекрасные слова, которые я слышала в своей жизни.

— Я очень люблю тебя, Эмир. — Руками его шею обвиваю, наклоняясь ближе. Прикасаясь щекой к его колючей щеке. Дрожать начинаю, позволяя себе быть слабой и уязвимой. Той самой девочкой, которую Эмир когда-то полюбил.

— Клео, — Эмир, дико волнуясь, лезет дрожащими руками в карман своих джинс, что-то доставая. Протягивает руку,