Даю слово - Лаванда Риз

Всю неделю я из шкуры вон лезла, только лишь бы получить это место. Очереди претенденток были километровыми, но отобрали почему-то именно меня. И я как могла старалась оправдать это доверие, хотя мне каждый день приходилось жёстко себя ломать.

Купила до жути неудобные туфли на шпильках и узкую юбку, потому что таково было требование босса, вставала ни свет ни заря, чтобы успеть на работу до его прихода, стискивая зубы терпела сальные шуточки этого ханжи и таскала ему кофе, выкручивая ноги в дурацких туфлях. И улыбалась, глупо натянуто улыбалась, хотя улыбаться было последнее, чего мне хотелось. Вечер пятницы я ждала, как ждут избавления от тяжкого бремени умирающие. Оставалось лишь сложить последние распечатанные документы в папку.

— Злата, зайди ко мне на минутку!

Следующее, что случилось со мной, когда я вошла в кабинет босса — меня схватили за волосы и швырнули на стол с особой грубостью возбуждённого извращенца. Падая, я рассекла скулу о мраморную подставку для ручек, но боли я не почувствовала, единственная мысль, которая пульсировала в этот момент — защититься. Массивная пепельница, избранная мною в качестве орудия, выпала у меня из рук, когда одурманенный Павел Мазур приставил к моему горлу нож для бумаги.

— Не делай глупостей, цаца, не советую, иначе я оттрахаю твой истекающий кровью, ещё тёплый труп, — захлёбываясь слюной процедил он, воспользовавшись моментом, грубо рванув моё бельё, с остервенением засаживая свой разбухший член…

Шок и боль, усиленные страхом, обездвижили меня, лишив возможности сопротивляться. Одной рукой он держал нож, царапая мою шею, другой, с силой вцепившись в мои волосы, он вдавливал мою голову в стол с каждым своим толчком.

— Заявишь в полицию, и мою люди выпотрошат твоего маленького сына, — кончив, прошипел он мне в самое ухо. — А свои люди у меня есть везде, помни это, маленькая шлюха. Испытательный срок ты не прошла, у тебя слишком тощая задница.

Я не помню, как он уходил. Сползая под стол, я забилась в истерике. Меня трясло и выворачивало от отвращения, от собственного бессилия и гнева. Это были не слёзы обиды, и не слёзы ярости — во мне выло отчаянье. Я не могла заставить себя встать, я лишь извивалась и скулила, не отдавая отчёта времени.

— Что за на хрен?!! — чей-то возглас, прозвучавший рядом со мной, вывел меня из моего состояния. Я увидела расширившиеся от ужаса глаза мужчины, как на секунду он прикрыл ладонью рот, а затем обеими руками зарылся себе в волосы, приходя в себя. А до меня, наконец, дошло, что в таком жалком виде меня застал сам глава компании и старший брат моего босса. Мои мысли, завертевшиеся с бешеной скоростью, сжались в такой тугой узел, что каждое мысленное слово давалось с большим трудом. Его офис находился в центре города, и здесь насколько я слышала — он появлялся крайне редко. Я узнала его по фото из журнала, а ещё там же я когда-то прочла о крутом нраве старшего Мазура.

— Кто это сделал?! — процедил он по слогам, и мне показалось, что окружающее нас пространство зазвенело от вибрирующей стали в его голосе, отдавшейся во мне тысячами холодных осколков.

Единственным моим ответом было отрицательное мотание головой.

— Послушай, милая, — сменив тон на менее угрожающий, он присел около меня на корточки. — Я отвезу тебя в клинику, и проба спермы покажет кто это был. Поэтому дабы избавить тебя и себя от неприятной процедуры спрашиваю ещё раз, кто тебя изнасиловал?

— Он … угрожал жизни моему ребёнка. Сказал, что его люди, достанут нас из-под земли, если я кому-нибудь расскажу, — срывающимся голосом, выдавила я. — Как бы я не призирала этого подонка, жизнь сына мне дороже. Поэтому я не могу сказать вам…

— Как бы ни были длинны его руки — мои длиннее. Как мать ты не должна быть примером трусости. Не хочу представлять, что ты пережила, это по тебе и так видно, но ты обязана сдать мне эту тварь, — в его серо-ледовитых глазах я не видела сочувствия, только непоколебимую твёрдость. Он уже знал, что добьётся от меня правды любыми путями. — Как тебя зовут?

— Злата Деева. …Я проработала здесь всего неделю, секретарём у …Павла Мазура. Но сегодня …мой испытательный срок окончен, мой босс уволил меня после того, как …изнасиловал, приставив нож к горлу…

Если в первые секунды по его реакции можно было прочесть кучу эмоций, то теперь от моей горькой речи на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Что ж вы девушки такие легковерные, неужели по одной его физиономии нельзя было догадаться, что от таких как Павел нужно держаться подальше?

— Да пошёл ты! Такой же козёл! — еле поднявшись на ноги, неуклюже, с нервным раздражением я отдернула задранную, треснувшую по шву юбку, направившись к двери.

— Если ты только не собралась идти в полицию, то я бы не советовал тебе выходить на улицу в таком виде.

Его попытка придержать меня за локоть оказалась для него фатальной.

— Не смей прикасаться ко мне!!! — истошно завопив, я оттолкнула его с такой нечеловеческой силой, что, если бы не кресло, на которое он налетел, он бы точно пробил стену своим мускулистым накачанным телом.

— Просто я знаю, как заставить Павла ответить! — крикнул он мне в спину, тем самым заставив меня застыть на месте. — Законным способом вряд ли получится, его адвокаты вывернут дело в свою пользу, облив тебя грязью по уши. Ты ещё крайней останешься. Но есть и другие способы. Даю тебе слово, Злата — тебя больше никто не обидит!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А что стоит ваше слово, господин Мазур? Что стоит вашей охране заставить человека исчезнуть? Кто я такая для вашей крупицы человечности? — уронила я, поморщившись от унижения словно от боли.

— Так ты знаешь, кто я такой? — небрежно сунул он руки в карманы.

— Вы Захар Мазур, старший брат этого ничтожества, — скопившаяся во мне горечь снова гнула меня к земле. Хотелось упасть, свернуться калачиком, зажмуриться, и больше никогда не открывать глаза на этот мир. — Не переживайте, я не пойду в полицию. И только лишь потому, что я нужна своему сыну живой. Вы больше обо мне не услышите, но когда-нибудь, ваша семейка всё же захлебнётся в собственном дерьме.

— Ступай в ванную и приведи себя насколько это возможно в порядок. Видимо, всё-таки стоит показаться врачу, — властность в его голосе просто парализовала. И даже не столько властность, как угроза в ледяном беспристрастном тоне. Но я не от этого не сдвинулась с места.